— Я не просто сосуд для твоего ребенка, — резко говорю я ему. — И я не твоя собственность и сама принимаю решения. Ты не можешь контролировать, куда я хожу и с кем разговариваю. Понимаешь?
Во мне кипит ярость. Все мое тело дрожит от нее. Этот мужчина, возможно, очаровал меня до глупости, но я понимаю, к чему это ведет. Я не стану такой, как моя мать. Я не позволю мужчине доминировать надо мной и манипулировать только потому, что он сильнее меня.
На его губах появляется медленная улыбка.
— Если бы я был другим мужчиной, я бы сейчас немного испугался. Но знаешь? Думаю, меня это даже возбуждает.
Он не воспринимает меня всерьез. Вся ярость, накопленная за всю жизнь, вспыхивает во мне, и я сильно бью его по лицу.
— Я определенно возбужден, — говорит Ниссиен. — Могу я отнести тебя домой и овладеть тобой?
Вся страсть, пронзившая меня, внезапно выплескивается наружу и меняет эмоции, превращаясь в прилив интенсивного возбуждения. Я притягиваю его лицо к своему и страстно его целую.
— Не разочаруй меня.
— Когда я тебя разочаровывал? — он ухмыляется, грубо притягивая меня к себе.
Кажется, любая логика покидает меня, когда дело касается секса с этим мужчиной. Мы проводим последнюю ночь страсти, и я наслаждаюсь каждой его частичкой всеми возможными способами. Я долго не засыпаю, после того, как он погружается в глубокий сон, просто наблюдая за тем, как спокойно поднимается и опускается его обнаженная грудь.
Это последний раз, когда я вижу его, поэтому я впитываю каждую его черту. Угловатый подбородок, острые скулы и идеально прямой нос. Широкие плечи, покрытые рельефными мышцами, грудь, по которой я так люблю проводить пальцами, и пресс, похожий на доску для стирки.
Глубокое сожаление пронизывает меня, когда я медленно сползаю с кровати.
Я люблю Ниссиена. Я знаю, что люблю. Я могла бы провести с ним всю жизнь и быть счастливой. Это была бы дикая и свободная жизнь, в которой каждый день происходило бы что-то неожиданное. Нам никогда не было бы скучно, и я уверена, что смогла бы справиться с его чрезмерной заботой. Я уже начала его смягчать.
Я могла бы отдать ему всю себя, но не своего ребенка.
Ниссиен был бы ужасным отцом, его вспышки ярости говорят об этом достаточно ясно.
Он может причинять боль другим, чтобы защитить то, что принадлежит нам, но я не хочу, чтобы сын привык к тому, что такое поведение норма. Я не хочу, чтобы дочь верила, что мужчины могут так себя вести по отношению к ней. Это правда.
Эти отношения токсичны, если я не могу принять их для своего ребенка. Возможно, я знала это с самого начала, но просто не могла оторваться от этих острых ощущений.
Ниссиен и я были обречены на столкновение, крушение и гибель, особенно с Ронаном в моем сердце.
Я никогда не думала, что можно так сильно любить двух мужчин, не ставя одного в конкуренцию с другим. Как будто у меня выросло второе сердце, и теперь у меня их два, чтобы отдать каждому. Подозреваю, будет и третье, предназначенное только для моего ребенка.
Я одеваюсь и в оцепенении собираю сумку, сосредоточившись только на том, чтобы не разбудить фейри в моей постели. Занавеска из лозы на нашей двери шелестит, когда я ее раздвигаю, и я съеживаюсь, быстро поворачиваясь к Ниссиену, но он крепко спит.
Контраст между теплым домиком на дереве и прохладным ночным воздухом сразу же дает о себе знать, заставляя мой разум сосредоточиться. Меня стошнит или я начну задыхаться, если буду слишком выдумываться в то, что делаю. В то, что я ухожу от Ниссиена.
Я заставляю себя идти вперед на дрожащих ногах, пальцы сжимают слегка вибрирующие бусины из лунного камня на моем браслете, позволяя им вести меня к дальнему порталу. Другому, не тому, через который я вошла.
Я использую все свои навыки, чтобы стереть свои следы, разравнивая землю за собой большой веткой. Я осторожно обхожу грязь и не ломаю ветки, едва дыша, на случай, если он уже вышел на мой след. В течение десяти лет я проводила много времени, выслеживая животных в лесу, но никогда не думала, что сама стану добычей. Мое продвижение идет медленно. Сердце бьется так быстро, что я не слышу шума его приближения из-за стука в ушах.
