Стук за домом прекратился. Примерно через минуту из-за угла в сопровождении парня вышел суровой наружности мужчина, держащий в руке топор.
Я инстинктивно напряглась и шумно сглотнула. Внешний вид бородатого мужчины, обхват одного бицепса которого, наверняка, был равен обхвату моей талии, не внушал ничего хорошего.
Рваные джинсы, синяя футболка, пропитавшаяся его потом и прилипшая к крепкому торсу и грузные коричневые берцы… да всё в нём кричало о том, что этот чувак не просто пришёл ко мне с топором, он с ним, наверняка, еще и спит, подкладывая под голову вместо подушки, использует в качестве брелока для ключей и как зубочистку.
Острый взгляд голубых глаз из-под слегка взлохмаченной каштановой челки, отдающей а солнце медью, придирчиво прошелся по моему кружевному белому платьицу и длинной русой косе, перекинутой через плечо.
Даже Беляш в момент, когда на него пал суровый хмурый взгляд, задержал дыхание, чтобы затем выпустить воздух не только из пасточки.
- Вася? – обратился ко мне явно командирским голосом мужчина, всё ещё скептически на меня глядящий.
Стало ясно, что не так я себе представляла пузатого солдафона. У этого мужика кубиков я, конечно, через футболку не вижу, но точно вижу, что пивного пуза там нет.
И почему он такой… не такой, как мне хотелось бы? С низкорослым пузатиком, у которого нос был бы картошкой, было бы гораздо проще провернуть то, что я задумала.
Но что уж теперь. Поздняк метаться, как говорится.
Отыграю запланированную роль и, кто знает, может, уже завтра эта брутальная гора мышц, бороды и тестостерона прогонит меня обратно домой.
- Василиса, - произнесла я, аки нежный цветок под утренней росой. Жаль, что птички не слетелись на мой дивный, почти не прокуренный голосок. – Это меня папенька отправил к вам на перевоспитание. Право слово, не знаю, за что он так со мной, - заморгала я наивно-наивно, аж голова закружилась. - А вы Пе́дро Залупин, я полагаю?
Каштановая бровь мужчины слегка дернулась, но более на лице не дрогнул ни один мускул.
- Пётр Зацепин, - поправил он меня невозмутимо и проигнорировал протянутую в его сторону ладонь. Еще раз смерил меня сердитым взглядом, развернулся на месте и снова пошёл за дом, кинув своему помощнику. – Проводи ее в комнату.
Глава 3. Пётр
Педро, блядь, Залупин…
Дожил до тридцати семи лет, чтобы узнать от малолетки новое имя.
И какого хрена Вася – девчонка?!
Проходя мимо поленницы, всадил топор лезвием в первого попавшееся полено. Зашёл на террасу и, сев в кресло, взял со стола телефон, набрал знакомого, приславшего мне неправильного Васю.
- Да, Петь? Уже проблемы? – нервно и в то же время обеспокоенно спросил Михалыч.
- Уже проблемы, - подтвердил я. – Какого хрена у твоего Васьки сиськи больше моей башки и коса, мать её, до пояса?
- В смысле? – ошарашенный выдох. Вот я сейчас охуею, если у Васьки это всё по дороге ко мне отросло. – Ты чё, Петь? Я же тебе говорил, что у меня дочка.
- Когда ты мне такое говорил? – я импульсивно рванул вперед и взял со стола зажигалку, начиная постукивать ею по столешнице.
- Ну… - протянул Михалыч, усиленно пытаясь вспомнить. – Да говорил я! Все знают, что у меня дочка.
- Кто «все»? Ты, когда говоришь что-то кому-то, убедись, что тебя слушают, а не просто кивают, чтобы ты отъебался.
- Так в чем проблема, Петь? Какая разница, пацан или девчонка? Завали ее работой, которую для пацана планировал. Пусть потрудится. Жизнь на вкус и запах узнает. А-то привыкла, что ей всё на блюдечке. Ее проживание я тебе оплачу.
Стиснув челюсти, я понимал, что здесь мне девчонка нахрен не нужна. Вся работа, какая у меня здесь есть, не для городских цветов. Она уже к завтрашнему вечеру начнёт плакать и проситься обратно к папочке.
- Чё молчишь, Петь?
- Киваю, - выронил я и бросил трубку.
