Еще одна сильная дрожь пробегает по моему телу. О боги, я полностью уничтожу себя из-за этого мужчины.
Снова раздаются шаги, за ними следует шуршание юбок, когда кто-то садится рядом со мной, но я не обращаю на него внимания. Вдали звонит колокол, объявляя полночь.
— Настолько плохо, да? — голос Имоджен разрывает оцепенение, и я поворачиваюсь к ней с удивленным взглядом.
Оуэн и Финбар кивают мне, а затем быстро направляются к своим комнатам, как люди, спасающиеся от неловкости проявления эмоций.
— Хочешь поговорить о Ронане? — спрашивает она, голос ее настолько тихий, что его слышу только я.
Я прищуриваю глаза.
— Не говори об этом так просто, где тебя могут услышать, — резко говорю я, быстро оглядываясь на пустую комнату. Я выдыхаю, и часть напряжения уходит. — Откуда ты знаешь?
— Я хотела бы сказать, что знаю вас обоих достаточно хорошо, но на самом деле это очевидно для любого, кто достаточно внимателен, чтобы заметить. Дай угадаю, — ее ярко-голубые глаза окидывают меня с ног до головы, от моих растрепанных волос до пылинок на платье. — Ты поддалась страстям ночи, единственной ночи, когда тебе это позволено, и теперь подавлена тем, что с завтрашнего дня огромная разница в вашем положении снова приобретет значение?
Я с трудом вдыхаю воздух и отворачиваюсь от нее. Я никому не позволю увидеть мою слабость. То, что я потрясена до глубины души. То, что слезы наворачиваются на глаза.
— Ты мне нравишься, Наоми, и я вижу в тебе большой потенциал, — говорит Имоджен, возвращая мое внимание к себе. — Если честно, именно поэтому я решила потратить часть своей ночи, чтобы прийти сюда и поговорить с тобой, хотя в моей спальне привязан голый сын купца.
Я поднимаю брови и приоткрываю губы, но мне абсолютно нечего ответить на это.
— Одна ночь, когда ничего не имеет значения, помнишь? — поддразнивает она, и я с удивлением смеюсь. — Давай побыстрее, чтобы я могла вернуться к тому, что начала. Ты хочешь преодолеть разрыв между тобой и Ронаном? Ты хочешь титул, положение, при котором больше никогда не будешь уязвима? Такое, которое даст тебе абсолютную свободу, независимо от того, в какой семье ты родилась?
— Конечно, хочу, — я с досадой откидываю голову. Она поднимает бровь, и у меня сжимается желудок, потому что я вдруг понимаю, к чему она ведет.
— Отправься в паломничество в Иной мир, — наконец говорит она. — Вернись и стань Матерью Магии. Сделай это не ради мужчины, а ради цели, которую ты достигнешь.
Я с трудом сглатываю, когда в моей груди зарождается надежда.
Имоджен наклоняется вперед, и локоны ее темно-оранжевых волос падают на лицо.
— Нас, жриц, превозносят во всем королевстве. Некоторые из нас живут свободно, как целительницы или учительницы магии. Некоторые выходят замуж за лордов или присоединяются к их дворам с такими же правами, как и дворяне, как я. Самое важное, что тебе нужно знать, — это то, что каждый храм в нашем королевстве предоставит тебе жилье. Каждый солдат и каждый лорд будет сражаться, чтобы защитить твою свободу. Тебя будут ценить больше всех, потому что, если женщины перестанут совершать паломничество и больше не будут рисковать собой, чтобы принести магию фейри в наше королевство, наша привычная жизнь исчезнет, так как магия в этом мире умрет.
Имоджен ткнула пальцем в стол между нами.
— Если ты хочешь быть чем-то большим, чем низкорожденная любовница Ронана, если ты хочешь быть женой лорда, отправляйся в паломничество и вернись беременной магией. Ты сразу же поднимешься до его положения, и половина лордов всего королевства будет бороться за твою руку, а ты будешь в праве отклонить их всех, если захочешь. Боги, сам король может даровать тебе небольшое поместье и титул, чтобы твой ребенок вступил в брак с представителем знати и принес свою огромную магию в родословную.
