- Бляяя… - вздохнул Петя и снова перевёл на меня взгляд.
- Нормально смотри. Как в спальне смотришь.
- Если я так посмотрю, то вместо кисточки тебе придётся держать кое-что другое.
- Петя, - прорычала я с угрозой, и он, слегка закатив глаза, сосредоточил на мне взгляд.
За окном барабанил дождь, Петя лежал на диване в гостиной, а я на полу с холстом и красками. В шпагате. Удобно мне так. Ничего не могу с этим поделать.
- Чумазик, - шепнул Петя, дразняще.
Подняв на него взгляд, увидела, как его глаза мне улыбались.
- А ты никогда не думал о том, чтобы сбрить бороду? – задалась я вдруг вопросом.
- Нет. Моя борода – это моё продолжение. Как у тебя сиськи. Да и без бороды я выгляжу как пиздюк какой-то. Ещё эти глазки голубые, манящие…
- Ну, красивый же, - распылалась я в улыбке, представляя его без бороды. – Даже ради меня не сбреешь?
- А ты мне оставишь место на двери, когда наш Титаник будет тонуть? – спросил вдруг Петя.
- Если мы с тобой заберемся на одну дверь, то мы гарантировано оба пойдём на дно. Ты же вон какой здоровый. А в «Титанике» Джек был мелким, как ты говоришь, пиздюком.
- Дай мне хоть карандаш какой-нибудь, - явно мучаясь от безделья, Петя вытянул чистый лист бумаги из стопки, что я положила рядом с ним на журнальный столик, и поймал карандаш, брошенный мной.
Угрюмо сведя брови, начал что-то выводить карандашом на листе. Иногда серьёзно и сосредоточенно поглядывал на меня, а затем снова сосредотачивался на своём листе.
- Всё. Готово, - сказал он через несколько минут. – Зацени. И всего за три минуты. Учись, студент.
Петя повернул ко мне листок своим рисунком, а я закатилась от смеха, увидев, насколько карикатурно он меня изобразил. Как ребенок рисует человечка, так и Петя нарисовал меня. Единственное отличие от палка-палка-огуречик – это огромные кружочки на месте груди и ноги в шпагате. Ну, и косичка, конечно, только вертикально стоящая, будто воткнута в мою голову извне.
- У тебя там что?
- У меня… - пришлось поднять картину и показать Пете. – «Стрижка только началась».
- Ёб твою мать, - вздохнул Петя сокрушенно, а затем резко сел. – Я больше не могу бездействовать и просто смотреть на целый час нетронутые мной сиськи, - сказал он и решительно встал с дивана, направляясь ко мне.
- Петя! – взвизгнула я, старательно делая вид, что совсем не рада тому, что он соскреб меня с пола, подхватил на руки и понёс в мою комнату.
- Знаешь, что я заметила? – спросила я тихо, когда мы обнаженные и уставшие лежали в моей постели и смотрели на сгущающуюся за окном ночь.
- Что я охуительный? Знаю, - расслабленно произнес Петя и потёрся носом за ухом.
- Это тоже, конечно. Но ещё я заметила, что рядом с тобой я чувствую себя увереннее. Даже взрослее, как-то. Будто всё могу и всё умею.
- Это ты, Вася, не со мной себя так чувствуешь, а без родаков, рядом с которыми не напрягалась в принятии решений. Там ты играла во взрослую, топая ножкой и истеря о том, что знаешь, чего хочешь. А здесь тебе опереться не на кого, вот ты и начала соображать, что ответственность за всё только на тебе. Поздравляю, ты встала взрослой. Всего-то месяц пиздов понадобился. И ты, конечно, нажаловалась мне тут на своего батю выше горы, но ты на него похожа: такая же упёртая и берущаяся за любую работу, как он в молодости.
- Кстати… - я развернулась в Петиных объятиях, вытянула руки из-под одеяла и обхватила его лицо ладонями. - …Я завтра уезжаю обратно к родителям, а мы ещё даже не обсудили, как наши отношения будут развиваться дальше. Ты ко мне будешь ездить или я к тебе? Или по очереди? По выходным или…
- Вася, - Петя обхватил мои запястья пальцами и стал неожиданно серьёзным. Отвёл от меня взгляд, и в груди моей собралась звенящая тревога. – Я хотел поговорить об этом завтра, но, видимо, придётся сегодня. В общем, Вася, тебе нужно учиться. Да, я, старый хрен, должен был об этом помнить до того, как залезть к тебе в трусы, но… Слушай, - теперь он посмотрел мне в глаза прямо и серьёзно. – Я думал об этом, но херня получится с этими командировками и поездками к тебе, ко мне. Меня уже отсюда не выкорчуешь, у меня здесь дом, хозяйство, работа. Я не смогу скакать козликом по городам. А ты, наверняка, начнёшь сбегать из города ко мне, забьёшь на учёбу и пустишь всё по пизде. И не факт, что в итоге у нас что-то с тобой получится.
