— Боги, я снова чувствую себя ребенком, которого ругают за плохую осанку. Я пожалею, что села на эту лошадь с тобой? — шучу я, следуя его совету и позволяя своему телу немного расслабиться. Когда он не отвечает, я оглядываюсь через плечо и вижу выражение любопытства на его лице. Я резко выдыхаю. — Большую часть своего детства я прожила в помещении для прислуги в поместье Вуденд, самые низшие крестьяне не заботятся об осанке, в отличие от дворецкого Честерфилда.
В первый день мы не находим стаю гоблинов и разбиваем лагерь под пологом деревьев в палатках из брезента. Тепла костра недостаточно, чтобы согреть меня в ночной прохладе, поэтому я засыпаю, свернувшись калачиком рядом с Кандрой, и укрываюсь с ней одним одеялом.
Когда следующим утром, мы вернулись на главную дорогу, всё тело ныло и ломило после вчерашней поездки в седле. С севера наползали большие серые тучи, застилающие небо и прогоняющие яркие лучи солнца. Весь мир погрузился в тень. Угроза грозы висела над нами весь день и, наконец, разразилась после полудня.
Молния рассекла небо над нашими головами, её яркая вспышка на мгновение осветила всё вокруг ослепительным белым светом, а следом прогремел гром. Тяжёлые капли дождя начали срываться с неба, сначала редкие, затем всё гуще и гуще, пока не обрушились на нас сплошной завесой.
Я начала сильно дрожать, когда ледяная вода вытянула из меня всё тепло. Даже зубы стучали. Ронан выругался позади меня, прижался грудью к моей спине и набросил свой плащ поверх нас обоих. Меня мгновенно окутало его тепло. Он крепко обнял меня за талию одной рукой, а другой держал поводья, подгоняя жеребца бежать почти галопом к густой кроне леса.
Моё сердце болезненно билось в груди, когда мы подпрыгивали в седле, словно одно целое, а моё тело было полностью прижато к его. От холода румянец не успевал подняться к щекам, но внутри меня клокотала буря эмоций от такой близости, полностью разрушая моё самообладание.
Остальные члены отряда сорвались в стремительный галоп, обгоняя нас, мчась туда, где дорога уходила под покров деревьев. Кроны древних деревьев смыкались над дорогой, защищая нас от ливня, пропуская лишь редкие капли сквозь листву.
Как только мы замедлились, Ронан отпустил меня, отодвинувшись, чтобы его грудь больше не прижималась ко мне, но плащ с моих плеч не снял. Какая-то часть меня хотела схватить его за руку, притянуть обратно.
— Там такая темень, будто уже ночь, — проворчал высокий жилистый мужчина. Его звали Финбар?
— Боишься темноты? — Хендрик сжал в руках несколько огненных шаров и стал выпускать их один за другим, чтобы те зависли над нами в воздухе. Они излучали удивительно много тепла и окружали нас куполами жёлтого света.
— Хвастун, — фыркает кто-то.
— Сначала высушимся, прежде чем осмотрим лес, — говорит Ронан, слезая с нашего коня. Он протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься. Я принимаю её, его тёплые пальцы обхватывают мои холодные, но он не отпускает их сразу, даже когда мои ноги касаются земли. Ронан вытаскивает из седельной сумки одеяло и протягивает его мне, говоря мягким голосом. — Снимай одежду и накинь это. Хендрик её высушит.
Я вскидываю брови, глядя на него ледяным взглядом.
— Прошу прощения?
— Ты предпочитаешь оставаться мокрой? — Ронан расстёгивает свой плащ, и он с глухим шлепком падает на дорогу.
Мой взгляд скользит за его спину — некоторые из мужчин уже начали раздеваться прямо посреди дороги. Они стягивают туники и кольчуги, развешивая мокрую одежду прямо на камнях. Я моргаю, поспешно отводя взгляд, когда на свет показываются мускулы и кожа, покрытая мелкими шрамами.
Хендрик присел на корточки, вытянув руки над одеждой, и из неё тут же начал валить густой пар.
— Ради всех богов, в этот раз хоть не сожги мою одежду, — бурчит Финбар.
— Да он специально делает это, чтобы нас позлить, — доносится голос другого.
— Ну, Оуэн, будь со мной полюбезнее, и у тебя не будет дырок на заднице, — сказал Хендрик не отрываясь от работы.
