В 1957-м – Фестиваль молодежи и студентов и новые выставки художников-абстракционистов. В 1959-м в Сокольники на американскую выставку привезут импрессионистов Виллема де Кунинга, Эдварда Хоппера, Марка Ротко, Джексона Поллока. Их картины сегодня продаются на аукционах за сотни тысяч долларов. А тогда, в 1959-м, за шесть недель в белокаменной их увидело около трех млн человек. Через два года, в 1961-м, в Москве откроется французская выставка в Сокольниках. Одним словом, интенсивность художественной жизни за шесть лет, я имею в виду от XX съезда КПСС и до выставки в Манеже в 1962 году, была непривычно высокой.
После того, что случилось в Манеже, художественное поле разделилось. Теперь есть те, кто остался в официальном искусстве, и те, кто ушел в подполье. Выставляться официально не членам Союза художников стало так же нереально, как и вступить в этот самый Союз. Начинает формироваться советский андеграунд. Он живет не среди галерей с белыми, хорошо освещенными стенами, а в темных подвалах. Среди зрителей – только ближний круг художников и их друзей, и никого постороннего. Со временем советский нонконформизм станет сложнее, он будет делиться на кружки, группы, стили и направления.
Тем временем Хрущёв начал закручивать гайки. Некоторые важные посты в области культуры вновь заняли сталинисты. В защиту авангардных художников выступили видные деятели официального советского искусства. Письмо Никите Сергеевичу подписали Корней Чуковский, Илья Эренбург, Константин Симонов, Дмитрий Шостакович, Константин Паустовский, Евгений Евтушенко и многие другие. 17 декабря во Дворце культуры на Ленинских горах организовали встречу Хрущёва с интеллигенцией. Нужно было как-то смягчить удар. Четыреста гостей, в том числе и те, кого Хрущёв громил всего две недели назад, ели и пили за одним столом. Столы ломились от еды. Официанты в белых передниках только и успевали, что подавать все новые и новые блюда.
После обеда Никита Сергеевич произнес речь. И даже если у него и было в планах помириться с интеллигенцией (а в тот день на встрече кого только не было, начиная от Неизвестного и Жутовского и заканчивая режиссером Михаилом Роммом), то первый секретарь, видимо, по ходу дела передумал. Слово, два – и все покатилось по старым рельсам. На этот раз Хрущёв выбрал мишенью Эрнста Неизвестного и на общедоступном, хоть и примитивном русском языке образно объяснил художнику, где именно его место: «Ваше искусство похоже вот на что: вот если бы человек забрался в уборную, залез внутрь стульчака и оттуда, из стульчака, взирал бы на то, что над ним, ежели на стульчак кто-то сядет… И вот ваша позиция, товарищ Неизвестный, вы в стульчаке сидите!»
Михаил Ромм, сидевший недалеко от Никиты Сергеевича и внимательно наблюдавший за ним во время речи, которая длилась не меньше двух часов, писал, что Хрущев изо всех сил старался «соответствовать ситуации».
«Трудно ему было необыкновенно. Поразила меня старательность, с которой он разговаривал об искусстве, ничего в нем не понимая, то есть ну ничего решительно. И так он старался объяснить, что такое красиво и что некрасиво, что такое понятно для народа и непонятно для народа. И что такое художник, который стремится к „коммунизьму“, и художник, который не помогает „коммунизьму“».
Поэт Евгений Евтушенко выступил на том банкете с известной в тогдашних кругах речью, пытаясь доказать Хрущёву, что современное искусство вовсе не «дерьмо»: «Я допускаю, может возникнуть такая ситуация, когда невозможно передать новые веяния нашей эпохи старой манерой письма. Я должен откровенно признаться, что не люблю нашу портретную живопись, хотя она и является реалистической. Я очень уважаю тех людей, которые изображены на этих портретах. Но сами портреты представляются мне обыкновенными цветными фотографиями, неспособными волновать зрителей. Я не могу допустить мысли, что вам, Никита Сергеевич, может понравиться безвкусно нарисованная картина “Н. С. Хрущёв среди рабочих”».
В противоречивых настроениях заканчивался 1962-й. Никого, конечно, на лесозаготовки не отправили. Более того, даже из партии и из Союза художников не исключили – просто потому, что почти никто из неугодных там не состоял. Всем участникам конфликта, неожиданно оказавшимся лицом к лицу, предстояло переосмыслить случившееся и понять, как жить и что делать дальше…
Глава 17
Ограбление банка. Самое дерзкое преступление позднего Союза
Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении.
М. Салтыков-Щедрин
История, которую вы сейчас прочтете, всколыхнула весь Советский Союз. Даже спустя много лет ее окружает огромное число легенд, которые кочуют из издания в издание. Легенды дополняют, переписывают, и в итоге до правды не доберешься. Мы попробуем эту историческую правду восстановить и выяснить, как все было на самом деле.
Представить сегодня такого рода преступление немыслимо. Чисто технически. Однако в СССР система охраны банков была исключительно проста, что и помогло грабителю вынести из кассы полтора миллиона советских рублей, сумму по тем временам просто невероятную. На эти деньги можно было купить 156 автомобилей «Волга». Как же начиналась эта история и как получилось так, что банк обчистили прямо под носом у охраны?
1970-е года начались с большого события – 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Советский Союз старался продемонстрировать достижения страны рабочих и крестьян. Успехи и в самом деле были значительными. С окончания Великой Отечественной войны, которая унесла жизни 27 миллионов советских людей и разрушила более половины промышленности, прошло всего 25 лет (по большом счету – немного). Но времени хватило, чтобы восполнить практически весь тот урон, который нанесла война.
Еще одним важным достижением СССР было снижение уровня преступности. «Искоренить преступность на корню», как мечталось большевикам в начале 1920-х, не удалось, как и Хрущёву в начале 60-х, но обуздать получилось. В то время как США к концу 50-х стали в этом смысле «миллионерами» – число зарегистрированных преступлений достигло миллиона. В СССР счет шел на сотни тысяч. «Миллионером» СССР стал только в юбилейном 1970 году – было зарегистрировано 1 046 336 преступлений и тенденция шла на увеличение. Число преступлений росло с каждым годом, однако в сравнении с западной преступностью СССР выглядел младенцем