Думаю, отец друга заметил мое потрясение, когда пригласил меня подняться на верхний этаж — мальчики играли там в бильярд. Я ступил в лифт, как будто за порог сказочной двери, и, пока мы ехали, не мог отделаться от мыслей о его конструкции: в середине дома устроена шахта, наверху расположен двигатель, и в темноте скользят тросы.
Мы поднялись в игровую комнату и тренажерный зал — они были размером с мою теперешнюю квартиру. Должно быть, хозяин посмеялся над моим неприкрытым восхищением и решил, что я впечатлительный деревенщина, а потому показал мне жемчужину своей короны. Он так и сказал:
— Пойдем, я покажу тебе жемчужину своей короны.
Мы снова вошли в лифт, он нажал нижнюю кнопку и принялся готовить меня к тому, что собирался показать:
— В этом доме мы живем всего ничего, купили его у одной семьи, которая ради учебы ребенка переехала в Канаду. Здесь хорошо, как видишь, очень просторно и светло. Но не бассейн убедил меня его купить.
Лифт остановился в коридоре без окон. С одной стороны находился открытый гараж. С другой — кладовая и подвал, их хозяин показал мне мельком. «Это не то, не то, погоди», — приговаривал он. В конце коридора показалась бронированная дверь, которую он открыл ключом, а затем просканировал отпечатки пальцев. Мы спустились по небольшой лестнице и оказались перед второй дверью, защищенной и того больше. «Сейф, — подумал я. — Он собирается показать мне бриллиант, музейную ред кость, полки с пачками купюр». Мой мозг выдавал какие угодно версии, кроме правильной.
— Если однажды случится зомби апокалипсис, здесь нас не достанут, — произнес этот шутник и пригласил меня войти.
Я оказался в большой продолговатой комнате метров пятьдесят в длину, занимающей пол-этажа. В фальшивых виниловых окнах виднелись пляж и ярко-голубое небо. Внутри помещения стояли три двухъярусные кровати, диван, стол со скамейками. Я осмотрел остальное. Кладовую с продуктами для шести человек на несколько недель. Систему фильтрации воздуха. Электрогенератор. Радиостанцию, монитор. Небольшую кухню, уборную с химическим туалетом. Бетонные стены, по которым хозяин ударил ладонью, как бы демонтируя их качество.
— Они выдержат даже ядерную атаку, — сказал он с гордостью.
— Ничего себе конный манеж вы здесь устроили, — не слишком деликатно отозвался я, но хозяин меня поправил:
— Не мы, а прежний владелец. Это была часть строительного плана, и нам все досталось уже в готовом виде. Теперь, конечно, в этом уже нет ничего необычного: соседи вот копируют идею, и во всех домах рядом с полем для гольфа есть такие убежища. Но настолько полного оснащения нет ни у кого. Пятнадцать лет назад это казалось чудачеством — тогда никто даже не думал ставить у себя в доме бункер. Светлая у человека была голова.
В подобное помещение я заглядывал впервые. Я видел такие на снимках и видео и в теленовостях, которые будто бы рекламировали товар. Журналист расхаживал по недавно построенному для одной семьи бункеру, подробно демонстрировал оборудование, перечислял угрозы, от которых там можно скрыться, называл допустимое количество людей и дней, а в конце подмигивал зрителям: вот только местонахождение бункера я не могу вам сообщить, чтобы не нарушать конфиденциальности.
Я все еще считал, что это блажь футболистов и актеров: они щеголяли своими бункерами в журналах с тем же тщеславием и бесстыдством, с каким демонстрировали фанатам свой новый дом, партнера или ребенка. Но, если судить по увиденному в доме этого человека, подобные убежища все чаще встречались в его кругу. Теперь они стали еще одним приятным дополнением к жилым удобствам — почти таким же обычным, как личный бассейн или тренажерный зал. Эти перемены застали нас посреди свободного падения, ты уже отключился от мира. А иначе уж конечно обзавелся бы таким на вилле.
Там же, в бункере, я услышал решающий, спасительный вопрос:
— А у вас его нет?
Я почувствовал себя таким отверженным, одиноким и смущенным, как если бы меня спросили, есть ли у меня дома водопровод. Видимо, Сегис не рассказывал своему другу и его отцу о нашем финансовом положении. Или отец решил, что пострадал один ты, и не подозревал, что пожар пополз вверх по стволу генеалогического древа. А может, он все знал и просто хотел меня унизить.
— Нет, у нас пока нет, — пробормотал я.
