2
Из машины выхожу не сразу: привожу в порядок своё лицо после безудержных рыданий, одновременно с этим поражаясь выдержке Воронова, не отпустившего ни одной шуточки на тему моего поплывшего в зону декольте макияжа.
— Ну что, Манюха! — Воронов суёт руки в карманы брюк, ненавязчиво привлекая моё внимание к единственному достоинству, что у него имеется.
— Твои шпионы оперативно работают, — замечаю ненавязчиво, отвернувшись от него и разглядывая глухой забор под три метра, из кирпича унылого серого цвета.
— Я, в отличии от тебя, не обладаю такой роскошной грудью, — хмыкает, подходя сбоку и бесстыдно заглядывая в вырез блузки. — И за информацию, как правило, плачу. Не всем, не всегда… не суть не в этом. А в том, Марь Санна, что денюшку надо отрабатывать, о чём всем прекрасно известно.
— Так ты авансы раздаёшь? — продолжила вялые пререкания, прохаживаясь вдоль забора.
Сколько ж там соток участок? Конца и края не видно.
— Как и ты, — отвечает с ленцой, — многократно показала сиськи одному и тому же мужику, вызвав у него стойкую зависимость, и долгие годы пожинаешь плоды. Аж самому посмотреть захотелось.
— Ослепнуть не боишься? — хмыкаю, цокая каблуками по идеальному асфальтовому покрытию.
— Завязывай с анонсами, пока не лопнул! — возмущается практически искренне. — Так через сколько у нас встреча с владельцем?
— У меня, — поправляю ехидно.
— Это ты так думаешь, — скалится, пристраивая руку на моём плече.
Смотрю на его золотую печатку на большом пальце, перевожу недоуменный взгляд на его мужественное лицо с паршивой ухмылкой, с пренебрежением веду плечом, сбрасывая его кисть.
— Ханжа, — фыркает, делая полшага в сторону. — Так через сколько?
— Ты ж знаешь.
— С тобой неинтересно, — «обиженно» кривится, сверкая глазами с лёгкой сеточкой морщин в уголках.
— Да кто б тебя звал…
— А вот это откровенно грубо, — тыкает в меня пальцем, нахмурившись. — Ты должна была позвонить.
— Да я трубку едва успела повесить, как ты сам нарисовался!
Нахальства ему не занимать! Впрочем, этим и берёт… помимо прочего.
— И что, позвонила бы? — хмыкнул, а ухмыльнулась:
— Нет. И ты знаешь почему.
— Ну… хотели тебя, допустим. Но это только потому, что меня она ещё не видела.
— Так какого рода услуги ты хочешь предложить? — уточняю ненавязчиво.
— Смотря кто подъедет, — хмыкает и мы оба, как по команде, оборачиваемся на звук приближающейся машины. — Риелторские, — говорит тихо, практически не шевеля губами, когда из машины выходит девушка.
Поворачиваю голову и смотрю на него, округлив глаза.
— Ты совсем зажрался? — спрашиваю медленно, пока миниатюрная блондинка с ногами от ушей семенит к нам на высоченных каблуках и в коротеньком платье, умудряясь при этом выглядеть женственно, а не вульгарно.
— Просто у меня вкус есть, а у неё — нет, — отвечает невзначай.
— Тогда ты ей сто процентов понравишься, — успеваю ответить, прежде чем девушка приближается на столько, что не остаётся сомнений — к нам. — Добрый день, — говорю мягко, делая пару шагов навстречу и протягивая руку.
— Здравствуйте, — отвечает тихим обречённым голосом, — Мария Александровна?
— Просто Мария, — говорю тут же и краем глаза вижу, как Воронов плотно сжимает губы, чтобы не заржать.
Каждый грёбаный раз! Паршивец! От его ужимок я сама начинаю внутренне давиться смехом, весь настрой летит к чертям. А у девушки, между тем, мать мертва, а отец в психушке.
— Юницкая Арина Дмитриевна, — представляется девушка. — Можно просто Арина. А это? — она вопросительно смотрит на Мишу и тот тут же выплывает вперёд, затмевая собой меня.
— Воронов Михаил Юрьевич, — протягивает ей руку, а она хмурится, так и не протянув свою в ответ:
— Ясно. Меня предупредили.
— Ясно, — отвечает с язвительным смешком, таким нетипичным при общении с клиентом.
Видать, задела его самолюбие. Какая милая девушка, как она мне нравится!