Откинулся на спинку кресла и поскреб бороду. На втором этаже уже надрывался лупоглазый пердушонок девчонки. Хрен поймешь, лает он там или храпит.
Резко встав с кресла, вошел в дом со стороны террасы, скинул ботинки и поднялся на второй этаж, где девчонка уже без моего помощника разглядывала отведенную ей комнату.
Брезгливо, пренебрежительно.
Так и думал, что та Барби, которую она разыгрывала у калитки, - напускное. В ее голубых глазах слишком много бесов для того, чтобы она действительно была тупой и наивной куклой. Похоже, кое-кто планирует меня хорошенько наебать, играя в принцессу.
Псина ее усиленно надрывал своё приплюснутое хрючего, прячась при этом за ногами хозяйки.
- Чудесная комната. Великодушно благодарю, - моргала девчонка, глядя мне в глаза без какого-либо стыда или смущения.
Пиздеть – не мешки ворочать.
- Переодевайся. Работа не ждёт, - бросил я ей достаточно грубо, что не думала, что могу повестись на ее спектакль. Девчонка она крепкая, фигуристая, не костлявая. Работу потянет любую. Хотя, один хрен, самое тяжелое придется привычно брать на себя.
Отдохнул, блядь…
Глава 4. Василиса
Шустрый парень с приятной улыбкой поднял мои чемоданы на второй этаж. На вид он казался моим ровесником. Возможно, у меня получится подружиться с ним против нашего общего «хозяина».
Поставив на пол Беляша, который настороженно начал обнюхивать всё, что ему попадалось под приплюснутый нос, я остановилась посреди комнаты, чтобы тоже «обнюхать» окружающую меня обстановку.
Как-то всё слишком… просто. Простая кровать с деревянным изголовьем. Простая серая тумбочка рядом с ней. Простой стол, простой стул с высоко спинкой, простой шкаф. Простые вязаные из тряпок круглые коврики на полу, которые были здесь единственными яркими пятнами, не считая покрывала на кровати. Здесь было всё настолько просто, что даже стены не были отделаны – просто гладкие бревна, а проводка не была спрятана, и походила на светлого цвета веревки, нежели на привычные провода.
Точно - избушка на курьих ножках в этой глуши. Только вместо Бабы Яги здесь живёт не очень приветливый Дед Ягун.
А вот и он, судя по поднимающимся по лестнице тяжелым шагам и, судя по тому, что Беляш перешёл в наступление, предварительно забежав за мои ноги.
Делая вид, что всё ещё разглядываю окружающие меня «прелести», я дождалась, когда мужчина дойдёт до комнаты и остановится в дверном проеме, почти идеально совпадая с ним шириной плеч.
- Чудесная комната. Великодушно благодарю, - улыбнулась я натянуто, усиленно делая вид, что попала в сказочную страну, а не в халупу между рекой и лесом.
Мужик слегка повел светлой нахмуренной бровью, явно не очень-то веря моим словам.
Наверное, я недостаточно достоверно моргаю. Надо бы проработать этот момент, как и свои актерские данные.
- Переодевайся. Работа не ждёт, - сказал этот грубиян и вышел из комнаты, не забыв брезгливо глянуть на Беляша, который, после изнурительного лая, присел у моих ног, чтобы отдышаться.
- Что? Устала пасточка? – погладила я его между мягкими ушками. – Соберись, Беляш. Не бросай меня в начале пути в нашей борьбе за свободу и независимость.
Открыв оба своих чемодана поочередно, стало понятно, что папа ничего слышал и не знает о моих личных границах. Он не погнушался даже порыться в моем нижнем белье, чтобы вынуть из-под него принадлежности для рисования, которые я там припрятала. Даже простого карандаша мне не оставил.
Разочаровано качнув головой, я проглотила ком обиды. Закрылась в комнате изнутри и переоделась в лосины и укороченный спортивный лонгслив. В облипку было абсолютно всё. Покрутившись перед зеркалом на дверце шкафа, пришла к выводу, что для прощупывания почву, имя которой Пётр, этот наряд кажется мне вполне сносным. Нужно понять, будет ли он глазеть на меня и пускать слюни. А затем дело за малым - соблазнить и нажаловаться папочке на харассмент.
Из комнаты я спустилась с Беляшом. Оставлять его в незнакомом помещении одного не хотелось. Вдруг навалит на чужбине, а мне потом это всё придется убирать.