Ректор повел его по ступеням и через большую дверь, сказав:
— Сюда ты никогда не входишь, если только не со сквайром или одним из нас, троих сыновей. Для тебя и прочих слуг есть черный ход.
«Значит, я один из слуг, — подумал Кит. — Тот, что чистит сапоги. Хоть бы я знал, как их чистить. Интересно, что делают все остальные слуги. Интересно, убегают ли они, и возвращают ли их, и порют ли».
Парадная дверь за ними закрылась, и ректор отпустил руку Кита.
Они оказались в холле, который был больше, чем весь дом Кита. Стены были обшиты темным деревом, в них было четыре двери, а наверх вела широкая лестница. Голова оленя над камином злобно взирала на Кита, но, казалось, не могла пошевелиться, и он был почти уверен, что она неживая. В холле было довольно темно, и стоял слабый, неприятный запах, который Кит не узнал.
Одна из четырех дверей открылась, и в холл шагнул Уилл Риддик.
Кит попытался спрятаться за ректора, но Уилл увидел его и нахмурился.
— Это случаем не отродье Клитроу, Джордж?
— Да, — ответил ректор.
— И какого дьявола ты его сюда притащил?
— Успокойся, Уилл. Нам нужен мальчик-чистильщик сапог.
— И почему он?
— Потому что он под рукой, а его матери нужны деньги.
— Я не хочу, чтобы этот проклятый щенок был в доме.
Мать Кита никогда не говорила слов вроде «проклятый» и «какого дьявола» и хмурилась в тех редких случаях, когда их произносил отец. Сам Кит их не произносил никогда.
— Не глупи, — сказал ректор, — с мальчиком все в порядке.
Лицо Уилла побагровело.
— Я знаю, ты думаешь, что это я виноват в смерти Клитроу.
— Я этого не говорил.
— Ты привел ребенка сюда, чтобы он был мне вечным укором.
Кит не знал слова «укор», но догадался, что Уилл не хочет, чтобы ему напоминали о содеянном. А несчастный случай произошел по вине Уилла, это было ясно даже ребенку.
Кит всегда хотел брата, с которым можно было бы играть, но никогда не представлял, что братья могут так ссориться.
— В любом случае, — сказал ректор, — нанять этого мальчика было идеей отца.
— Вот как. Я поговорю с отцом. Он отправит мальчика обратно к матери.
Ректор пожал плечами.
— Можешь попробовать. Мне-то что.
Кит всем сердцем желал, чтобы его отправили обратно к матери.
Уилл пересек холл и скрылся за другой дверью, и Кит подумал, как он вообще найдет дорогу в таком запутанном доме. Но его занимало нечто более важное.
— Меня отправят домой? — с надеждой спросил он.
— Нет, — ответил ректор. — Сквайр редко меняет свои решения, и уж точно не станет этого делать лишь потому, что задеты чувства Уилла.
Кит снова погрузился в отчаяние.
— Тебе следует знать названия комнат, — сказал ректор. Он открыл дверь. — Гостиная. Загляни на минутку.
Кит робко шагнул внутрь и огляделся. Мебели в этой комнате, казалось, было больше, чем во всей остальной деревне вместе взятой. Ковры, стулья, бесчисленные столики, шторы, подушки, картины и безделушки. Пианино было намного больше единственного другого пианино, которое он когда-либо видел, — того, что стояло в доме Пайкстаффов. Но в гостиной при этом не было ни одного гостя.
Он все еще пытался охватить взглядом увиденное, когда ректор потянул его назад и закрыл дверь.
Они подошли к следующей двери.
— Столовая.
Здесь все было проще: стол посредине и стулья вокруг, да несколько буфетов. На стенах висели портреты мужчин и женщин. Кита озадачил паукообразный предмет, свисавший с потолка, с десятками воткнутых в него свечей. Возможно, это было удобное место для хранения свечей, чтобы, когда стемнеет, можно было просто взять одну и зажечь.
Они пересекли холл.
— Бильярдная.
Здесь стоял стол другого рода, с приподнятыми краями и цветными шарами на зеленой поверхности. Кит никогда раньше не слышал слова «бильярд» и был в полном недоумении, для чего могла служить эта комната.
У четвертой двери ректор сказал:
— Кабинет.
В эту дверь вошел Уилл, и ректор ее не открыл. Изнутри доносились громкие голоса.
