Юмэ молчала. Вода, повинуясь приказу Юкионны, замерзала. Сидя в луже, которая постепенно превращала иллюзионистку в ледяную статую, Юмэ не шевелилась. Лёд так приятно холодил её внутренний жар.
— С чего бы это вдруг мико клана Кагеро решила отказаться от божественного участия в собственной жизни? Не расскажешь, лисичка?
— Не твоего ума дело, — огрызнулась Юмэ, старательно разлепляя практически смёрзшиеся губы.
— Ой, да ладно тебе, осталось совсем чуть-чуть. Если ты доживёшь до рассвета, ты получишь и свободу, и деньги, и новое имя. Мы договорились с твоим новым главой. А я всегда держу слово.
«Имя?», — про себя хмыкнула Юмэ. Да уж, зачем мертвецу новое имя? А свободу она так или иначе получит — мёртвые свободны от любых клятв и обязательств перед кем бы то ни было.
Рядом застонал Леонтьев, человек Юрия, оказавшийся не в то время и не на том месте. Его Юмэ вынуждена была изображать последнюю неделю. Его бы убили, если бы она не вмешалась. Не сказала, что для более качественной иллюзии ей необходим образец с его привычками, мимикой и прочим. Только ради этого его оставили жить. Хотя нужно признать — поломали его знатно: живого места на нём не было. Правда, после требования Юмэ и указания, что копию поломанного мяса она хоть сейчас может изобразить, в отличие от копии здорового человека, его всё же подлечили. И уже только за это Леонтьев смотрел на неё благодарным взглядом.
Поэтому, пока Юкионна отвернулась, дальше выстраивая некий конструкт вокруг ритуального жертвенника, Юмэ осторожно отломила один из кусков льда, замёрзших прямо у неё на теле, и протянула корку — прозрачную, тонкую — на ладонь сидящего в кандалах Леонтьева, чтобы тот хотя бы растопил лёд и попил. Уж сколько он находился в таком состоянии, Юмэ не знала, но вода, вода хотя бы могла поддерживать в нём жизнь. За всё время нахождения здесь она не припомнила, чтобы его кормили. А уж создавать иллюзию еды и кормить ею пленника было бесполезно. Во-первых, потому что на ней находились антимагические кандалы, а во-вторых, она бы всё равно исчезла из желудка, где должна была бы наполнять организм питательными веществами.
Наконец Юкионна завершила расстановку чёрных базальтовых камней. Обернувшись к иллюзионистке, она погрозила ей пальчиком:
— Не вздумай выкинуть что-нибудь этакое. Мне доложили о твоих недоотношениях с князем. Мужчин много, а ты у себя одна. Ни один мужчина не стоит свободы. Ты ещё слишком юна, чтобы это понимать. Но женская солидарность… Не могу не предостеречь тебя от глупостей.
Юмэ благодарно улыбнулась, хотя улыбка её больше напоминала оскал. Она, может, и согласилась бы мысленно с последними словами Юкионны, но однажды данная кровная клятва была против. Единственная мысль, которая билась у иллюзионистки в голове, словно в клетке: «Где же эта чёртова имперская безопасность?»
Глава 18
Чертоги Высших
Выловить Первородный Хаос Трайодасану удалось лишь спустя некоторое время, и то для этого пришлось использовать Мать Великую Кровь. Та всё-таки поддалась на уговоры и устроила им встречу. Причём до этого даже Адамантию, Творцу магической фракции миров, не удалось организовать её.
Но все-таки личная приязнь и любовные отношения многое значат и бьют карту любых условно подчинённых связей.
Чертоги Высших, и именно Чертог Хаоса, был воплощением эклектики калейдоскопа миров, на разных этапах временного развития. Особо это было заметно по личной страже Первородного Хаоса, нёсшей свой дозор у трона повелителя и создателя. В стражу попали самые невообразимые существа. Отчасти Трайодасану не хватало фантазии для того, чтобы осознавать то, что он видел. По здравому размышлению, большинство из тварей, встреченных им на пути к Чертогу Хаоса, и вовсе не должны были существовать, однако же существовали. Скалились, рычали, шипели, визжали в его сторону, но не нападали. Ведь хозяин чертогов знал, кто и зачем к нему пожаловал.
Наверное, если бы Хаос захотел, он мог бы исчезнуть, он — Первородный. Им очень много позволено, гораздо больше, чем другим Высшим, но Хаос остался. А это значит, что был готов к разговору. Решил ли Первородный поделиться информацией либо просто не стал игнорировать Творца техно-магической фракции — об этом Трай узнает уже очень скоро.
Но не успел он дойти до пустующего трона, как серебристая воронка, обезличенная, не имеющая привычного для человека тела, вдруг возникла перед ним.
— Не стоит попусту сотрясать воздух, — произнёс голос из глубины серебристого вихря, от которого на затылке волосы зашевелились. — Я знаю причину, по которой ты пришёл. Ты мог бы требовать встречи по праву Творца. Но ты пришёл как отец, и я это уважаю. Высокое положение не испортило тебя. Однако же как отцу я отвечу лишь то, что душа твоего сына сама хотела выйти из твоей тени. Вселенная лишь дала ей такую возможность. И поверь, это желание у Юрдана не исчезло. Твой сын с завистью наблюдал за твоими метаниями в поисках цифровой копии его души. Я не буду давать тебе советов по воспитанию детей. Я и в воспитании собственных не особо преуспел. Но у вас, людей, есть такая поговорка, что в чужом глазу соринку замечаешь, а в собственном бревна не видно. Просто подумай над тем, что я тебе сказал.
Трай оценил искренность Первородного, как и его откровенность. Не многим Высшие признавались о наличии у себя детей. Это была не просто информация, это болевая точка, которую могли использовать против них. Трайодасану явно сейчас оказали доверие.
— Что же касается твоих вопросов как у Творца техно-магической фракции, я тоже отвечу. Душа твоего сына проросла и приросла в том мире и в том месте, где она сильнее всего нужна была. Как твоя душа возникла для восстановления равновесия и создания новой вселенской фракции, сменив одного Творца на другого и восстановив триаду направлений, так и его душа тоже имеет определённую задачу, какую — нам с тобой неведомо. Но на то, справится он с ней или нет, ты не сможешь повлиять. Все, что ты мог, ты уже сделал, ты воспитал достойного сына.
— Устрой мне встречу с ней, — это было единственное, о чём мог попросить Трай после всего услышанного, имея в виду Первородную Пустоту.