Внутри дома никого не оказалось. Поэтому, не разглядывая окружающую обстановку, точно зная, что привыкать к ней бессмысленно, я вышла на улицу и пошла на звуки голосов, что слышались за углом дома.
Едва я вышла из-за угла, как сердце упало в кроссовок и начало там биться в предсмертных конвульсиях. Я в жизни не видела таких огромных собак, как та, которая стояла у ноги Петра и скучающе смотрела на меня и Беляша, который, похоже, почувствовал себя бессмертным, подходя к собаке. Кажется, это алабай. И на его фоне мой мопс казался даже мне выпердышем, которого скатали из шерсти с задницы, скорее всего, именно этой собаки.
- Что застыла? – обратился ко мне Пётр. – Не бойся. Найда не кусается. Целиком проглатывает.
- Очень смешно, - бросила я нервно, неотрывно и с большой опаской глядя на то, как ее обнюхивал Беляш. Она же его точно может целиком проглотить и даже не подавится.
- У тебя кроме костюма аквалангиста ничего с собой нет, что ли? – вновь вернул к себе внимание Пётр, а я поняла, что совершила большую глупость, абсолютно пропустив его первую реакцию на мои обтянутые формы. И снова вижу всё того же хмурого нелюдимого типа напротив, который, похоже, отчаянно пытался понять за какие такие грехи я ему досталась.
- В этом костюме тело дышит.
- В этом тоже, - для наглядности Пётр потрепал пальцами дырку на своих джинсах. – Хуявэй, - обратился он к парню, стоящему рядом с ним. – Веди её в конюшню. Пусть там подышит телом. Только смотри, чтобы с непривычки не захлебнулась свежим… воздухом.
- Хорошо, Пётр Петрович.
- И это, Банзай… - окликнул его вдогонку Пётр. – Сегодня нужно почистить всё. Завтра у нас гости.
- Понял, - согласно кивнул парень и пригласил меня следовать за ним.
И шли мы километра три по обочине гравийной дороги. Палящее солнце выжало из меня все соки и уничтожило. А ведь я даже не начала физически работать, просто шла, пытаясь поспеть за парнем в свободной футболке, который, казалось, не чувствовал ни жары. Ни усталости.
- А как мне к тебе обращаться? – спросила я, чтобы разбавить наше «веселое» молчание. Идти три километра и видеть только кусты, деревья, траву и речку – такое себе развлечение.
- Типа, «мой господин»? – глянул на меня парень. Хорошо, что мы примерно одного с ним роста, и голову задирать, чтобы посмотреть ему в глаза, не приходилось.
- Типа имя. Господин у нас с тобой, похоже, один, - ткнула я, не глядя, себе за спину, намекая на неприветливого бородача. – Банзай? Или тебя реально Хуявэем зовут?
Парень молча вскинул брови, и в выражении его лица четко читалось разочарование в моих интеллектуальных способностях.
- Меня зовут Банзар. Обычное бурятское имя.
- А почему…? – не договорила я, ткнув снова себе за спину большим пальцем.
- Ему можно, - просто ответил, как теперь я знаю, Банзар.
И в тот момент, когда я почти пришла к выводу, что меня сейчас заведут в лес и просто грохнут, чтобы избавиться от обузы, мы вышли на ровную дорогу, которая тоже была усыпана гравием, но выглядела ухоженной, чистой и вела в огромный, огороженный белым забором двор. Даже не двор. Это целое поле.
Сочная зеленая трава была пострижена так ровно и аккуратно, будто еще вчера здесь играли в футбол мирового масштаба. Вдалеке было слышно ржание коней, а дорога, по которой мы шли, заканчивалась широкими воротами, по обе стороны от которых располагались ангары, где, похоже, держали лошадей.
- Ты в этом будешь убирать? – спросил Банзар, скептически оглядев меня с ног до головы.
- А ты видишь, что я с собой сменку принесла? – развела я руками.
- Не вижу. Но сапоги могла бы прихватить с собой.
- Ну, извините. Не знала, что у вас здесь дресс-код, - выронила я иронично и пошла следом за Банзаром в конюшню, которая находилась по правую сторону от ворот.
Нас встретил коренастый мужчина с лысинкой, который от души пожал руку Банзару и оценивающе посмотрел на меня.
