Они так спешили на прием, что позабывали получить пропуска и вспомнили о них только в воротах Кремля. Остановили машину в раздумье. Как быть, не вернуться ли за пропусками? Но подошедший дежурный взглянул на них и, улыбнувшись, сказал:
– Пропусков не надо. Вас уже ждут.
Чкалов и Байдуков вошли в зал, где кроме них было много летчиков. В 16 часов за дверью послышались шаги и голоса, и в зал вошли Сталин, Молотов, Ворошилов. Байдуков начал рассматривать кабинет Сталина и заметил у него на письменном столе модель нашего самолета. У Байдукова сразу же отлегло от сердца. Иосиф Виссарионович, поглядывая на них с улыбкой, спросил:
– Что, опять земли не хватает? Опять собираетесь лететь?
– Да, товарищ Сталин, – ответил Чкалов, – время подходит, пришли просить разрешения правительства о перелете через Северный полюс.
Все сидящие за столом смотрели на них и улыбались.
– Куда же вы собираетесь лететь? Кто будет из вас докладывать? – вновь спросил Сталин.
Чкалов начал рассказывать наши планы и просить разрешения совершить перелет.
– Экипаж – наша прошлогодняя тройка, – сказал Чкалов, – готов к полету, самолет также приготовлен…
Он дал характеристики нашего самолета, на котором можно было бы совершить полет через Северный полюс в Северную Америку. Напомнил, что свой предыдущий полет мы прервали из-за метеорологических условий, имея в баках тонну бензина. И так увлекся, что едва не рассказал о том, как, пролетая над Землей Франца-Иосифа, мы чуть было не решили изменить курс и лететь через Северный полюс в Америку. Байдуков быстро дернул его за пиджак, он замолчал, но Сталин, улыбаясь, сказал:
– Продолжайте, товарищ Чкалов.
Второй раз дернул его за пиджак Байдуков, когда он проговорился о “контрабандных” работах. Позабыв об уговоре, Валерий незаметно для себя рассказал о том, что все подготовительные работы уже сделаны. Байдуков даже изменился в лице, но опять раздался голос Сталина:
– Продолжайте, товарищ Чкалов.
“А вдруг мы поспешили с подготовкой? – с тревогой подумал Чкалов. – Ведь постановления-то правительства еще нет”. Взглянул на Байдукова – в глазах у него та же тревога. Беседа длилась уже более полутора часов. Сталин спросил одного из руководителей авиационной промышленности:
– Так, значит, как обстоит у них дело с машиной?
– Они давно готовы, товарищ Сталин. Ведь вы слышали.
– Да, слышал, – рассмеялся он. – Впрочем, я об этом знал раньше.
На душе у Чкалова отлегло. Значит, Сталин знал о нашей подготовительной “контрабандной” работе. Ну, а если знал о подготовке, значит…
– Что же, разрешим перелет? – спросил Сталин у присутствующих на совещании.
Молотов и Ворошилов сразу же согласились…»
Под конец встречи Сталин произнес: «Я – за!» И это для Чкалова, Байдукова и Белякова означало одно – что важнейшему в их жизни полету быть. Теперь оставалось только преодолеть Северный полюс.
Перед решающим полетом важно было проверить все до самых мельчайших деталей. На Щелковском аэродроме шли приготовления. Теперь летчики были освобождены от основной работы и готовились только к предстоящему запуску. Чкалов и Байдуков по очереди производили взлеты по бетонной дорожке. Они изучали все оттенки поведения самолета во время взлета. В воздух предстояло поднять 11 с лишним тонн. Это притом что шасси самолета было рассчитано только чтобы посадить машину весом не более 7,5 тонны. И это максимум. Так что летчики должны были крайне профессионально поднять самолет в воздух. Второй попытки бы просто не было. Совершить аварийную на 11-тонной машине, ничего не повредив, было невозможно.
Летчики тщательно изучили предстоящий маршрут. Никакой электронной навигации не было. Штурман Беляков с Байдуковым склеивали вручную карты, на которых, помимо маршрута и расстояний, было еще множество различных обозначений вроде указателей радиостанций, аэродромов и возвышенностей, которые могли препятствовать самолету. Все это было невероятно важно, Беляков пишет: «…в длительном полете, особенно на большой высоте, мысль работает вяло; часто бывает трудно произвести даже простейшее арифметическое действие».
Карта перелета экипажа Чкалова
Еще важнее летчикам было определить рабочий распорядок. Важно было еще на земле договориться, кому когда отдыхать, когда заниматься астрономией, приемом и передачей радиограмм. И вот что решили: «Каждый из нас будет восемь часов работать и четыре часа отдыхать. Валерий будет восемь часов вести самолет и четыре часа отдыхать. Георгий обязан четыре часа пилотировать, четыре часа работать за штурмана и четыре часа отдыхать. Я буду работать восемь часов в качестве штурмана и четыре часа отдыхать». Ну и, как водится, куда же без багажа. Всех нас всегда перед дорогой занимает, что взять, что надеть, а что лучше оставить, не нагружая чемодан.
В случае с полярным перелетом Чкалова это действительно было важно. Нельзя было допустить ни грамма лишнего груза. Взвешивали каждую мелочь, разделяя вещи на легкие и тяжелые. Байдуков выкинул колышки для палатки, шлемы из нерповой кожи. Все то, что казалось незначительным. Валерий Чкалов вспоминал: «Институт авиационной медицины обеспечил нас питанием, одеждой и специальным снаряжением, рассчитанным на чрезвычайно суровые условия Севера. На борт самолета было погружено около 115 килограммов различного продовольствия».
Летчики на фоне самолета
Такое меню было составлено летчикам на три дня полета: бутерброды с ветчиной, сливочным маслом, бутерброды с телятиной, зернистой икрой, швейцарским сыром – это все описывает Чкалов. Кроме того, свежие пирожки с капустой и яйцами, шоколад, кекс, лимоны, апельсины, яблоки. В термосах – горячий чай с лимоном. Термосы для большей надежности еще и утеплили, чтобы наверняка продержали горячий чай в течение нескольких суток. Этот полет действительно был непростым делом. Порой в кабине летчиков температура воздуха опускалась до –8 градусов. Беляков вспоминал: «Высота более 4000 метров давала себя знать. Мы уже посасывали кислород… Я старался отдыхать, как только представлялась возможность. Если место на баке было занято, то ложился прямо на пол около своего сиденья. После циклона и обледенения мы пытались позавтракать. Пищу глотали с трудом: абсолютно никакого аппетита. Для пищеварения тоже нужен кислород, а его было недостаточно». Летчики испытывали перегрузки. В этих условиях нужно было еще и думать головой. Внимательно следить и за приборами, и за полетом. Часто попадали в облачность. Самолет приходилось вести вслепую. Нужно было всегда держать руку на пульсе. Спустя непродолжительное время после взлета из Москвы Беляков заметил течь масла. (Повторилась та же ситуация, что и у Леваневского. Только Леваневский решил прервать полет. Экипаж Чкалова решил лететь дальше, не телеграфируя о неисправности в Москву.) Вскоре выяснилось, что масло разлилось во