- И что ты хочешь этим сказать? – одёрнула я руки от бородатого лица, вырвала запястья из его мягкого захвата и, отодвинувшись, спрятала грудь под одеялом. – Типа, это всё? Ты десять дней потрахался впрок, как кролик, и теперь тебе больше ничего не нужно? Я была удобной, пока была под рукой?
- Не выворачивай мои слова, - сухо бросил Петя и сел в постели. – Ты отучишься, а дальше, если захочешь, мы продолжим то, что начали.
- Но мне ещё два года учиться…
- Я никуда не тороплюсь. Ты и через два года найдёшь меня в этом доме в любой удобный для себя день. Двери для тебя всегда будут открыты.
Горло сдавило болезненным спазмом.
Он правда готов так легко меня отпустить, будто я ничего для него не значу? И он правда уверен, что через два года я захочу вернуться к подобному ко мне отношению.
- Мне пойти на хуй? – спросил Петя, похоже, поняв, что сама я слов не нахожу.
- Да, - бросила я нарочито безразлично и отвернулась к окну.
Дождалась, когда дверь в мою комнату за Петей закроется, и только после этого позволила себе расплакаться.
*
Утром, как и обещал, папа отправил за мной машину с водителем.
Петя, ходящий за мной тенью всё утро, но не услышавший от меня ни слова, помог водителю загрузить мои вещи в багажник. Рисунки и Беляша я взяла с собой в салон машины.
- Вася, - сдавленно позвал меня Петя и мягко поймал за локоть. Лбом уткнулся в мой висок и прикрыв глаза, глубоко вдохнул.
Хотелось наплевать на гордость, забыть всё, что он сказал мне ночью, и просто броситься ему на шею, чтобы крепко обнять.
Но я не позволила себе поддаться этой слабости.
Сжав челюсти, я вырвала локоть из его мягкого захвата и отстранилась. Запретив себе оборачиваться, чтобы посмотреть напоследок на Петю, я села в машину. Молча дождалась, когда водитель перекинется парой фраз с Петей и сядет за руль.
- Едем? – бросил мужчина, посмотрев на меня в зеркало заднего вида.
- Едем, - ответила я едва слышно.
Машина тронулась с места, мы доехали до поворота и, не выдержав, я, всё же, обернулась, увидев на дороге Петю, спрятавшего руки в карманы джинсов, и сидящую у его ноги Найду. Они смотрели вслед удаляющейся машине, а я почувствовала себя так, будто бросаю их здесь на произвол судьбы. Постепенно их силуэты скрылись за облаком пыли, а затем и вовсе исчезли, когда машины заехала за поворот.
Беляш тихо заскулил в моих руках. На секунду я решила, что это я скулю.
- Всё, Беляш. Кончились каникулы. Едем домой, - произнесла я тихо, спрятав слёзы в короткой шёрстке своего любимца.
Глава 38. Василиса
Сжимая в руке вилку, едва сдерживая себя от того, чтобы не воткнуть её папе в глаз.
С момента моего возвращения домой папа уже четыре дня ходил из комнаты в комнату как царь, который смог перевоспитать своё никчемное чадо. Если бы у него было на это время, то он, наверняка, открыл бы курсы, чтобы научить своих друзей тому, как нужно скидывать своего ребенка на более разумного и терпеливого человека. Возможно, сегодня он этим как раз и решил заняться. Не зря же к нам пришли родители парня, бьющего привязанных лошадей. Сам парень, кстати, тоже здесь же. Смотрел на меня исподлобья заплывшими с похмелья глазами и допивал второй графин воды, пока наши отцы оживленно о чем-то беседовали, а мамы улыбались друг другу пластиковыми улыбками, делая вид, что они друг другу нравятся.
Я всё это время гоняла по тарелке зеленый горошек и просто ждала, когда этот вечер закончится и я смогу поговорить с папой об очень важном деле. Для меня – важном, а для папы моё заявление, скорее всего станет поводом увезти меня в ещё более глухую тайгу.