Я вздрагиваю от малейших звуков. Сломанный ствол дерева, очень похожий на силуэт человека. Какие-то крошечные пушистые зверьки, похожие на кошек с кроличьими ушами, которые убегают, когда я тревожу их, и визжат в ночи.
Малейшая ошибка может выдать мое местонахождение. Каждый раз, когда я задаюсь вопросом, спит ли Ниссиен или ищет меня, по всему телу пробегает дрожь. Мысль о возвращении к Ронану подталкивает меня вперед. Я хочу крикнуть ему, что я возвращаюсь домой. Я должна верить, что он все еще хочет меня, что он еще не взял другую женщину в жены.
Боги, если он так поступил, я это заслужила.
Я иду и иду, пока не перестаю чувствовать ноги из-за холода, а болезненная усталость не поднимется по ним, через бедра и ударяет в нижнюю часть спины. Я иду вперед, хотя давно уже пора было бы сделать перерыв, потому что не могу себе позволить провалиться. Он может найти меня.
Проходит час, а я продолжаю пробираться через лес, а затем еще один. Я хорошо вижу ночью, гораздо лучше, чем кто-либо, кого я знаю, но луна — лишь тонкий серп на небе, а кроны деревьев слишком густые.
Я устаю и становлюсь неаккуратной, оставляя больше следов, чем было бы разумно. Портал все еще кажется таким далеким. Я теряю равновесие и скольжу по короткому грязному склону, почти падая вперед и ударяясь о землю, но чужая рука хватает меня и удерживает. Моя кровь застывает, когда во мне пробуждается инстинкт самосохранения. Я очень медленно поворачиваюсь, мои глаза фокусируются на этой руке, и следует по ней прямиком к лицу Ниссиена, который хмуро смотрит на меня.
Я задерживаю дыхание, и вся моя сила воли исчезает.
— Куда ты идешь, Наоми? — спрашивает он тихим голосом. — Ты возвращаешься к нему? Ты хочешь отнять у меня моего ребенка?
Я не отвечаю. Что я могу сказать? Ниссиен ясно слышал, как я говорила о Ронане несколько дней назад. Я пытаюсь отойти, когда он приближается, но его другая рука ложится мне на затылок, удерживая голову на месте, пока его лицо не оказывается в сантиметре от моего. Страх поднимает свою уродливую голову во мне и почти сбивает меня с ног.
На долю секунды я задаюсь вопросом, если бы я положила руку на грудь Ниссиена, смогла бы я использовать свою искру молнии, чтобы остановить его сердце. Сработала бы она на могущественного фейри. Я не знаю, способна ли убить человека, которого люблю, только чтобы уйти от него.
Я жду, что Ниссиен начнет кричать мне в лицо, ругаться и даже ударит меня, но злость так и не приходит.
— Тебе некуда бежать и негде спрятаться от меня, Наоми. Нет места, куда я не последую за тобой. Ты моя. Только моя. Ты принадлежишь мне. Я владею твоим сердцем, так же как ты владеешь моим. Разве ты до сих пор не поняла, что я люблю тебя? Позволь мне поклоняться тебе. Позволь мне заботиться о тебе. Ты никогда не попадешь в руки, лучше моих. Забудь о мире, из которого ты пришла, и о своей прежней жизни. Теперь твой дом здесь.
Не дожидаясь ответа, он поднимает меня на руки. Весь лес расплывается в ночи, когда он несет меня обратно в домик на дереве. Всю дорогу я сильно дрожу, чувствуя себя совершенно беспомощной. Я в ловушке, из которой не могу сбежать. То расстояние, на которое мне потребовались часы, чтобы преодолеть, он проходит за долю секунды. Этот факт абсолютно удручает.
Когда мы добираемся до домика на дереве, Ниссиен опускает меня на дрожащие ноги перед горящим камином. Его тепло так быстро согревает мою замерзшую кожу, что она покалывает от боли.
— Как ты меня нашел? — спрашиваю я в оцепенении.
— Я чувствую твой запах. Я чувствую запах нашего ребенка, — говорит он с холодным и бесстрастным выражением лица.
Ниссиен выходит на улицу, а затем возвращается с ведром воды. Каждый раз, когда он проходит через дверной проем, корни и ветви огромного дерева плотно срастаются, образуя прочную стену. От меня не ускользает тот факт, что я не смогу выйти из этой комнаты без его магии, которая откроет мне путь. Его подарок теперь стал моей тюрьмой.