У меня перехватило дыхание, когда все возможные варианты пронеслись в моей голове так быстро, что казалось, она вот-вот взорвется.
— Я могу отправиться в паломничество? Я могу освободиться от своего прошлого?
Имоджен сжимает мое плечо.
— Можешь. Но я должна предупредить тебя: если решишь отправиться в путь, оставь все свои моральные и этические принципы позади. То, что тебе придется делать там, особенно если ты хочешь быть... выбранной... магией для беременности, — не то, с чем ты захочешь вернуться в этот мир.
Ее глаза темнеют, когда она делает паузу.
— Считай себя солдатом, отправляющимся на вражескую территорию и совершающим зверства во имя спасения своего народа или даже просто себя. Я не могу сказать тебе больше, пока ты не дашь клятву.
Моя спина сама по себе выпрямляется, и я снова поднимаю подбородок.
— Я думала, что только знатные женщины могут отправиться в паломничество.
— Любая женщина может перейти в царство фейри, но обычно только богатые имеют для этого средства, — Имоджен вздыхает. — Простые люди редко могут отвлечься от своей работы, чтобы отправиться в другое царство, и даже если им это удается, они не готовы к тому, что их ждет по ту сторону.
— Аристократки тренируются и учатся годами. Мое собственное обучение началось, когда мне было пятнадцать, и я поняла, что, будучи четвертой дочерью лорда, моя жизнь будет связана с браком, который состоится вне моего мнения, где от меня будут ждать, что я буду растить детей и устраивать приемы. Некоторые женщины живут ради этого, но я хотела ездить на битвы, жить как второй сын. Паломничество дало мне это.
Я встаю и начинаю вырывать бесполезные жемчужные булавки из волос. Они катятся по столу. Не знаю, о чем я думала, наряжаясь для бала.
— Я сделаю это, — почти рычу я, амбиции горят в моей крови и ускоряют сердцебиение. — Я не боюсь сражаться и охотиться. Брать то, что мне нужно, чтобы защитить свой народ.
Имоджен кивает.
— В некотором смысле ты более подготовлена, чем большинство, потому что уже видела фейри-монстров собственными глазами, но тебе еще нужно многое узнать об их землях, если ты хочешь добиться успеха. Тебе нужен наставник и благородный покровитель, который будет отстаивать твои права. Я уже предложила помочь Кандре и научить ее всему, что ей нужно знать для перехода. Еще одна ученица не станет проблемой, — она застенчиво мне улыбается.
— Кандра тоже пойдет? — мое сердце замирает.
Конечно, Кандра захочет отправиться в паломничество, она всегда мечтала побывать в их мире.
— Да. Она хочет обрести силу и мечтает однажды стать верховной жрицей, — Имоджен смеется.
Я опускаюсь на скамейку, прислоняясь спиной к столу.
— Мне не нужна власть или возможность управлять другими людьми, но я ищу защиту, которую она дает. Я хочу использовать ее, чтобы защищать других. Вытащить свою семью из бедности. Дать другим крестьянам, таким как я, доступ к возможностям, которые могут изменить жизнь, таким как паломничество.
— Ты говоришь точно, как он, ты это понимаешь? — говорит Имоджен.
Ронан. Боги... Я не позволю себе надеяться, что смогу удержать его. Но если всё пойдёт по плану, границы между нами исчезнут, и я смогу отдать ему всё — своё тело, своё сердце, свою жизнь... Я буду говорить себе, что делаю это для себя, но я хочу всего его.
Пока что я должна довольствоваться тем, что это принесет мне и моей семье, и сосредоточиться только на этом. Если я отправлюсь в Иной мир и вернусь — не забеременев, не потеряв себя — и всё же позволю себе надеяться, что между нами с Ронаном может быть что-то большее, а потом потерплю неудачу… это сломает меня. Будет куда больнее, чем видеть, как мою мать каждый день оскорбляют и унижают. Хуже, чем постоянный страх голода, с которым я жила так долго.
Нет. Я должна держать дистанцию и закалить свое сердце, пока не буду уверена.
Имоджен встает и поправляет свое смятое платье.
— Подумай об этом ночью, Наоми. Утром, если ты все еще будешь хотеть отправиться в паломничество, мы подадим официальное заявление верховной жрице, когда она прибудет.