На крыльцо вышел доктор. Его халат на выпирающем животе был испачкан кровь, создавая общий, неряшливый вид. Все рванули к нему.
— Ну как, доктор? — задал вопрос Савва. Паша с трудом сглотнул от напряжения.
— Что могу сказать. Везунчик ваш полковник. Пуля рядом с сердцем прошла. И ничего серьёзного не задела. Да с…. Просто удивительно. Единственно, крови много потерял. Без памяти, ну, думаю, в скором времени придёт в себя. Потом вещи заберёте. Санитар передаст.
— А можно, доктор, пристроиться в госпитале, пока граф лечится. — Савва отвёл доктора немного в сторону. — Опаска есть, что снова могут покуситься на его жизнь. Он секретов много знает. — Понизил Савва голос, создавая атмосферу таинственности. — Оттого и охрана такая у него. Конечно, мы можем просто занять комнату рядом, имеем на то право. Только не хочется быть грубым и невежливым. Вы же командиру жизнь спасли.
Паша достал сложенные ассигнации и вложил их в руку доктора.
— Примите, уважаемый, благодарность наша и графа. От всей души. Не обижайте нас. — Он не выпускал руку доктора, который пытался отказаться.
— Но позвольте, это слишком много. — смутился он.
— Здоровье, доктор, невозможно измерить деньгами. На кой-они нужны, на том свете деньги без надобности. — произнёс глубокомысленно Савва.
— А ведь вы правы, — усмехнулся доктор немного поразмыслив.
— Да это не я такой умный. Это полковника слова. Вот у кого ума палата. — вздохнул Савва.
— Хорошо вам выделят палату рядом. Но только прошу никаких безобразий.
— Конечно, доктор, мы с понятием. Да и за графом присмотрим. Не сомневайтесь. Да, ещё, доктор. Когда полковник придёт в себя, нас потребует. Мы обихаживать его будем.
— Ну, это не возбраняется. Присматривайте, если хотите. — разрешил доктор и зашёл в здание.
Неожиданно доктор буквально вылетел на крыльцо и, увидев Савву, крикнул.
— Вахмистр, подите сюда, Быстро.
Савва, увидев покрасневшего и взволнованного доктора, забеспокоился, опасаясь за командира.
— Что случилось?
— Вы… Вы знаете, что у вашего полковника золотой жандармский жетон? — Возбуждённо прошептал доктор.
— Ух. — облегчённо выдохнул Савва. — Так я о чём вам толкую, доктор. Полковник не простой человек. Он секретный.
— Возьмите ваши деньги обратно, я не приму их. — Доктор протянул деньги.
— А вот это, зря. — Савва аккуратно вернул его руку. — Считайте, что это сам полковник вручил вам. Повторяю, это его благодарность. Даже не сомневайтесь. Я старший ближней охраны и знаю, что делаю. За жетон предупреждаю, молчок, и передайте всем, кто видел, ни словечка.
Доктор с сомнением смотрел на Савву. Потом нерешительно вернул деньги в карман брюк.
— Вы уверены, вахмистр?
— Считайте, это благодарность полковника.
— Хорошо. Полковника перенесли в отдельную палату, рядом палата для вас.
— Благодарствую, доктор. Насчёт жетона…– Савва приложил палец к губам.
— Разумеется, вахмистр, я всех предупрежу. — успокоился доктор.
— Чэго, случилось, Савва? — спросил встревоженный Аслан.
— Доктор нам палату выделил. Рядом с командиром.
— Харашо. Пайдём, пасматреть будем.
Глава 2
Моё сознание, будто молнией, опалила вспышка боли — слева, в груди. Ощущение было столь явным, словно кто-то вонзил между рёбер раскалённый докрасна шомпол и принялся его медленно поворачивать. С каждым движением внутри расползался всепоглощающий жар, испепеляющий нервы и мышцы. Мир сузился до этого нестерпимого огня, и я с радостью ушёл в небытие.
Когда сознание вернулось, острота отступила. Боль осталась — тяжёлая, глухая, настойчивая. Она уже не резала, а давила изнутри, будто налитая свинцом.
— Значит я не умер. У мёртвых ничего не болит. — Эта фундаментальная мысль окончательно вернула меня реальность.
— ООО.камандыр, мэня видэш? — Нарисовалось радостное лицо Аслана.
— Вижу. — я еле услышал свой голос. — Где я?