Когда тем вечером я вернулся домой, в съемную квартиру лишь немногим больше его бункера, в голове у меня все время вертелся вопрос: «А у вас его нет?» С каждым повторением я все отчетливее видел перед собой непаханое поле. «А у вас его нет?» — нет, у меня его не было. Как и у моих новых соседей, которые спорили, кашляли и трахались за тонкими стенками. Как и у тех семей, за которыми я мог бесстыдно наблюдать из окна в их освещенных гостиных и на балконах, открытых летней ночью. Ни у кого из них не было бункера — впрочем, бассейна с тренажерным залом тоже. Но все их себе хотели. Бассейн, тренажерный зал. Бункер.
Ошеломленный этим озарением, я немедленно принялся искать информацию. В Испании действовало несколько бункерных компаний, но все они ориентировались на рынок с высокой покупательной способностью — на владельцев участков и домов в эксклюзивных жилых комплексах: бункер им понадобится сразу после бассейна, тренажерного зала, гаража, двух или трех машин, резиденций на берегу моря и в горах и заграничного образования для детей. Я отыскал несколько строительных компаний, уже включивших его в свои загородные дома. Они даже не строили на этом рекламу; бункер для них был всего лишь еще одним элементом здания, он упоминался тем же шрифтом и в том же абзаце, что сад или солярий. Еще я узнал, что в ряд новых жилых комплексов — наряду с общим бассейном, спортзалом, системой безопасности и парковкой — собираются включить общие убежища, где могли бы укрыться все проживающие там семьи. Пионерами, ясное дело, были «Вивос»: эти ребята годами продвигали свои эксклюзивные бункеры, настоящие подземные хоромы (скорее роскошные, чем безопасные), которые скрывались в горах на бывших военных базах, так что владельцы могли до них добраться только на вертолете. Почитал я и новости о самодельных убежищах: люди сооружали их своими руками — арендовали экскаватор, с помощью родственников или небольшой бригады закладывали фундамент и кровлю, а потом оборудовали его по своему вкусу, терпеливо и с той же самоотдачей, с какой прежде надстраивали дом еще одним этажом или переделывали гараж в комнату для гостей. В США я обнаружил производителя недорогих модулей — не из бетона, а из металлических листов, но таких же простых в сборке, как бассейн, с базовым оборудованием разных размеров. Оказалось, что он уже наладил сотрудничество с локальными компаниями в нескольких европейских странах, но не в Испании.
Эврика. Вот оно. Ты же знаешь, да, о чем я говорю? О том волшебном моменте, когда тебе в голову внезапно приходит идея. Блестящая. Свежая, оригинальная. Идея, за которую ухватятся другие, если ты не поторопишься, ведь она витает в воздухе, отвечает духу времени. Именно так и возникает большой бизнес, ты и сам это понимаешь. У кого-то появляется замысел, а через несколько лет он становится настолько очевидным, что другие сетуют, как это они не додумались до него сами или отбросили его, сочтя нелепым и преждевременным. Например, когда ты встретил своего урода-напарника? Когда пришел к нему на прием лечить зуб, который расшатался и в итоге выпал. Он осмотрел твою ротовую полость и без презрения покачал головой, потому что зубы ты давно запустил, некоторые уже крошились, а еще у тебя был тяжелый пародонтоз и от одного только прикосновения инструмента десны начинали кровоточить. Ты признался, что уже много лет не посещаешь стоматолога, потому что не можешь себе этого позволить. В ответ он возразил, что стоматология обходится дорого только в случае небрежения к здоровью зубов, но согласился, что слишком многие вынуждены лечить зубы в кредит. И пока он ковырялся у тебя во рту, то случайно произнес ту самую фразу: «Вот как есть рейсы-лоукостеры, благодаря чему полеты перестали быть роскошью, должны быть и стоматологи-лоукостеры, у которых любой мог бы хоть поставить имплант, хоть сделать эстетическую реставрацию». От изумления ты не раскрыл рта только потому, что он и так был раскрыт (извини за плохую шутку); но ты всегда помнил, в хорошие времена ты даже рассказывал в интервью, как в тот день завел с Альберто полусерьезный разговор, который возобновлялся на каждом приеме и к чему-то вас подвел во время обеда, устроенного тобой в конце лечения, так что всего через шесть месяцев вы открыли первую клинику «Улыбнись!». А еще через восемь лет началось судебное следствие, но ладно, пока давай остановимся на этом первом моменте, начальной искре, озарении. Ты открываешь возможность, рынок для исследования, месторождение, спрос, которого еще даже не существует и который будет создан предложением. Демократизация и конец привилегиям — рекламного импульса лучше просто нет: «Здоровые и красивые улыбки для всех!» Безопасные места для всех.