Опускаю веки и прислоняю к ним пальцы, надавливая. Вглядываясь в разноцветные точки, понимаю, что в голове сейчас даже не мысли вертятся, скорее какие-то их ошметки.
Потом долго пытаюсь вспомнить, куда дел телефон и, найдя его, наконец, в кармане собственных джинсов, отыскиваю нужный контакт. На долгое мгновение зависаю над цифрами пальцем, потому что не понимаю, правильно ли поступаю.
Но все равно звоню. И, переждав четыре очень долгих гудка, выпаливаю в трубку:
– Мне нужна помощь.
Глава 33
Руслан
Когда к кофейне подъезжает черная иномарка, я сижу на ступенях на улице и встречаю ее внимательным взглядом. Видел уже эту тачку около центра, мы ее обсуждали с пацанами.
Моя куртка осталась внутри, я кинул ее на один из стульев, вроде бы, и ветер пробирает даже через толстую ткань худи, но упрямо остаюсь на месте.
Когда открывается дверь водительского места, и выходит высокий взъерошенный блондин, я ощущаю постыдное облегчение. Как будто этот человек может разобрать завалы не только в моей голове, но и вот тут, в растерзанной кофейне.
Но, когда из машины выбирается Халк, а за ним еще двое руководов, у меня внутри все обрывается. Зачем они тут? Чтобы отчислить на месте? Бред какой-то.
Замечаю, что за агрессивной остроносой тачкой на парковку зарулил и огромный джип, откуда выходит мой тренер по баскету, а с ним его брат и еще какой-то мужик.
Поднимаюсь на ноги, вдруг ощущая себя неразумным ребенком.
– Ну, птенчик, – говорит радостно мой психолог, потягиваясь, – надеюсь, проблема действительно стоящая!
Молодой мужчина рядом с ним, запуская руку в кудрявую шевелюру, присвистывает:
– Белый, ну пока все прям вау!
Гордей Владимирович ставит свою машину на сигнализацию и присоединяется к толпе, а я только успеваю ловить отголоски разговоров:
– Гильдия, лицо попроще.
– Это ты мне? За своим хлебалом можешь последить, режиссер долбаный.
– Я тебя в следующий сериал запихну, будешь так со мной разговаривать.
– А че все злые такие? Пожрать, вроде, успели.
– Не знаю, я не наелся.
– Малой, а когда ты наедался последний раз? У тебя ж там черная дыра вместо желудка! Как Лида справляется?
– Ой, завали.
– А никого, на хрен, не интересует, что здесь проблемы у парня?
– Слушайте, а я стекла недавно от краски отмывал…
– На своей охренительной даче?
– У вас рот вообще не закрывается?
Я только успеваю метаться взглядом между этими молодыми мужчинами, которых, кажется, только куражит вся эта ситуация.
– Сам? – спрашивает Кирилл Вадимович.
– А? – произношу рассеянно, слишком поздно соображая, что он обращается ко мне. – Нет.
– Кир, ну я ж обрисовал, – произносит психолог укоризненно.
Халк награждает друга многозначительным взглядом. Я его понимаю. Нас таких проблемных у него целый центр. Мы постоянно врем, изворачиваемся и манипулируем. Даже хорошо, что он все подвергает сомнению.
Откашлявшись, поясняю:
– Не сам. Думаю, что знаю, кто это сделал. Но камеры у нас не работают.
Они все почему-то усмехаются и смотрят на тренера. Гордей Владимирович тоже ухмыляется, откинув голову назад. Потом быстро стреляет взглядом вокруг себя, подходит ко мне, берет за плечи и разворачивает в нужную сторону:
– У вас не работают. А у банкомата?
Переспрашиваю тупо:
– Какого банкомата?
Черт, они все должны подумать, что перед ними даун. Но надо признаться, что соображаю я сейчас крайне туго.
Прослеживая за указательным пальцем тренера, прищуриваюсь и, наконец, замечаю банковский автомат за стеклянными дверями здания через дорогу.
– Там будет видно? – уточняю, нахмурившись.
Его брат-близнец смеется и заверяет:
– Она, считай, вас снимает. У Гордого глаз наметан, он свои трусы иногда найти не может, а все камеры по городу у него на карандаше.
– Ну что ты за собака такая! – восклицает тренер со смехом. – Мог просто похвалить?
– Нет такой функции.
– А еще остановка, вот эта. Думаю, ее камера тоже цепляет то, что нужно.
Сую руки в карманы и думаю, что Даня, наверное, меня потеряла. Кажется, я пропал из диалога уже очень давно. Только не помню, куда дел телефон, мозг едва ворочается. Снова теряю концентрацию и зачем-то оглядываюсь.
Дмитрий Андреевич ловит мой беспомощный взгляд и подходит ближе.
Спрашивает:
– Что потерял?
– Телефон. Девушке написать хочу.
Они все снова переглядываются. На этот раз как-то по-особенному, с пониманием и, мне чудится, даже некоторым уважением.
Психолог обнимает меня за плечи и ведет в кофейню, бросая через плечо:
– Пять минут дайте.
Пока вся его внушительная армия остается на улице, он усаживает меня за столик, набирает мой номер и отыскивает смартфон под курткой.
Всовывает мне в руки и присаживается напротив. Терпеливо ждет, когда я напишу Чернышевской, что немного занят, но в порядке, потому что она, ожидаемо, уже начала беспокоиться и даже два раза звонила.
Когда я наконец смотрю на Дмитрия Андреевича, то встречаю прямой цепкий взгляд. Но интонации звучат мягко, когда он говорит:
– Ты молодец, что позвонил мне. Спасибо, Руслан, я это ценю. Расскажешь, что случилось?
Понуро кивнув, коротко обрисовываю ситуацию. Честно рассказываю про Данию и про то, как я думал, что решил ее проблему. В конце произношу тихо:
– Я позвонил, потому что испугался, что могу принять очень плохое решение.
– А такие мысли были?
– Были. Разные.
Удивленным он не выглядит, а вот удовлетворенным – очень даже. Улыбается мне:
– Ты растешь, это замечательно. Может быть, сам пока этого не замечаешь, но это ничего. Позвоним твоему дяде?
Набрав полную грудь воздуха, задерживаю дыхание. Закусив обе губы, молчу. Потом шумно выдыхаю и произношу:
– Конечно.
– Что чувствуешь? – спрашивает Дмитрий Андреевич, глядя мне в глаза.
Чуть помедлив, отвечаю:
– Страшно… Но не за то, что мне по жопе надают. Я не хотел этих проблем для Коли.
– Думаешь, что он от тебя откажется?
– Вроде того.
– Хочу, чтобы ты заметил, что раньше ты провоцировал на это. А сегодня первый раз испугался.
– Разве это хорошо?
– Конечно. У вас формируется привязанность, это нормально. От детей не отказываются, когда они напортачили, Руслан.
– Я не его ребенок.
– Боюсь, что уже его, – улыбается он тепло.
– Белый! – В дыре посреди окна появляется тренер и уточняет: – Мне Рустаму набирать?
– Думаю, да, а какие варианты?
Гордей Владимирович кивает и скрывается за стеклом, покрытым краской.
– Кто такой Рустам? – интересуюсь обеспокоенно.
– У Гордого родственник в полиции работает. Ну, работал, он на пенсии уже. Но связи остались.
– А нужно в полицию? А если они подумают, что это я?
– А это ты?
– Нет…
– Тогда