Джур вскочил с софы и встал у окна, скрестив руки на груди.
— Основы власти в империи Авир не менялись тысячелетиями. Работа сенаторов была основана на полном доверии к монарху. Прежде, чем в их сознании что-то поменяется и они научатся мыслить критически, думать своей головой, пройдут еще века. За это время я потеряю остатки доверия здесь, в центре, а что будет твориться на окраинах, и представить страшно!
— Джур, прости, я не подозревал, насколько глубока твоя тревога, когда отказывался от должности канцлера. Но ты же знаешь, я по-прежнему готов помочь тебе в чем угодно и быть рядом, когда понадобится.
— В таком случае после коронации я перенесу свою резиденцию к тебе домой! — рявкнул Джур. — Нет, так не пойдет. Мы с сенатом независимо друг от друга пришли к иному выводу и уже провели предварительное голосование. Было принято решение основать новую династию. Мы хотим передать корону тебе, Эйден.
Андроид впервые за свою жизнь поперхнулся водой, которую пил в тот момент.
— Я бы рекомендовал тебе и сенаторам явиться в мой госпиталь для срочной психиатрической экспертизы, — выдавил он сквозь кашель. — Читай по губам, Джур: «Я не буду участвовать в вашем помешательстве».
— Эйден, послушай…
— Нет, риз Авир, это ты послушай! Я андроид, робот, машина, я…
— А я опять и опять слышу Гервина!
— У меня в голове нейрокисель из синтетики напополам с багами! Меня пугает уже то, что в последние годы я невольно становлюсь твоим серым кардиналом.
Джур тяжело посмотрел на друга и вздохнул.
— Ты ошибаешься, Эйден, речь не только о последних годах. Может быть, я зря говорю это сейчас, но мы подняли личные документы императора Анодди, в которых он восхищается тобой и называет образцом идеального монарха. Вот смотри, это было незадолго до его смерти…
В доказательство он развернул перед андроидом виртуальные страницы, но тот смахнул их, не читая.
— Бред. А если я подхвачу вирус? А если меня вдруг переклинит, и я решу взорвать пару наших галактик?
— Не переклинило же за триста лет! Не пори чепуху, Эйден. Хотя, признаться, когда после гибели команды на Золларе ты бросил войну ради науки, все решили, что ты немного того.
— Воевать меня отправил Гервин, и я достиг потолка на этой стезе, — андроид остыл и тоже подошел к окну. Два закадычных друга стояли плечом к плечу, а за стеклом ползли туманы. — Здесь, на Цараврии, я занимаюсь тем, что мне действительно нравится. Я лечу людей и делаю это гораздо лучше, чем убиваю.
Регент видел, как изменился Эйден, когда возглавил медицинские войска. Изменился к лучшему: стал уравновешенным, мягким, живым. Счастливым, если можно сказать так о машине.
— Никто и не говорит, что хотел бы видеть тебя кровавым тираном, Эйд. Ты можешь сделать империю такой, какой захочешь. У тебя талант к воздействию на людей. Я бы даже назвал это твоим гением.
Потекли минуты тягостного молчания. Регент сжал зубы и боялся дышать. Андроид застыл у окна.
«Ты можешь сделать империю такой, какой захочешь».
— Если я соглашусь, — медленно произнес он, глядя сквозь дождь на город, — ты будешь очень, очень… очень сильно мне должен, мой друг.
Джур закрыл глаза и улыбнулся. Это были его первые успешные переговоры.
Глава 13
Шима может достать все, что угодно
— Постойте, госпожа, а прическа-то как же? — рабыня спешила с упаковкой капсул окраски и приборами для плетения.
— Не сегодня, Той, — Самина отмахнулась от преследовавшего ее чайного пузыря. Миниатюрный шар летал на водородной подставке, горение которой грело чай на лету. Оставленный без внимания, пузырь завис у портьеры и плавил её потихоньку.
— Эти лабораторные комбинезоны такие… никакие! Давайте я заплету вам косу хотя бы…
— Нет, Той, надо поскорее исчезнуть отсюда. Пока утренний почтальон не вручил извещение о моей казни лично в руки.
Злободневная вышла шутка. Леди Зури сказалась больной наутро после визита в тюрьму. Понимала, что работник из нее выйдет аховый. Больше суток она провела дома, мыкаясь от кровати к окну, продираясь сквозь депрессию и напряженный страх. Отключила связь с внешним миром и молча упивалась ненавистью к императору и в не меньшей степени к себе. На следующее утро она решила, что раз уж ее пока не арестовали, то лучше отправиться в лабораторию. Узнать новости и поговорить с Шиманаем. И, может, помириться с Бензером. Не слишком много людей будут навещать ее в одиночной камере, так что нехорошо разбрасываться друзьями.
— Ну тогда хоть чай выпейте, а то он скоро дом подожжет!
— Ладно.
Самина поймала расписной пузырь из своего любимого сервиза, притронулась к его гладкой стенке и «вырастила» тонкий длинный носик, из которого теперь можно было пить. Белоснежная Дорси-Два крутилась у ног хозяйки, но той сегодня было не до нее.
— А пока давайте-ка, я вас быстренько и окрашу — вишневый так вам идет…
Самина молча хмурилась, потягивая чай.
— Неокрашенные волосы — плохая примета. Это некультурно!
— Той, если ты не перестанешь наседать на меня с этим, честное слово, я заменю тебя на андроида-мажордома.
Рабыня насупилась, отпустила кошку и принялась двумя пальцами наращивать сгоревший кусок портьеры.
— Ну как хотите, воля ваша, — её было не так-то просто заставить молчать. — Но я уверена, господин Бюрлен-Дукк едва ли сможет разглядеть вас среди всех этих мышей.
Самина оставила последнее слово за рабыней, фыркнула и выскользнула за дверь.
Добираться решила на хелиховере. Это был ее личный аппарат из метаматериалов. В покое он представлял из себя широкую ленту, свернутую в спираль. После разворачивания лента засветилась и стала жесткой, превратившись в узкую пластину длиной около метра. Она быстро-быстро завертелась и образовала колесо в человеческий рост. Самина провела рукой по ободу, и колесо разделилось на два. Они разъехались в стороны. Между колесами было удобное кресло водителя, подножка с двумя педалями и рычаг управления.
Самина устроилась на мягком сиденье и