— Они спорят о тебе, — сказал ректор.
Кит не мог разобрать, о чем они говорят.
В глубине холла была зеленая дверь, которую он раньше не замечал. Ректор провел его через нее в другую часть дома, где царила иная атмосфера: на стенах не было картин, полы были голые, без ковров, а деревянная обшивка нуждалась в покраске. Они спустились по лестнице в подвал и вошли в комнату, где двое мужчин и две женщины сидели за столом и ужинали. Все четверо встали, когда вошел ректор.
— Это наш новый мальчик-чистильщик сапог, — сказал ректор. — Кит Клитроу.
Они с интересом посмотрели на него. Мужчина постарше проглотил кусок и спросил:
— Сын того, который?..
— Именно. — Указав на говорившего, ректор сказал: — Кит, это Платтс, дворецкий. Ты будешь называть его мистер Платтс и делать все, что он тебе скажет.
Нос у Платтса был большой и покрыт сеточкой красных прожилок.
— Рядом с ним Сесил, лакей.
Сесил был совсем молод, и на шее у него была шишка, которую, как знал Кит, называли карбункулом.
Ректор указал на круглолицую женщину средних лет.
— Миссис Джексон — кухарка, а вон та — Фанни, горничная.
Фанни было лет двенадцать-тринадцать, прикинул Кит. Тощая девчонка с прыщавым лицом, она выглядела почти такой же напуганной, как и он сам.
— Полагаю, вам придется научить его всему, Платтс, — сказал ректор. — Отец его был дерзок и непокорен, так что, если мальчишка окажется таким же, придется вам задать ему хорошую порку.
— Да, сэр, непременно, — ответил Платтс.
Кит старался не плакать, но слезы навернулись ему на глаза и покатились по щекам.
— Ему понадобится одежда, — сказала кухарка, — а то он похож на пугало.
— Где-то есть сундук с детской одеждой, — сказал Платтс, — вероятно, ее носили вы и ваши братья, когда были маленькими. С вашего позволения, мы посмотрим, не подойдет ли что-нибудь Киту.
— Непременно, — сказал ректор. — Оставляю его на вас.
Он вышел.
Кит смотрел на четверых слуг, гадая, что ему делать или говорить, но ничего не мог придумать, поэтому просто стоял и молчал.
Через мгновение Сесил сказал:
— Не расстраивайся, малыш, у нас тут нечасто порят. Лучше поужинай. Садись-ка рядом с Фанни и съешь кусочек свиного пирога миссис Джексон.
Кит подошел к торцу стола и сел на скамью рядом с горничной. Она взяла тарелку, нож и вилку и отрезала кусок от большого пирога, стоявшего посреди стола.
— Спасибо, мисс, — сказал Кит. Он был слишком расстроен, чтобы есть, но они ждали, что он будет, поэтому он отрезал кусочек от ломтя и заставил себя съесть. Он никогда не пробовал свиного пирога и был поражен, каким вкусным тот оказался.
Трапезу снова прервали, на этот раз Роджер, младший сын сквайра.
— Он здесь? — спросил он, входя.
Все снова встали, и Кит тоже.
— Добрый день, мистер Роджер, — сказал Платтс.
— А, вот ты где, юный Кит, — сказал Роджер. — Вижу, у тебя есть кусок пирога, значит, дела не так уж плохи.
Кит не знал, что ответить, и сказал:
— Спасибо, мистер Роджер.
— А теперь слушай, Кит. Я знаю, тяжело уходить из дома, но ты должен быть храбрым, понимаешь? Постараешься?
— Да, мистер Роджер.
Роджер повернулся к Платтсу и сказал:
— Полегче с ним, Платтс. Вы знаете, через что он прошел.
— Да, сэр, знаем.
Он посмотрел на остальных.
— Я на всех вас рассчитываю. Просто проявите немного сострадания, особенно поначалу.
Кит не знал слова «сострадание», но догадался, что оно означает что-то вроде жалости.
— Не беспокойтесь, мистер Роджер, — сказал Сесил.
— Молодец. Спасибо.
Роджер вышел.
Все снова сели.
Роджер — замечательный человек, решил Кит.
Когда они закончили есть, миссис Джексон заварила чай, и Киту дали чашку с большим количеством молока и куском сахара, и это тоже было замечательно.