— В общем, раз уж вы оба тут… — начинает Арина устало и трёт лоб. — Мария, простите, понимаю, как это прозвучит, но ситуация… непростая. Скажу, как есть. Тот, кто из вас сможет выбить за это большую сумму, тот и получит свой процент.
— Разумно, — отвечаю без тени сарказма.
А чего кривить душой? Все хотят свою выгодную сделку.
Арина облегчённо выдыхает и смотрит с благодарностью.
— Ключей с собой только один комплект, — она протягивает его мне, — Михаил Сергеевич, оставьте свою визитку, договоримся о встрече.
— Я сделаю дубликат с этих, — отвечает обыденно, как будто я уже согласилась тратить на него своё время, — так будет быстрее и удобнее.
«Кому, интересно?!» — вспыхиваю мысленно, но мы оба отлично знаем, что при клиенте я никаких сцен устраивать не буду. На то и расчёт.
— Что ж… — она смотрит сквозь меня на забор с таким презрением, будто за ним сосредоточено всё зло этого мира. Впрочем, для неё так и есть, надо полагать. — Папка с документами в машине…
— Пойдёмте, — говорю с готовностью, отлично понимая её желание убраться как можно дальше и как можно скорее.
— Мария, ещё раз извините… — говорит, передавая мне документы, — Андрею это не понравится, но… нам нужны деньги и как можно скорее. А дух азарта, он, знаете, подстёгивает… Так ведь?
— Да, мы то и дело работаем подобным образом, — утешаю её со слабой улыбкой, без тени смущения говоря абсолютную ложь. — Вы приняли верное решение.
— Спасибо, — повторяет, вновь выдыхая, — спасибо, всего доброго.
— И Вам… — отвечаю, отходя на пару шагов и провожая её взмахом руки.
— Это будет весьма интересный опыт, — многозначительно говорит Воронов мне на ухо, ненавязчиво притянув к себе за талию, но я даже не реагирую, поглощенная своими мыслями.
Она сказала «нам».
Когда говорила про Андрея, сказала «нам». Его друг, Сергей, сказал, что он уже неделю не спит, хотя обмывали только вчера, а это, как правило, происходит, когда жена ещё в роддоме. Но, если ребёнок дома уже неделю, а поделился радостной новостью и проставился перед коллегами он только сейчас…
Дрожащими от волнения руками достаю телефон, совершенно не обращая внимая на продолжающего обнимать меня Михаила, набираю Андрея и после ответа выпаливаю:
— Что с ней?
— С кем? — вяло и совершенно неискренне удивляется бывший.
— С Лизой, — повторяю нервно, имея ввиду его жену, — что с ней?
— Арина рассказала? — бурчит недовольно. — Маш, это не твоя забота, это не правильно, мы справимся. Ты и так помогаешь…
— Сколько? — спрашиваю в лоб. — И не делай мне голову.
— Три миллиона если у нас оперировать, пять, по меньшей мере, если в Израиле.
— Почему сразу не позвонил?! — рявкаю так, что Воронов слегка отстраняется.
— Маш, ну в самом деле… — бормочет Андрей.
— Идиот! Идиот! — ору нервно в трубку.
— Маш…
— Значит, так, — говорю спокойнее, по-деловому, — загнан есть?
— Есть, — отвечает недовольно.
— Скан мне на почту, адрес прежний. Валька до сих пор в ОВИР, ну, ты помнишь, соседка. Визу сделаем, у неё полно контактов. Выход на больницу есть?
— Есть. Но, состояние… сказали, через неделю можно будет… лететь.
— Как раз всё подготовим…
Я принялась расхаживать вдоль забора, давая инструкции, позвонила в банк и заказала нужную сумму, позвонила Валентине, договорившись о встрече на завтра, убрала огненный мобильный в сумку и немного перевела дух.
— У меня в машине есть бутылка виски, — ненавязчиво сообщил Воронов.
— Не хочу, — отмахнулась, сжимая в руке ключи. — У меня рандеву с привидениями.
— На трезвую? — приподнял брови, а я посмотрела с укором и спросила:
— Ты же не думаешь, в самом деле…
— Нет, — морщится Миша, — но, когда я тут ночевал, я пожалел, что не дотумкал прихватить бутылку. Или ящик. К утру я бы предпочёл ящик.
— И сменное бельишко? — хохотнула, невинно похлопав ресницами.