Из коробки она достала десяток кружевных трусиков — белых, розовых, с бантиками, с этикетками «Lingerie Boutique Valentina».
— Я владелица сети магазинов нижнего белья, — объявила она с гордостью. — Хочу, чтобы вам тоже повезло в любви! и приходите ко мне за трусиками и не только.
И начала раздавать.
— Размер S! — торжественно. — Счастье, как и кружево, должно быть в пору! а если не в пору, раздайте подружкам.
Я застыла с подносом. Кирилл стоял рядом и, конечно, получил свою порцию счастья.
Он поднял кружевной треугольник двумя пальцами, как редкий экспонат.
— Твои, — сказал он с ухмылкой. — По размеру угадала.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Мне всё равно некуда их надевать.
— А твоя девушка? — вырвалось у меня прежде, чем мозг включил фильтр.
Он пожал плечами.
Я сделала вид, что просто беру бельё, профессионально, без эмоций. Но внутри хотелось подпрыгнуть и аплодировать. Ура. Кирилл свободен. Мир снова обрел контрастность, даже шампанское зазвучало веселее, чем обычно.
На танцполе гости кружились под Билана, зал светился гирляндами и потными надеждами, а я впервые за долгое время улыбнулась не по работе. Смешнона свадьбе людей, которые уже трижды пытались быть счастливыми, я впервые почувствовала, что шанс всё ещё есть.
* * *
Представьте себе свадьбу, где у жениха и невесты это уже шестнадцатый брак. Там даже ведущему не нужно придумывать тост он просто открывает Excel. Там букет бросают не подружкам, а нотариусу, чтобы сразу оформил новый договор. Там первый танец не символ единства, а лёгкая разминка перед следующей регистрацией.
На торте не надпись «Навсегда вместе», а «Снова попробуем». Гости сидят, устало подмигивая:
— Ну, может, теперь-то…
А сам тост звучит как коллективная молитва «Ctrl+S» сохранить, хоть что-то. И всё равно они улыбаются. Смотрят друг на друга, будто верят, что шестнадцатый — это не номер, а шанс. И, наверное, в этом и есть всё безумие любви: люди женятся не потому, что уверены, а потому что забыли, как не надеяться.
* * *
К концу вечера зал опустел. Кирилл собирал бокалы, я протирала столы.
— Ты всё ещё думаешь про трусы? — спросил он.
— Они символ.
— Чего?
— Что жизнь иногда подкидывает странные подарки.
Когда мы выходили, он задержал дверь:
— Доедешь?
— Да.
— Напиши.
И всё. Ни намека, ни приглашения. Только привычное «напиши».
* * *
Такси пахло мятной жвачкой. За окном ночной Петербург, как аквариум с плавающими огнями и людьми-рыбками, плывущими по делам даже в три ночи.
Я открыла заметки и нарисовала таблицу «за и против».
За: он свободен, мы ладим, вдвоём веселее.
Против: он увидит, как я ем гречку ложкой из кастрюли и выхожу из туалета, глядя в зеркало с выражением «вот опять».
Телефон подпрыгнул на ухабе, и я уставилась в окно. И думала:
— Вселенная, — , — если ты там есть, дай знак. Но, пожалуйста, без голубей, цитат из сторис и чисел ангелов. Что-нибудь нормальное. Человеческое. Обычное, но понятное
Таксист посмотрел на меня через зеркало.
— Что-то случилось?
— Решаю, кого поселить у себя, — ответила я. — Хочу, чтобы это был правильный человек, но, кажется, таких не сдают в аренду.
— Главное, чтобы человек был хороший, — сказал он после паузы, и, улыбнувшись, полез в бардачок.
Щёлкнула крышка, и он протянул мне карамель в золотистой обертке.
— Держи. Конфета от сомнений. Помогает не всегда, но вкусная.
Я взяла. Обёртка блестела в тусклом свете, как мини-оракул.
— Вот, — сказала я, — спасибо, Вселенная. Именно так я и представляла твой знак: липкий и калорийный. Спасибо.
Водитель засмеялся.
— Значит, всё решено?
— Да, — сказала я, разворачивая карамель. — Судьба намекнула не слабо так.
Надо поставить ему оценку 5. И не забыть бы.
* * *
Дома я села на край кровати. Комната дышала тишиной и пустотойбудто сама обиделась. На подоконникенераспакованные кружевные трусики S, нелепый сувенир чужого счастья, и та самая карамель из такси. Золотая обертка поблескивали в полумраке, как обещание, которое никто не собирается выполнять.
Я взяла телефон. Экран светился холодно и равнодушно, как официантка в конце смены. Пальцы сами набрали:
«Кирилл, у меня освободилась комната. Хочешь — поживи. Без аренды, только кофе дели пополам.»
Отправила. Сердце тут же рванулось, как будто письмо полетело не по вайфаю, а прямо в грудную клетку. Пять минут. Ничего. Десять. Проверяю связь, Wi-Fi, даже свой пульс. Всё работает.
Я смотрю на кружевную S, и она кажется символом всего, что я о себе думаю: немного не по размеру, чуть не к месту и абсолютно лишней. Конфета лежит рядом, тёплая, будто живая. Я разворачиваю её и она тут же тает, прилипает к пальцам. Сладко, липко, бесполезно. Как все мои надежды.
Я ложусь, смотрю в потолок. Он серый, как прогноз. Может, Вселенная всё-таки ошиблась конфетой? Может, нужно было прислать что-то посильнеемолнию, землетрясение или хотя бы сообщение «он уже идёт».
Экран снова гаснет. Тишина расползается по комнате, как вода по плитке. И в ней я слышу только одно: собственное дыхание короткое, неровное, будто я снова жду, когда кто-то скажет «да».
* * *
Иногда любовь приходит в виде кружевных трусиков S и растаявшей карамели. Главное не путать знак и сахар.
Запись № 178.
Никаких подарков официанткам. Ни трусиков, ни советов. Даже если белые — всё равно не по размеру.
Пятерку я ему не поставила, забыла, а потом забила.
Если вам понравилось — добавьте книгу в библиотеку
Это очень помогает истории расти.
И пишите, что чувствуете — я читаю всё.
Глава 4. Новоселье втроем
Телефон зазвонил в самый момент, когда я мыла пол и чувствовала себя человеком, который хотя бы контролирует пространство. Пузырьки пены бежали по ведру, и жизнь казалась управляемой: вот грязно, а вот чисто. Просто формула счастья, если не вдаваться в подробности.
На экране высветилось имя: Кирилл.
Внутри что-то щелкнуло, будто кто-то невидимый включил аварийный генератор сердца. Оно выдало пару лишних ударов пробный пуск перед апокалипсисом.
— Привет, — сказал он. Голос тот самый — уверенный, чуть хриплый, как будто из рекламы кофе для сильных и добрых. — Слушай, идея огонь! Я за! Мы приедем вечером.
Пена на полу остановилась, как в замедленной съёмке.
— Мы? — переспросила я, медленно выпрямляясь и вытирая руки о