– Дань, – вздыхает он притворно недовольно, – игривое настроение?
– Ага. Я пробный тест написала без ошибок.
– Сто сорок первый?
– Десятый, – поправляю назидательно. – А еще я очень, просто очень рада тебя видеть.
– И я тебя, – отвечает Руслан тихо и тянется к моим губам.
Наблюдаю, как темнеют его и без того смоляные глаза, и чувствую, как кожу стягивают волнующие мурашки.
Повторяю за ним:
– И я тебя.
– И я тебя.
– И я тебя, – успеваю сказать еще раз перед тем, как Капрал меня целует.
Очень нежно он касается моих губ своими, потом аккуратно скользит языком, принося свой вкус и новую порцию чувственной дрожи. Руками под моей курткой медленно ощупывает талию и все ребра, словно проверяя, все ли на месте, не изменилось ли что-то за тот день, что мы не виделись.
Потом упирается своим лбом в мой и шепчет:
– Соскучился.
– Я тоже.
Сидим еще какое-то время, напитываясь близостью, которой почему-то всегда так мало.
Уткнувшись лицом в его шею, я спрашиваю:
– Коля приехал?
– Да, они с Дашей тут где-то.
– Покажешь мне своих решал?
– Конечно. Через минутку.
– Знаешь, что я поняла? – спрашиваю, помолчав.
– М? Что я – любовь всей твоей жизни?
Смеюсь, а потом отстраняюсь, упираясь ладонями ему в грудь. Произношу серьезно, глядя ему в глаза:
– Нет, это я давно знала.
– Что тогда за новые открытия?
– Птичка, успевшая улететь – это ты, Рус.
Он непонимающе хмурится, а я говорю:
– Помнишь, мы говорили про песню? Что попугайчик умрет, если вылетит в окно за призрачной свободой?
– Так?
– А ты не умер.
Капралов берет мое лицо в ладони и говорит с улыбкой:
– Умер, наверное. Может, я птица Феникс?
– Может быть. Я очень рада, что ты прилетел ко мне.
– И я тоже.
– И я тоже, – повторяю за ним, смеясь и следуя нашей новой любимой игре.
Эпилог
Руслан
– Рус, это просто невозможно! – кричит Даня с кухни. – Ну они опять на стол лезут!
– Упс, – говорит наш старшенький безо всякого сожаления, не отвлекаясь от экрана телека, – мама злится.
Я сосредоточенно бегаю пальцами по кнопкам джойстика и отвечаю тихо:
– Мы затаимся, она нас даже не заметит.
– Мам! – орет тут же младший. – Они прячутся!
– Руслан!!!
– Надо было дать ему поиграть, тогда бы не сдал.
– Раз такой умный, – закатываю глаза, – играй теперь с братом.
– Пап, блин! Я тебя почти сделал!
– За «блин» получишь.
– Я от тебя покрепче слышал.
– За это тоже получишь, – сообщаю уже на пороге детской.
– Только обещаешь, ни разу еще по жопе не дал.
– Дим! Моральных звездюлей отвешу, мало не покажется!
Он смеется, передразнивая:
– Звездюлей! Вот это ты запикал!
Тянусь за футболкой, которая висит на спинке стула, и швыряю в Диму. Сообщаю:
– В комнате уберитесь. Оба!
Иду по длинному коридору, по пути принимая виноватый вид, и на кухне появляюсь уже как олицетворение раскаяния.
Спрашиваю участливо:
– Что такое, родная?
Дания поворачивается ко мне, воинственно уперев кулаки в бока, и прищуривается. Говорит:
– Я это выражение лица знаю, и оно тебе не поможет.
Выставляю руку и легкими движениями указательного и среднего пальцев подзываю к себе. Уставившись на них, жена слегка розовеет. Потом снова переводит взгляд на меня и шипит:
– Капралов, ты совсем?..
Ухмыляясь, подхожу ближе и разворачиваю ее к себе спиной. Начинаю разминать Дане шею и плечи, мягко касаюсь губами ушной раковины. Спрашиваю тихо:
– Почему птичка в гневе?
– Твои кошки воруют со стола! – отвечает она все еще возмущенно, но уже гораздо менее эмоционально.
Подаюсь вперед, чтобы искоса глянуть ей в лицо. Вижу, что, прикрыв глаза, Дания улыбается.
– Может, они тебе помогают?
– Охренительная помощь!
– Сейчас Диман тебе за речь напихает, мне уже прилетело.
– Блин.
– У-у-у, – тяну многозначительно, – так вот от кого он понабрался.
Наклоняюсь и целую жену в шею. С удовольствием наблюдаю, как светлая кожа покрывается мурашками и касаюсь ее губами еще раз.
– Ты мешаешь, – выдыхает рассеянно.
– Зато, кажется, ты забыла про кошек.
– Уличные бандитки…
– Прям как я?
– М-м-м… – тянет Дания, откидывая голову мне на грудь, – да, пожалуй.
Оставляю еще один поцелуй у нее на скуле и сообщаю:
– Мы, уличные бандиты, обычно самые преданные.
Она резко разворачивается и обнимает меня за шею. Смотрит в глаза с каким-то особенным исступленным выражением и произносит тихо:
– Я знаю, любимый.
От ласкового обращения плавлюсь, как шарик мороженого, который неосторожно уронили на горячий асфальт в июле. Дания начала так меня называть не сразу. Оно сорвалось с ее губ, наверное, через год наших отношений. И она, конечно, сразу заметила, как на меня действует это слово. Любимый. Любимый.
Зря люди его не используют. Наверное, просто не понимают, насколько важно быть любимым.
Поддавшись эмоциям, я спрашиваю:
– Не хочешь девочку?
– Которая нам бы на стол накрыла? – уточняет жена иронично и возвращается к сервировке. – Очень!
Вообще-то она лукавит. У нас есть помощница по дому, но стол накрывает Даня всегда сама. Просто помешана на красивых тарелочках и фигурных деревянных досочках.
Я улыбаюсь:
– Ты знаешь, о чем я.
– Капралов, кажется, мы говорили о том, что двоих детей нам более, чем достаточно.
– Девочку… Маленькую блондиночку, как мама. – Подаю ей стопку салфеток. – Будет папина радость.
– У этого папы целых две радости. Вон, – Даня поднимает указательный палец вверх, – слышишь? Дерутся опять, вроде бы.
– Парни! – кричу в коридор. – А ну тихо!
И бестолковая возня тут же смолкает.
Птичка смотрит на меня выразительно, а я только хмыкаю. Наши мелкие часто спорят, но очень друг друга любят, мы все это знаем.
Говорю:
– Да я не настаиваю. Просто мысль пришла, я озвучил.
– Я подумаю, ладно? Завтра обсудим. Уверена, после сегодняшнего нашествия детей тебе самому ничего не захочется.
– Совсем ничего? – уточняю ангельским тоном.
– Капралов, сложи свои пошлости к себе в карман, будь добр, гости скоро будут.
– Ага. А от гостей ты, конечно, ни одной пошлости сегодня не услышишь.
Дания недолго хмурится, а потом смеется и заглядывает через стекло в духовой шкаф:
– Ладно, ты прав. Наумовы же приедут? Вот кто с большим удовольствием составит тебе компанию.
– Все приедут, – подтверждаю, отвлекаясь на телефон, – кроме Рогова.
– Почему? Мы давно не виделись.
– Улетел знакомиться с родителями новой девушки.
– Там все серьезно?
– Надеюсь.
Даня кидает