— Думаешь, ты очень смешной, да? — Бреа отжимает воду из своей светлой косы.
— Да, я именно такой, — тут же парирует Хендрик.
Я снова поворачиваюсь к Ронану, пока остальные продолжают снимать одежду. Мне пока совсем не по себе среди них. Он наблюдает за их разговором с кривой улыбкой на лице.
— А нельзя высушить одежду, пока она на мне? — спрашиваю я.
Ронан снимает через голову кольчугу:
— Обожжешься паром.
— Не волнуйся охотница, это не хитрый план, чтобы заставить тебя раздеться, — кричит мне Хендрик, приподнимая бровь. Но если ты хочешь раздеться посреди дороги, как эти большие олухи, никто тебя не остановит.
Тут я замечаю, что некоторые уже ушли в лес, а Бреа стоит, закутавшись в запасное седельное одеяло.
Кандра хватает меня за локоть и тащит в лес.
— Он слишком много болтает, но я замерзла, и, если он предлагает высушить мою одежду, я соглашусь.
Мы прячемся за огромным деревом с стволом шириной с повозку. Я прислоняюсь к нему, чтобы стянуть плотно облегающие штанины, и замечаю отпечатки рук по всему стволу. Они меньше моих. Почерневшие борозды, разъедающие кору в местах, где к ней прикасалось существо.
Я резко поворачиваюсь, чуть не спотыкаясь о брюки, которые все еще не сняты с одной ноги, и замечаю едва заметный след шагов на земле. Дождь почти смыл их, но они достаточно четкие, чтобы проследить дорогу. Мой взгляд находит еще десяток других следов вокруг. Гнилые травинки. Кончики папоротников, свисающие над тропой, превратились в коричневую кашу.
Я выбегаю из своего укрытия в безумном, торжествующем рывке, а Кандра следует прямо за мной. Я грубо обернула одеяло вокруг талии, в спешке не прикрыв половину ног, но мне все равно. Нам нужно охотиться на фейри. От предвкушения у меня переворачивается все в животе.
Все резко поворачиваются к нам.
— Мы нашли свежие следы гоблинов, — говорю я с восторгом. — Их должно быть всего несколько.
Только когда взгляд Ронана скользит от моей обнаженной груди и рук вниз по ногам, а затем снова поднимается к моим глазам, я осознаю, какую часть своего тела я не прикрыла. Он моргает, затем снова, пристально глядя на мое лицо, как будто отчаянно пытается не смотреть. Меня охватывает сильное, сводящее с ума желание впасть в истерику, но я сдерживаюсь. Если бы это был любой другой мужчина, я бы могла отшутиться, но отношения между нами и так уже слишком накалены.
— Ладно, ладно... давайте пойдем по этим следам, — говорит Ронан, явно растерявшись. — Как только все снова оденутся. Финбар, Оуэн, пойдемте со мной, чтобы быстро осмотреть следы, прежде чем мы пойдем по ним. Легкий румянец покрывает его щеки, когда он отрывает от меня взгляд, а затем бросается в лес, а двое других мужчин следуют за ним.
— Он даже не спросил нас, где следы, — шепчет мне Кандра, в ее глазах играет веселье. Она сделала себе что-то вроде друидского плаща из своего огромного одеяла, прикрыв каждый сантиметр кожи и накинув капюшон на волосы.
Я кусаю губу, бросаю одежду рядом с Хендриком, чтобы освободить руки, а затем быстро разворачиваю сложенное одеяло, чтобы накрыть ноги.
Хендрик поворачивается ко мне и открывает рот, чтобы сказать какую-то лукавую шутку, но Имоджен дает ему пинок.
— Больше ни слова, или я завяжу тебе рот.
Мужчина пожимает плечами, а затем подмигивает мне, когда она не смотрит.
— Ты просто не можешь себя сдерживать, да? — я стою рядом с ним, раскладывая свою одежду.
— Ты даже не представляешь, в какие неприятности меня иногда втягивает мой рот. — Его глаза блестят, когда он смотрит на меня, а затем отводит взгляд. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно. Иногда, когда в моей голове появляется какая-то шутка, она просто вылетает из моего рта, но я хочу, чтобы ты и Кандра чувствовали себя здесь желанными гостями, частью семьи, — он кивает в сторону Кандры, которая болтает с другими. — Она уже начала бросать в меня едой, вместе с Бреа и Алани. Это их любимое развлечение.