— Госпитал, камандир.
— Где все? —
— Другой комната, сэйчас позову.
— Нет, сначала доктора.
Аслан вылетел из палаты. Через некоторое время быстро вошёл доктор.
— Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? — спросил он встревоженно. Доктор с заметным испугом смотрел на меня.
— Терпимо. Кто вы?
— Надворный советник, Дамиров Всеволод Григорьевич. Главный врач госпиталя, ваше сиятельство.
— Доктор, я могу так обращаться к вам?
— Разумеется, ваше сиятельство. — Поспешил ответить Дамиров.
Я прикрыл веки. Говорить для меня было ещё той задачей.
— Док, всем отвечать, что я в тяжёлом состоянии, прогноз неутешительный. Шансов выжить мало. Так надо. — Заметил непонимающий взгляд доктора. — Ко мне никого не впускать, кроме тех, кого я назову. — Пришлось отдышаться и набраться сил. — Помимо вас, мои гаврики будут проводить процедуры и перевязки. Доверьтесь им, они знают, что делать. Если интересно спросите, они расскажут. Всё. Аслан, зови всех. — Опять передых, сил почти не осталось.
Озадаченный доктор, поклонился и вышел из палаты. Следом ввалились мои ухорезы.
— Живой, командир. — Прошептал Савва. Они стояли еле сдерживая радость. Их глаза были явно на мокром месте.
— Прекратить истерику! Живой я. Так, слушать, не перебивать. — Сил не осталось.- Савва быстро в жандармерию, скажешь подполковнику Булавину чтобы пришёл. Больше никого ко мне не пускать. Всем говорить: состояние тяжёлое, надежды на поправку очень малы. Скорее всего помрёт.
— Типун тебе на язык! — возмутился Савва.
— Молчать. Слушать. Заготовите больше соляного раствора, промывать рану. Всё помните, что делать?
Все закивали головами.
— Остальное, после.
— Прости меня, командир, что не прикрыл тебя. — Хрипло повинился Паша, опустив голову. Все уставились на меня, ожидая общего приговора.
— Паша, заткнись. Не нервируй меня. Твоей задницы не хватит, чтобы прикрыть меня со всех сторон.
— А чо сразу задница? — обиженно засопел Паша.
— Потому, Паша, что твоя голова ещё меньше чем задница.
Повисла тишина, потом резкое сдавленное хрюканье, после прорвался хохот. Меня самого стало трясти от собственного изречения. Пришлось терпеть. Каждый вздох отдавался болью в груди, а тут такое.
— Всё, заткнулись все. Быстро на выход. Командиру отдых нужен. Обезбол накапать, командир? — спросил Савва.
— Давай, восемь капель, не больше.
Решил проанализировать своё ранение. — Судя по состоянию, задето только левое лёгкое. Крупные сосуды не пострадали. По тому, как дышится, лёгкое опало и не функционирует полноценно. Раневой канал доктор почистил, будем надеяться хорошо, осталось опасаться инфекции и воспаления. Если гнойный плеврит, тогда жди беды. Надежда на мою усиленную регенерацию и повышенную сопротивляемость. Для такого ранения состояние вполне терпимое. При кашле появилась кровавая мокрота. Это вполне допустимо.
Голова стала тяжёлой, мысли замедлили движение. Действует мой обезбол. Я провалился в беспокойный сон.
Весть о тяжёлом ранении графа мгновенно долетела до жандармского управления. Барович и Булавин, встревоженные этим известием, уже собирались немедленно выехать в госпиталь, как к ним ворвался запыхавшийся вахмистр из личной охраны графа.
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие! — Савва замер по стойке «смирно».
— Докладывайте, вахмистр, что случилось? — нетерпеливо бросил Барович.
— На графа совершено покушение, ваше высокоблагородие. Он тяжело ранен и находится в госпитале. По словам доктора, прогноз… крайне неблагоприятный. Полковник просит вас, господин подполковник, срочно прибыть.
— Максим Сергеевич, немедленно поезжайте, — тут же распорядился Барович. — И сразу же доложите мне.
Я почувствовал, как меня осторожно трясут за плечо. С трудом разомкнув веки, увидел знакомое лицо. Послышался голос Саввы.
— Командир, командир, подполковник прибыл.
— Пётр Алексеевич, вы слышите меня? — настойчиво повторял Булавин.