Мы высадились в местечке под названием Каллантсог, смешные у них тут названия, и враг тут же пошел на нас через песчаные дюны. Ну, я так испугался, что удрал бы, но позади было только море, так что пришлось стоять и драться. В общем, наши корабли дали залп из всех пушек через наши головы по врагу, так что удрали в итоге они.
Они оставили нам несколько славных пустых крепостей, в которые мы и заселились, но ненадолго. Скоро у нас был бой у Краббендама, где французским генералом был некий Мари-Анн, странное имя для генерала, но, видать, был он не больно хорош, потому что мы победили.
Потом прибыл герцог Йоркский с подкреплением, и мы думали, что теперь-то заживем. Мы дошли до города под названием Хорн и взяли его, но скоро покинули и вернулись туда, откуда начали. В армии такое сплошь и рядом, хорошо, что ты так свои дела не ведешь, Спейд, ха-ха.
Тяжко нам пришлось, когда мы шли по узкому пляжу без пресной воды, а по нам стреляли французы. Неясно было, от чего помрем — от жажды или от пуль. Моего приятеля Гаса убило в голову, в армии быстро сходишься с людьми, но так же быстро можешь их и потерять. Потом стемнело, и нам сказали, что враг отступил, уж не знаю, чем мы их так напугали!
Беда случилась у города Кастрикюм. Лило как из ведра, но, к несчастью, это была не самая большая наша проблема. Французы пошли в штыковую, была страшная резня, и мы побежали. Нас преследовала французская кавалерия. У меня была порезана рука, и меня бы точно убили, если бы не легкие драгуны, которые выскочили из какой-то лощины в дюнах и прогнали французишек.
Мы потеряли много людей в том бою, и герцог решил отступить, так что было заключено перемирие, и он вернулся в Лондон. Думаю, это значит, что нас разбили.
Мы на побережье, ждем кораблей, чтобы нас забрали. Никто не знает, куда мы отправимся, но я надеюсь, что домой, так что, может, скоро мы сможем выпить по кружке эля в «Колоколе».
твой любящий шурин, Фредди Кейнс.»
*
Хорнбим наблюдал за работой гигантской чесальной машины. Это было чудо. Приводимая в движение паром, она никогда не делала перерывов, не ходила в отхожее место, не болела. Она никогда не уставала.
Его не беспокоил оглушительный грохот машин, ведь он приносил ему деньги. Его не смущал даже запах рабочих, у которых не было ванн, да и не знали бы они, что с ними делать. Это был звук и запах денег.
Новая фабрика удвоила его производственные мощности. Теперь он один мог поставлять все сукно, необходимое ополчению Ширинга, и заниматься множеством других дел.
Он лишь надеялся, что мир не наступит.
Этот приятный миг созерцания прервало внезапное появление Уилла Риддика, в форме и злого.
— Черт побери, Хорнбим! — прокричал он, перекрывая шум. — Меня переводят.
— Что?
— Меня назначили ответственным за военную подготовку.
— Пойдем на улицу.
Они спустились по лестнице и вышли на промозглый ноябрьский воздух. Дети, слишком маленькие для работы, играли в грязи вокруг фабрики. Пахло угольным дымом из котельных.
— Так-то лучше, — сказал Хорнбим. — Почему ты не хочешь отвечать за подготовку?
— Потому что я больше не занимаюсь закупками.
— Ох. — Это было проблемой. И Хорнбим, и Риддик наживались на должности Риддика как главного закупщика для ополчения. Они потеряют много денег, если его снимут с этого поста. — С чего это вдруг?
— Герцог Йоркский.
— А он тут при чем?
— Он теперь командует британской армией.
Хорнбим припомнил, что читал что-то в «Таймс».
— Французы только что разгромили его в Нидерландах.
— Да, но говорят, он скорее хороший управленец, чем военачальник. Во всяком случае, Нортвуд встретился с ним в Лондоне и теперь полон энтузиазма по поводу новых методов: теплые шинели для всех солдат, больше винтовок, меньше порки и, что самое главное, улучшение системы закупок.
— И под «улучшением» герцог подразумевает…
— Он навел справки и обнаружил, что слишком много интендантов закупают все у своих друзей и родственников.
— Ох, беда.