- Эт ты с кем, Банзар, пришёл? – сальная улыбка застыла в уголках мужчины с неряшливой щетиной.
- Петрович нанял себе новую помощницу. Ввожу в курс дела.
- А я думал, ты свою из города привёз. Ну, если Петрович, то давайте, проходите, в дела входите, - кивнул он в сторону высоких ворот конюшни, а сам пошёл дальше по своим делам.
С дуновением легкого ветерка из конюшни донеслась вонь. Стало понятно, что долго я там не смогу находиться, потому что долго не дышать я не умею.
И снова с опаской я последовала за Банзаром. Я не боялась места, я боялась лошадей. Они хоть и казались мне милыми и красивыми, но только тогда, когда я вижу их на экране ноута или телевизора, или рисую сама. С настоящими живыми лошадьми мне дело иметь еще не приходилось. Разве что пару раз видела в городском сквере, но там были унылые пони, которые за пятьсот рублей делали пару унылых кругов. Наверное, из-за жалости к ним я ни разу на них так и не покаталась.
А когда мы вошли в конюшню, Банзар, легким взмахом руки, развернул разгуливающих там без привязи коней гулять обратно на поле, где резвились их собраться. Закрыл ворота, включил свет и вручил мне лопату.
- Надень, всё-таки, сапоги, Василиса, - посмотрел он укоризненно на мои белые кроссовки. – Там в конце, за последним стойлом есть несколько пар. Выбери подходящие, надень и приходи. Перчатки и тележку я тебе подкачу.
- Там чьи-то сапоги?
- Чьи-то. Давно стоят, никто не забирает.
- Тогда я точно не буду их надевать. Это негигиенично. Вдруг грибок или еще чего… - поморщилась я брезгливо.
От вони, которая уже буквально въедалась не только в одежду, но уже в кожу, кружилась голова.
- Ну, - вздохнул Банзар. – Если эти кроссовки одноразовые и тебе их не жалко, можешь и в них дерьмо покидать.
Вручил мне лопату, новые резиновые перчатки, которые были еще в упаковке, а затем подкатил и тележку, дав короткую инструкцию о том, что и как нужно делать поэтапно.
- Какой… кошмар, - едва дышала я, соскребая огромную кучу конского дерьма с пола. Хорошо, что он не… жидкое. Приходилось периодически утыкаться носом в сторону своей подмышки, чтобы хоть немного вдохнуть запах своего дезодоранта.
- Это ты ещё коровье дерьмо не убирала. Там такие жидкие шевяки, что ты больше по полу размажешь, чем на лопату соберешь. А здесь, как говорит Петрович: бери на лопату побольше, кидай подальше и отдыхай пока летит, - спокойствию и отсутствию брезгливости у Банзара можно было только завидовать. – А насчёт запаха не парься. Сейчас пройдет еще минут пять, и ты перестанешь его чувствовать.
- Потому что потеряю сознание от вони?
- Потому что вымажешься вся, и уже будет пофиг, - хохотнул парень, глянув на мои ноги, где от белых кроссовок остался только намек на то, что они были белыми.
Когда мы вывезли всё дерьмо из этого просто огромного ангара, пришла очередь помыть стойла.
Банзар протянул два шланга, один дал мне и на личном примере показал, как нужно поливать и что чистить.
Повторяя за ним, поймала себе на мысли, что я уже реально не чувствую запаха дерьма. По крайней мере, теперь мне приходилось морщиться не от запаха, а от того, что, ударяясь об пол, чистая вода из шланга попадает и на меня тоже, но уже с кусками дерьма.
Миллион раз я пожалела о том, что не прихватила с собой сапог и ничего другого из одежды, которую было бы не жалко.
Хотя, будь здесь Пётр, я бы, наверное, и не поработала бы. Просто выбила бы его из равновесия вечно оттопыренным задом и декольте, чтобы он психанул и сам меня выгнал подальше от этого места. Но рядом со мной Банзар и выпендриваться перед ним нет никакого смысла. Жаль только, что впустую уничтожила серый спортивный костюм с кислотно-розовыми вставками. А какое у меня открывается декольте, стоит потянуть замочек вниз… ммм, загляденье!
Уже после первого ангара я была готова лечь хоть на навозную кучу и начать плакать от усталости. Но впереди был еще второй ангар, в котором нас тоже ждала такая же картина.