– Больно! – вскрикнула я и, опустив связанные руки, схватила его за волосы. – Я слишком чувствительная… Ах, не надо!
– Еще раз.
– Я не смогу!
Вдруг в темноте мелькнуло лезвие ножа.
Мои глаза в неверии расширились.
Бишоп отстранился, и его губы, покрытые моими соками, блеснули в свете луны. Острие прижалось к внутренней поверхности бедра. Я вскрикнула от легкого жжения, когда оно погрузилось чуть глубже, разорвав нежную кожу.
– Что… Что ты делаешь?
– Теперь никто не усомнится в том, что ты принадлежишь мне.
Я ахнула и отшатнулась, как огня, но Бишоп не обратил на это внимания. Он слизал первую выступившую каплю крови и провел острием вниз, заставив меня взвизгнуть от боли. Ногу словно пропороли десятком кинжалов. Я начала брыкаться, метаться из стороны в сторону, кричать во весь голос…
Но под слоями физической боли проступило что-то иное, стягивающее низ живота в жаркий узел. Тьма и обезоруживающая похоть. Именно в этот момент я поняла, что они давно стали частью меня – просто никто не мог обличить их.
И тогда я услышала его собственнический шепот:
– Б. И. Ш. О. П.
Он вырезал на мне свои инициалы.
Теперь я и правда принадлежала ему.
Бишоп вернулся к моей киске и заскользил по ней алыми от крови губами. Я жалобно заскулила, дернувшись к его рту, чтобы унять вновь вспыхнувшее жжение. Его язык погрузился в меня с большей ожесточенностью, чем прежде, и моя голова закружилась от нехватки кислорода.
– Я сказал: кончай, блядь, еще раз, – прорычал Бишоп и вогнал в меня сразу три пальца.
Неосознанно сжав бедра, я разрыдалась, когда второй оргазм охватил каждую клеточку тела. Он был неконтролируемым и таким долгим, что я начала молиться всем известным богам. Перед глазами замелькали черные точки. Я была на грани потери сознания, балансируя на тонкой, очень тонкой грани.
Я знала, что он не остановится.
Беги.
Беги.
Беги.
Бишоп на мгновение отстранился, чтобы перевести дыхание. Я воспользовалась его минутным промедлением: отползла назад, поднялась на трясущихся ногах и бросилась бежать.
– Куда ты собралась, маленькая Пандора? – раздался его насмешливый крик.
Во мне осталось так мало сил, что он догнал меня спустя два поворота. Его окровавленные руки обхватили мою талию и резко развернули к себе лицом. Бишоп резким движением снял маску и встряхнул влажными волосами.
Покачнувшись, я схватилась за его футболку.
Никогда не видела Бишопа таким.
Губы, растянутые в безумной улыбке, покрывали кровь и мое возбуждение. Глаза пылали и обещали неприятности, в которые я бросалась сломя голову. Он выглядел довольным, словно объевшийся домашний кот.
– Такой ты мне нравишься больше, – промурлыкал Бишоп, покусывая мою челюсть. – Оттраханная, заплаканная и просящая добавки. Тебе место со мной в одном котле, детка.
Мои щеки заалели, когда я поняла, чему позволила произойти. Я опустила подбородок в смирившемся движении, всё еще ощущая, как побаливает и пульсирует между ног.
Он победил.
Сколько бы я ни пыталась предотвратить это, он победил. Даже когда я пришла на его гонки, в моей руке находился белый флаг, которым я могла помахать над головой в знак капитуляции. Сейчас этот флаг нагло разорвали и растоптали армейскими ботинками, заменив черным.
В знак того, что выбора у меня больше не было.
Обхватив мои щеки, Бишоп заставил меня поднять голову. Его запах окутывал меня с ног до головы. Я пахла им и сексом – убийственное сочетание, которое быстро могло стать моим любимым.
Взгляд карих глаз упал на мои губы, и я учащенно задышала, когда подумала о том, что он поцелует меня.
Однако вместо этого Бишоп приказал:
– Открой.
Я медленно разлепила губы. Глаза в изумлении распахнулись, когда он наклонился ближе и… сплюнул мне на язык. Между нами протянулась ниточка слюны. Бишоп оттянул мою нижнюю губу, затем переместил ладонь на шею и сжал ее в собственническом жесте.
– Глотай.
Послушавшись, словно его рабыня, я сглотнула и почувствовала вкус своего возбуждения, смешанный с кровью. Сердце затрепетало от восторга. Бишоп издал стон, не отрывая руку от моего горла и чувствуя, как сокращаются мышцы.
– Чертовски горячо.
Я пошатнулась от бессилия, но он тут же подхватил меня на руки.
– На сегодня мы закончили. Ты прекрасно справилась, моя милая Дарси. – Его похвала заставила меня задрожать. – Но я с тобой не закончил. В следующий раз думай об этом, когда прикасаешься к другому мужчине, и будь готова познакомить свой рот с моим членом.
Я прикрыла глаза и прошептала:
– Это поощрение или наказание?
Над головой послышался тихий смешок.
– Наконец-то ты задаешь правильные вопросы.
Глава 15
Дом как концепция никогда не вызывал у меня чувства безопасности.
Потому что я не знал, что такое дом.
Клуб, в котором проводил большую часть времени, поскольку отцовские дела медленно опускались на мои плечи? Улица, принимающая меня таким, какой я есть? Или облезшая квартира, больше похожая на коробку, которую мы с Малакаем делили уже столько лет?
Что из этого я мог считать своим домом?
Наверное, ничего.
Раньше мы вместе с отцом жили в хорошо обустроенном и большом частном доме, который передался нам от дедушки по его линии. Конечно, он не мог сравниться с особняками элиты Таннери-Хиллс, но в нем хотя бы были теплые полы и мягкие кровати. Мы с Малакаем съехали из семейного дома сразу же, как достигли совершеннолетия, и купили на накопленные сбережения двухкомнатную квартиру.
Я не мог оставаться в том месте.
Не со всеми воспоминаниями, от которых меня тошнило по ночам.
Я бы не назвал новую квартиру своим пристанищем, но здесь я чувствовал себя более расслабленно, чем где бы то ни было. Особенно когда слышал проклятия Эзры, едкие колкости Татум и тихие смешки Малакая, пока они рассаживались по крошечной гостиной с коробками пиццы в руках.
Когда брата похитили, это место стало моим личным адом. Я ежедневно умирал, возвращаясь в квартиру, которая хранила его голос и запах. Тот год изменил каждого из нас. Я знал, что никогда не смогу стать прежним.
Но сейчас Малакай был здесь.
И я больше не собирался его терять.
– М-м-м… – простонала Татум, запихивая в себя кусок пиццы с ветчиной и сыром. – Я бы продала каждого из вас за