— Нортвуд сказал мне: «Конечно, я уверен, вы не покровительствуете своей семье, Риддик, но все же это выглядит нехорошо, когда вы покупаете у своего тестя». Ехидный мерзавец.
— А кто теперь отвечает за закупки?
— Арчи Дональдсон. Его произвели в майоры.
— Я его знаю?
— Он правая рука Нортвуда. Полдня сидит с ним в кабинете.
— Как он выглядит?
— Молодой, румяный…
— Припоминаю.
— Он методист.
— Это еще хуже. — Хорнбим на минуту задумался. Затем сказал. — Пройдемся со мной до города.
Он обдумывал проблему, пока они шли по новым улицам с домами для фабричных рабочих и вдоль капустного поля к мосту. Ополчение формировалось по призывному принципу, но оставался элемент выбора. Можно было заплатить кому-то, чтобы он пошел вместо тебя. Дональдсон этого не сделал. Это означало, что он либо слишком беден, чтобы заплатить за замену, либо слишком благороден, чтобы уклониться от своего патриотического долга. Если он беден, его можно подкупить. Если благороден, это может оказаться невозможным. Хотя у каждого человека есть своя цена, разве не так?
— Тебе следует поздравить Дональдсона, — сказал Хорнбим, когда они поднимались по булыжной мостовой Мейн-стрит.
Риддик возмутился:
— Поздравить этого негодяя?
— Да. Скажи, что ты свое отслужил и пора бы кому-то другому занять твое место. Скажи ему, как ты рад, что он получил эту должность.
— Но это же полная неправда.
— Когда это тебя волновала правда?
— Хм.
Они поравнялись с винной лавкой Драммонда, и Хорнбим направил Риддика внутрь. За прилавком стоял Алан Драммонд, лысеющий мужчина с красным носом. После обычных любезностей Хорнбим сказал:
— Принеси мне перо, чернила и лист хорошей писчей бумаги, Драммонд, будь добр.
Мужчина повиновался.
— Отправь дюжину бутылок хорошего портвейна средней цены майору Дональдсону из ополчения и запиши на мой счет.
— Дональдсону?
— Он живет на Вест-стрит, — подсказал Риддик.
Хорнбим написал: «Поздравляю с повышением. С наилучшими пожеланиями, Джозеф Хорнбим».
Риддик прочел через его плечо и сказал:
— Очень умно.
Хорнбим сложил лист и передал его Драммонду со словами:
— Отправь эту записку вместе с вином.
— Слушаюсь, мистер Хорнбим.
Они вышли из лавки.
— Я сделаю, как ты советуешь, и подмажусь к нему, — сказал Риддик. — Мы перетянем его на свою сторону.
— Надеюсь, — ответил Хорнбим.
На следующее утро вино было оставлено на пороге Хорнбима с запиской:
«Благодарю за ваши добрые поздравления, которые очень ценю.
Сожалею, но я не могу принять ваш дар.
Арчибальд Дональдсон (майор)».
*
Элси взяла на дворцовой кухне фунт бекона, небольшой круг сыра и блюдо свежего масла. По договоренности она встретилась со Спейдом на рыночной площади. Он нес окорок. Они поднялись по Мейн-стрит и вошли в бедный северо-западный квартал Кингсбриджа, направляясь к дому Сэл Бокс, которая отбывала каторгу в тюрьме. Они хотели убедиться, что с ее семьей все в порядке.
— Не могу поверить, что я этого не предвидел, — сказал Спейд. — Мне просто в голову не пришло, что Хорнбим использует «Закон о союзах» таким образом.
— Это кажется слишком возмутительным даже для него.
— Именно. Но мне следовало быть умнее. И Сэл страдает из-за моей оплошности.
— Не мучай себя. Невозможно все предусмотреть.
Был понедельник, половина восьмого вечера. Они застали Джарджа и детей за столом, ужинающих овсянкой.
— Не буду прерывать ваш ужин, — сказала Элси, ставя свои приношения на буфет. — Я пришла посмотреть, как вы тут, но, кажется, у вас все хорошо.
— Мы скучаем по Сэл, но справляемся, — сказал Джардж. — Хотя то, что вы принесли, очень кстати, миссис Маккинтош.
— Я приготовила ужин, — сказала Сью. — Добавила в кашу жира, чтобы было вкуснее.