— Блин. Я не знаю, как ты на это отреагируешь, но я действительно не хочу идти в суд.
—Я просто не понимаю даже, Руслан, что тебя сподвигло проверить, в разводе мы или нет?
А в этот момент я поняла, что затронула какую-то особо важную тему, потому что Руслан насупившись, ушёл в себя.
— Только не говори мне,что ты так увлёкся училкой Ани, что решил на ней жениться. И поэтому тебе нужно было посмотреть, что у тебя по документам.
Руслан весь напрягся.
И тяжело вздохнул.
— Нет, Полин, дело было абсолютно не так. Дело заключалось в элементарном. Мне нужно было всего лишь самому посмотреть на бумагу о разводе для того, чтобы оценить масштаб произошедшего с нами за три месяца…
— Оценил? — С усмешкой спросила я, поджимая губы. — Мдааа, дерьмовые успехи, жена в послеродовой депрессии, старшая дочь после перевода в новую школу, старший сын, который тоже не испытывал большого восторга от того, что ему пришлось заново выстраивать какие-то социальные связи. Младший сын, который не спит по ночам.
— Я все оценил. И поэтому сегодня приехал к тебе уже с вещами. Не хочу я разводиться и менять нашу жизнь, меня все устраивает, и ты не избалованная. И да. В твоё лицо я смотрел на протяжении двадцати лет. Когда ты болела, я расчёсывала тебе волосы. А после родов? Я старался как можно больше времени уделить тебе для того, чтобы ты хоть как-то восстанавливалась. Я все оценил, Полин. Поэтому и приехал сразу с вещами. Я не хочу, чтобы мои дети росли без отца.
А я поняла, что Рус лжет.
Есть что-то другое…
Глава 31
Я стояла, смотрела в лицо мужа и понимала, что он врал.
— То есть а три месяца у тебя дети без отца росли, тебя это ни капельки не волновало?
— Я был обижен, я был оскорблён, я был унижен. — Через себя произнёс Руслан и оттолкнулся от подоконника. Засунул руки в карманы и покачал головой. — Вот ты представляешь, живёшь вроде бы все хорошо, а потом происходит ситуация, приходит жена, и ты понимаешь, что она готова верить кому угодно, но только не тебе. Слова непроверенные значат намного больше, чем двадцатилетний брак, да больше, чем двадцать лет мы же с тобой вместе. Я был в таком бешенстве, плюс на меня навалилось дофига работы, что я понимал, не вывезу, где-то просадка, поэтому мне было проще уйти, и я приезжал к детям, просто дети…
— Да просто дети с тобой не хотели общаться. Потому что твоё предательство затронуло не только нас, но и детей, тут ты прав. Дело не двух людей, дело семьи, и поэтому, пока ты не прекратишь врать, никакого конструктивного диалога между мной и тобой не будет.
Я произнесла это и тяжело опустилась в кресло, сложила руки на груди и посмотрела искоса на мужа.
— Я тебе не лгу…
— Руслан, в том-то и дело, что у нас с тобой за плечами двадцать лет жизни. Я знаю, когда ты лжёшь, я знаю, когда ты рассержен, я знаю, даже, когда у тебя в очередной раз межпозвоночная грыжа нерв зажала. Я это понимаю, потому как ты встаёшь с кряхтением с кровати. Не надо мне рассказывать о том, что сейчас между мной и тобой одна правда. Тебе для чего-то нужно, чтобы семья снова была твоей. Что за эти три месяца как-то изменилось, твоя работа, и тебе дали очень интересный контракт? И за счёт этого тебе необходимо как-то выглядеть перед партнёрами не последним мудилой, который на протяжении трех месяцев кидал какие-то подачки, которых не хватало даже для того, чтобы нанять няню.
— Я даже не знал то, что у тебя ушла няня.
Няня не ушла, та няня сбежала.
Я тяжело задышала, потому что если бы, например, будь у меня нормальная, адекватная нянька, на тот момент, может быть, все сложилось немного иначе. Может быть, я не чувствовала этой беспросветности, когда разводилась, когда я даже не понимала, что у меня в документах написано, может быть, все было бы иначе, и уж тем более тогда бы я сразу озвучила суммы, которые мне необходимы, но я же, как считала, Руслан своих детей не бросит. Он может бросить меня, он может уйти от меня, ну вот как, например, к училке, но детей то он не бросит.
