Я знала, что когда-нибудь это произойдет.
– Беги, маленькая Пандора… – прошептал Бишоп.
И я побежала.
Глава 14
Я с детства любила читать.
Только если раньше собранные в домашней библиотеке книги ограничивались художественной литературой, которая учила тебя, что добро всегда побеждает зло, то через время я стала отдавать предпочтение электронным книгам.
Так отец не видел темно-красные корешки с вызывающими названиями и обложки с полуголыми мужчинами, манящими тебя на другую сторону – извращенную и порочную.
В некоторых таких историях описывались сцены погони.
И я не думала, что когда-нибудь окажусь на месте жертвы.
Глаза застелила пелена слез, пока я бежала вглубь леса, подгоняемая обратным отсчетом за спиной. Под каблуками хрустела опавшая листва, а тьма окутывала деревья, через которые едва заметно пробивался лунный свет.
Пришлось на мгновение привалиться к стволу, когда ноги подогнулись от мелькающих перед глазами сцен.
Кровь.
Безумные карие глаза.
Мое прозвище, срывающееся с губ Бишопа.
Он бы убил его. Он бы убил его, не появись я в ту секунду. Кейдж Уильямс совершил много ошибок, но страдать его заставили за то, что он прикоснулся ко мне. За то, что перешел дорогу израненному внутри человеку – а может и не человеку вовсе.
– Беги и молись всем известным богам, чтобы я не поймал тебя, – раздался где-то рядом голос Бишопа, и я вскрикнула от неожиданности, оглядевшись по сторонам. – Но помни, что ты никогда не спрячешься от меня, маленькая Пандора.
Ноги несли меня сквозь заросли вглубь туманного леса, и только когда вокруг начали появляться надгробия, я поняла, что выбежала на заброшенное кладбище.
Стая воронов вспорхнула ввысь от моего появления. Я тяжело дышала, чувствуя, как по спине стекают бисеринки пота. Сердце могло пробить грудную клетку: так бешено оно колотилось, подгоняемое страхом за собственную жизнь и…
Возбуждением.
Я встряхнула головой.
Однако даже после этого пульсация между бедер не исчезла. Она появилась в тот самый момент, когда я получила сообщение от Бишопа, но усилилась при нашей встрече. После того как он, словно поднявшийся из ада демон, пролил кровь и пообещал запятнать меня. После того как он наградил меня своей греховной ухмылкой и облизнулся, будто готовился к пиршеству.
Низ живота вспыхнул жаром.
Я не такая.
Я не такая.
Я не такая.
Теперь я понимала, что чувствовали девушки из книг, когда за ними охотился монстр. Жажду бежать как можно быстрее и жажду быть пойманной. Твою мать, я была такой чертовой лицемеркой, представляя, что сделает со мной Бишоп, когда догонит меня, но крича во весь голос о том, насколько он отвратителен и бесчеловечен.
Ведь в глубине души я ничем от него не отличалась.
– Ай!
С губ слетел крик, когда платье зацепилось за колючий кустарник. Я дернула за подол, но оно не поддавалось: ткань оказалась слишком плотной. Зарычав от разочарования, я повторила движение. Еще раз. И еще раз.
– Блядь…
Я быстро огляделась. План был глупым, но другого выхода не было. Расстегнув булавку на плече, я скинула с себя тяжелую ткань и бросилась бежать в одном лиловом белье.
И на огромных, будь они прокляты, каблуках.
– Дарси, Дарси, Дарси… – лениво протянул позади Бишоп, и я споткнулась об упавшую ветку, испугавшись его голоса. – Ты решила облегчить мне доступ к своему телу? Умная девочка. Мне нравится, как смотрится на тебе этот цвет.
Ох, черт возьми.
Он слишком близко.
Дыхание вырывалось из меня клочками пара. Свернув на узкую тропинку, я пробежала раскинувшийся дуб и упала на колени за высокое надгробие. Зажав рот ладонью, застыла, как каменное изваяние.
Прошла минута.
Две.
Три.
В лесу стояла абсолютная тишина. Он ушел? Или перепутал направления и бросился по ложному следу? Вариантов было много, но мне стоило как можно скорее убираться отсюда. Поэтому, выждав еще пять минут, я настороженно оглядела пустое кладбище и двинулась на носочках к выходу.
«Не дай одержимости человека сломить тебя. Беги, если кто-то полюбит тебя настолько сильно, как отец полюбил твою мать».
Почему-то именно сейчас в голове всплыли слова Агнес.
Я знала, что Бишоп не любит и никогда не полюбит меня, но его поведение напомнило мне о том, как отец обращался с моей матерью. Что это, если не одержимость? Когда человек готов убить ради тебя, лишь бы ты навечно осталась с ним и никем больше?
Не думаю, что Бишоп испытывал ко мне привязанность. Вероятнее, я была его очередной игрушкой, которую он в скором времени трахнет и забудет, дописав еще одно имя в список завоеваний.
Я должна была рубить эту связь на корню: передо мной был пример токсичных отношений родителей, результатом которых стала девочка с мешком слабостей и извращенными желаниями.
И я не хотела, чтобы в будущем мои дети видели то, что видела я. Ни один ребенок не должен был видеть то, что видела я.
Однако, несмотря на это, я убрала слова Агнес в дальнюю шкатулку и прочно закрыла ее на ключ. Потому что впервые за последние годы почувствовала себя живой, убегая в одном нижнем белье от монстра.
Дура. Какая же ты дура.
Из меня вырвался вздох облегчения, когда обшарпанные могилы остались позади и я вышла в сумрачный лес.
Расскажу Леонор, что бегала голышом по кладбищу и светила перед мертвыми своей задницей – не поверит.
А пока что…
– Поймал тебя.
Из меня вырвался дикий вопль. Бишоп рванул меня за руку и повалил на землю, как изголодавшееся животное. Закричав во весь голос, я начала брыкаться, кусаться, пинаться, но всё тщетно. Он был таким сильным и высоким, что я напоминала букашку, воюющую с одичалым зверем.
– Кричи, сколько хочешь, – прохрипел он низким голосом. – Никто тебя не услышит. Никто не придет на помощь, когда я заставлю это шикарное тело плакать от удовольствия.
Я лягнула его в грудь, но он перехватил меня за лодыжку. Его ладони резко развели мои бедра в стороны, отчего паника скрутила внутренности в тугой узел.
Нет.
Нет, нет, нет.
Устроившись между моих ног, Бишоп схватил одной рукой мои запястья, а второй начал расстегивать ремень.
– Пожалуйста, не трогай меня, – всхлипнула я и снова попыталась вырваться. –