Шайтан Иван 8. В тени двуглавого орла.
Глава 1
— Кажись, едут, — тихо, не отрывая глаз от дороги, сказал Ефим.
Мимо глинобитных домиков неторопливо ехала группа всадников. Улица была малолюдна. Редкие прохожие торопились по своим делам.
— Точно, он… Со своими головорезами. Посередине.
— Давай, Игнат, постарайся, — старший брат перевел дух. — Ты всё одно стреляешь метче. На тебя вся надёжа.
Братья, не сводя глаз с цели, бережно уложили на глинобитный дувал свои штуцера — дорогие, немецкой работы. Металл стволов был холоден под пальцами. Мир сузился до мушки и темной фигуры в центре группы. Два выстрела слились в один сухой, раскатистый хлопок.
Цель, высокий всадник, в последнее мгновение что-то почуял, начал поворачиваться. Пуля встретила его вполоборота. Он неестественно выгнулся, будто столкнувшись с невидимой преградой, стал заваливаться вперёд, вываливаясь из седла. Всадник слева рванулся с места, успев подхватить оседающее тело.
— Камандэр!!! — Рёв Аслана разорвал воздух.
Он уже был на земле, подбегая к падающему. Савва, спрыгнув рядом, помог уложить тело на расстеленную бурку. На черной черкеске, со спины, в нижней половине груди слева, зияла маленькая аккуратная дырка. Ткань вокруг быстро темнела, наливаясь бурым пятном. Спереди, залитое кровью выходное отверстие оказалось куда страшнее.
— Сквозное! — Хрипло констатировал Савва, зажимая рану ладонями. Кровь сочилась сквозь пальцы. — Аслан! Скорее! Кровь остановить надо.
— Унтер, чего ворон ловишь, быстро найди коляску, карету, что-нибудь. — Крикнул Савва, пытаясь наложить повязку. Минут через десять, появился унтер, сопровождая коляску. Аккуратно погрузив командира, Савва с Асланом поддерживали беспамятного раненого.
— В госпиталь гони, сторожко только. Унтер, дождись остальных, лошадей присмотри. Скажешь, чтоб в госпиталь ехали.
Паша, закусив губу до крови, впился глазами в глинобитные строения, пытаясь вычислить убийц. Эркен молча ткнул его стволом в сторону одного из дувалов, где в воздухе еще дрожал легкий сероватый дымок.
— У-у-у… Суки!.. — Прошипел сквозь зубы Паша. Ударил в бока коня и рванул к двору. Эркен, тенью, следом.
Они влетели во двор, подняв тучи пыли, как раз вовремя, чтобы увидеть, как два всадника, пригнувшись к шеям лошадей, удирали с противоположного конца. Паша рванул за ними, не раздумывая. Эркен же резко осадил коня, вскинул ружьё. Выстрел был один. Пуля угодила в круп задней лошади. Та с жалобным ржанием рухнула и кувыркнувшись через голову, вышвырнув всадника из седла. Паша поскакал за вторым. Эркен подъехал к упавшему и, держа пистолет наготове, спрыгнул с лошади. По неестественной позе тела было понятно, что всадник получил серьёзную травму во время падения. Мохнатая папаха валялась в стороне. Бритая голова, густая борода обрамляла загоревшее лицо, которое резко контрастировала с белой кожей головы. Одетый в черкеску из грубой ткани он мог быть и простым казаком или простым горцем. Незнакомец не шевелился, лишь глаза, полные боли и отчаяния, яростно смотрели на Эркена.
— Ты кто? — спросил Эркен на русском. Потом на аварском, черкесском. Незнакомец молчал, в его глазах появилась отрешённость. Тело немного напряглось, и, тяжело всхлипнув, он затих. Убедившись в смерти одного из убийц, Эркен стал тщательно осматривать труп. Сняв грубый пояс с кинжалом хорошей работы, явно дорогой. Под черкеской обнаружил ещё один пояс, в котором лежали монеты. Засапожный нож тоже качественной выделки. В отдалении стали собираться любопытные зеваки.
За спиной Эркена, поглощённого осмотром места, раздался сдавленный кашель.
— Кхе-кхе… Кто такие? И что за смертоубийство? — Голос городового, подкреплённый двумя солдатами с ружьями наготове, прозвучал напряжённо. Страж порядка смотрел на Эркена с недоверием.
В этот момент вернулся Паша, хмурый и раздражённый, ведя на поводу вторую лошадь. — На людную улицу выскочил, лошадь бросил и пёхом ушёл, — сквозь зубы процедил он, и досада на его лице была настолько горькой, что у Эркена во рту сам собой появился кислый привкус.