Но как я ошибалась, он платил какое-то содержание, которое на четверых человек с учётом того, что еще маленький ребёнок плюсом, просто утекало сквозь пальцы, какой там нанять няню.
Я зажмурила глаза и упёрла локти в колени, перевела взгляд на мужа и покачала головой, намекая, что я это все прекрасно знаю.
— Полин, хватит искать заговор там, где его нет. Ты понимаешь, что я перебесился. Я понял, что можно оставаться гордым, а можно оставаться счастливым. Мне в этой ситуации гордость вообще никак не нужна. Я не хочу быть правым в этой ситуации. Я хочу быть счастливым. Я хочу, чтобы у меня была счастливая семья. Зачем ты из меня верёвки вьёшь? И руки мне выкручиваешь?
— Тебе на эту семью было три месяца наплевать, — снова повторила я, чеканя каждое слово. — Тебе до этой семьи не было никакого дела.
А ведь он действительно не был плохим отцом. Одно то, как он занимался с Аней, пока она была маленькая. И да, действительно, после последних родов я была очень сильно разбита. Это же нам только врачи врут — рожай, у тебя там поликистоз пройдёт, у тебя там почки заработают как надо, давление в норму придёт. Рожай, роди. И прям все болезни как рукой снимет.
Такое чувство, как будто бы каждый врач уверен в том, что женщина, которая излечивается после родов, носит однозначно сына господа, но нет, в реальности было не так.
Третьи роды это стресс для организма. Я просто помнила, как в первом триместре с Матвеем у меня волосы клоками лезли. Я даже сделать ничего не могла, я приходила к врачам, они разводили руками в сторону, дескать, ну а вы что хотели? Организм истощается, вы не девочка .
И поэтому рассуждать о том, что мне было легко после родов с Матвеем, нет, мне действительно было плохо. Мне казалось, что у меня даже не будет сил встать и качать сына, и Руслан помогал, как мог, и, может быть, в этом было дело, может быть, он действительно тоже устал…
Только уставшую меня он бросил с тремя детьми.
И кто он после этого, если не эгоист?
Подонок!
— Либо ты мне сейчас говоришь, для чего тебе нужно, чтобы мы снова были в браке и для чего тебе нужно вернуться, либо у нас разговор опять пришёл в тупик, и я снова указываю тебе на дверь.
Я посмотрела на мужа с вызовом.
Я поняла, что кругами ходить мы можем бесконечно. Но, видимо, Руслан решил себе что-то иное. Он медленно обошёл кровать, сел на край с моей стороны.
— Предложение переехать в Питер, — произнёс он ровным голосом.
И уставился на меня, ожидая какой-то реакции, но я специально из вредности не хотела ничего показывать ни одним мускулом не дрогнула. Не давала повода ему понять, что сейчас у меня в голове творилось.
— И нет, это не такое предложение, которое ты приедь на нас поработай. Это предложение такое, которое ты приедь, возьми под контроль нашу компанию, притащи каких-то своих сотрудников. И оставайся на пмж.
Я пожала плечами.
— И что? Закрывай здесь свою компанию, иди наёмным генеральным, в чем проблема? Я не вижу проблемы, не понимаю, для чего тебе нужна семья?
Руслан тяжело вздохнул и посмотрел на меня исподлобья.
— Полин, ты действительно не понимаешь?
— Нет, я не понимаю, тебе сделали хорошее предложение, ты можешь на нём неплохо заработать, увеличить свои активы. Езжай. Раздел имущества начнётся я больший кусок отхвачу. Все логично, я тебя здесь не держу.
— Ты понимаешь, что я уезжаю в Питер, а моя семья остаётся здесь?
— Ты три месяца назад ушёл, оставив семью одну, тебе что-то ничего не мешало. Так с чего ты сейчас озадачился этим вопросом? Я тебя не держу. Я крестом в проходе не встала. Дети у тебя на каждой ноге не повисли, езжай, Руслан.
Такое чувство, как будто бы хотел от меня какой-то другой реакции. Поэтому в его глазах вспыхнула злоба, ярость, он оттолкнулся от кровати, встал и пошёл в направлении двери.
Я откинулась на кресло и ехидно в спину бросила: