Я развернулась к нему и медленно подняла подбородок.
– Мы говорили уже сотню раз. После ужина с твоей семьей мое мнение не изменилось.
– Пожалуйста, – тихо произнес он, посмотрев на меня тем взглядом, который заставлял девушек исполнять каждую его просьбу. – Мама приносит извинения за те слова. Она не хотела тебя обидеть.
– Мне необидно. – Я сбросила с себя его руку. – Мне тебя жаль.
Раньше я бы согласилась. Раньше мне было бы не по себе отказывать ему, потому что я слишком привыкла давать людям второй шанс. Раньше я бы разразилась гневной тирадой, но дала бы возможность высказаться.
Раньше, но не сейчас.
– И не смей трогать меня без моего желания.
Я развернулась к Лени и продолжила танцевать.
Он ни разу не защищал меня перед своими родителями, ни разу не интересовался, почему под школьной рубашкой на моей коже проступают синяки, ни разу не пытался узнать меня с другой стороны. Он видел только одно – покорность и желание угодить ему так же, как моему отцу.
И он пользовался этим. Пытался принудить меня к сексу, хотя я совершенно этого не хотела. Морально давил, скрывая свои намерения за обаятельной улыбкой.
Пришло время отстаивать себя.
***
Время близилось к трем часам ночи, а никто даже не умер. На самом деле вечер прошел на удивление спокойно, учитывая, какая здесь была компания.
Когда я уже засобиралась домой, мой телефон завибрировал.
Бишоп-Мудак-Картрайт: Выйди на улицу.
Никогда прежде мое сердце не стучало так быстро, как в этот момент. Я предупредила Леонор, что сама доберусь до общежития, выбежала на улицу в одном платье и огляделась по сторонам в поисках Бишопа.
Я слишком жалкая?
Спишем на алкоголь.
Главную площадь подсвечивали лишь тусклые фонари, которые по очереди мигали, как в фильме ужасов. Над головой пронеслась стая воронов и устремилась в тенистый лес, от которого веяло пробирающим до костей холодом.
Я задрожала – только не знала, от страха или возбуждения.
Вдруг со стороны заднего двора послышались голоса. Мужские и до боли знакомые.
Нахмурившись, я приблизилась к стене академии и медленно подошла к углу. Когда было нужно, я могла двигаться бесшумно, как тень. Этому я научилась в детстве, подслушивая разговоры родителей.
Оказавшись на углу, я пригнулась и слегка выглянула за здание. Меня охватило спокойствие, когда я различила в темноте силуэт Бишопа. Мне даже не нужно было видеть его лицо, чтобы узнать высокую фигуру, склонившуюся над человеком.
Он с кем-то разговаривал. С кем-то, кого я видела пару часов назад.
Неужели это…
Пространство пронзил болезненный вопль.
Паника накрыла меня с головой, когда я узнала второго человека. Взгляд заметался по площади, но сейчас здесь никого не было. Мои руки затряслись от ужасающего предчувствия, поэтому я выбежала из-за угла…
И во весь голос закричала.
Бишоп склонился над Кейджем, который был пришпилен к стене двумя ножами. Из его проткнутых ладоней струилась кровь, окрашивая белую рубашку алым. Растерянные и испуганные глаза влажно блеснули, а затем встретились с моими.
– Дарси?..
Услышав мой крик, Бишоп развернулся.
Его лицо скрывала балаклава.
Я сделала шаг назад, и мои колени подогнулись. Сотни эмоций ударили меня в грудь, заставив задохнуться. Страх, неверие, оцепенение. Я хотела кричать, но получалось лишь открывать и закрывать рот, смотря в незнакомые карие глаза. Незнакомые, потому что никогда прежде я не видела в них столько безумия.
– Что ты делаешь? – прохрипела я дрожащим голосом.
Бишоп даже не удивился. Просто улыбнулся уголком губ, как настоящий психопат, и выдернул из руки Кейджа первый нож. Следующий его хрип был тише, будто у него не осталось сил. Или желания кричать.
Бишоп лениво провел лезвием по своей белой футболке, вытирая кровь.
– Мщу. Наказываю. Совершаю акт возмездия. Называй как хочешь.
– За… За что? – заикнулась я.
– За то, что эти руки прикасались к тому, что принадлежит мне.
Я всхлипнула и зажала рот ладонью, наблюдая за тем, как его одежда покрывается кровью.
– Я терпеливый человек, Дарси. Но сегодня мое терпение закончилось.
Повернувшись к стене, Бишоп схватился за второй нож и провернул его по часовой стрелке. Задний двор заполнил мужской плач. Через мгновение его место заняла идеальная тишина: Бишоп ударил Кейджа локтем по виску и лишил его сознания.
Блядь.
Блядь, блядь, блядь.
В прорези балаклавы показалась самодовольная ухмылка. Бишоп выдернул оружие, поддерживающее тело Кейджа в вертикальном положении, и оно с громким стуком упало на землю. С его губ стекала кровь, а на скулах начали проступать лиловые синяки.
Моего бывшего парня превратили в мешок с костями.
Моего бывшего парня… чуть до смерти не забили.
– Моя маленькая Пандора, – промурлыкал Бишоп, неторопливо повернувшись ко мне. – Разве ты не поняла, что принадлежишь мне? Разве ты не знаешь, что только мои руки могут касаться тебя?
Я попыталась сглотнуть, однако горло сжалось от страха.
– Всё не так, как ты думаешь.
– Ну же, детка. Ответь на мои вопросы. Думаешь, можешь приходить ко мне, а потом бросаться в объятия своего богатого парня?
– Он просто хотел поговорить. Можешь спросить у Леонор, если не веришь, но я отказала ему. Это не повод резать другого человека, Бишоп, – попыталась я вразумить его и сделала шаг назад, нервно заламывая пальцы. – Я могла смириться с остальным, но это переходит все границы. Это… Это неправильно. Это ненормально и… бесчеловечно.
Он двинулся следом за мной.
Его широкая фигура настигала меня, заставляя углубляться в густой лес. Ветка под его армейским ботинком хрустнула. Этот звук прорезал тишину вокруг и пустил по телу мелкую дрожь.
– Я предупреждал тебя. Я говорил, что тебе стоит держаться от меня подальше, но ты не воспринимала мои слова всерьез. И не стоит мне лгать, – прошептал Бишоп, убирая ножи за пояс джинсов. – Ты только делаешь вид, что тебя заботит судьба этого ублюдка. Вложи я в твою руку нож, ты бы сама его убила.
– Это неправда.
Уверена?
Внутренний голос понимающе усмехнулся, когда перед глазами предстало воспоминание, как я смотрю на лежащего рядом Кейджа и мечтаю увидеть кровь, окрасившую белоснежные покрывала в алый.
Лгунья.
Бишоп сделал еще один шаг и наклонил голову набок.
– Хочешь сказать, что отказываешься от меня?
Опустив взгляд, я прикусила дрожащую губу.
– Я никогда не принимала тебя, чтобы отказываться.
Эти слова что-то