— Этот уже не расскажет, шею, видать, свернул, — Эркен легонько пнул сапогом бездыханное тело. — Из казаков, должно быть, лицо русское.
Они разговаривали, не удостаивая вниманием полицейского и солдат, будто тех и не было. Эркен подошёл к сбитой лошади, внимательно осмотрел глубокую рану на её крупе. — Выходить можно, если постараться. Ранение не смертельное, чисто в мясо. Бери, урядник, добрый конь.
— А что, разве можно? — Встрепенулся полицейский, в глазах его вспыхнула жадная искорка.
— Можно. Мой трофей. Мы бандитов ловим. Одного уложили, второй ускользнул. Стреляли в графа Иванова-Васильева. Мы — его охрана. Так и доложишь начальству: покушение на графа. Урядник, ты уж прибери тут всё, — Эркен сунул ему в руку трёхрублёвую ассигнацию. — Если что, понадобимся, мы пока в городе.
Урядник на мгновение задумался, затем коротко кивнул и быстрым движением спрятал купюру в карман. — Будет сделано! — Он пристально взглянул на лицо убитого. — Нет, не знаю его, точно. Чего уставились? Расходитесь! — крикнул он на сгрудившихся зевак.
Немного в стороне от рассеивающейся толпы стоял ничем не примечательный человек в поношенном форменном мундире, в очках с металлической оправой. Он молча наблюдал за происходящим. Затем, не спеша, развернулся и неторопливой, деловой походкой направился в сторону центра города.
Коляска подъехала к воротам госпиталя.
— Открывай быстрее, раненый у нас, — орал Савва. Подъехали к самому крыльцу. На шум и крики вышли дюжий санитар и полный доктор с животиком.
— Что происходит⁈ — строго произнёс он.
— Полковник граф Иванов-Васильев, ранен в грудь, — быстро ответил Савва. — Кровью исходит.
Чин и звание произвели впечатление. Выбежал ещё один санитар, и, бережно уложив раненого на носилки, они понесли полковника в здание.
— Несите в операционную. — Скомандовал серьёзный доктор. — А вы куда? — остановил он Савву и Аслана.
— Мы охрана графа и обязаны нести охрану. — Савва пытался настоять на своём.
— Раньше надо было охранять, а не сейчас изображать, — безапелляционно заявил доктор. — Вон отсюда. В коридоре ждите. — Он захлопнул дверь перед носом Саввы.
Они молча сидели в небольшом дворике госпиталя в тени дерева. Савва прислонился к стволу.
— Аслан, как думаешь, не помрёт командир?
— Зачем нэхароший слава говоришь? Камандир сильный воин. Его нэльзя просто убит. Это ты, я, убит можно, его не можна. — ответил возмущённо Аслан.
— Да это я так, от досады сказал. — Вздохнул Савва.
— Аллах любит камандыра. — Уверенно сказал Аслан.
— С чего это ваш Аллах любит его, он же православный?
— Эх, Савва, ты такой глюпый, как Паша. Камандир сказал: «Есть один бог. Прарок разный. У вас Исса, у нас Мухамед, ссаллаллаху аллейхи ва ссаллям. Еврей тоже бог одэн, только они нехароший. Ваш и наш пророк не уважают».
Савва с удивлением смотрел на Аслана.
— Да тебе, Аслан, в муллы можно податься. Сытый, пьяный и нос в табаке.
— ВАХ… — Аслан сделал характерный жест рукой, давая понять Савве, что не хочет продолжение бестолкового разговора.
Подъехали Эркен с Пашей со всеми лошадьми.
— Ну как, Савва? — обеспокоенно спросил Эркен. Паша хмурый и злой молчал, сжимая кулаки.
— Да никак. Доктор выгнал, сидим, ждём. У вас что?
— Одного подстрелили, шею свернул при падении. Второй ушёл. Бросил лошадь и среди народа растворился. — Ругнулся тихо Эркен. — Что делать будем, браты?
Савва задумался. — Эркен, вы с Пашей пристройте лошадей и найдите жильё рядом. Смените нас. Мы с Асланом в гостиницу за вещами смотаемся. Ну и бдить будем у командира. Как придёт в себя, прикажет, что далее делать.
— Годится, Паша, пошли. Да, Савва, барахло с убитого сняли. — Эркен протянул пояс. Савва развязал его и высыпал на ладонь монеты. — Ого, и золотые есть, лиры турецкие, серебро. Ладно, Эркен, держи ассигнации и серебро. Всё, идите.