— И если выбрался, то вернется в лабораторию. В городе спрятаться невозможно, против побега его чипировали, и к тому же ему надо где-то подлечиться. Вентиляторы, стрекоза… Опять потерял столько крови. Ах черт!
Нельзя домой. Она поймала новый карфлайт. Перевалило за полночь, но ведь докторам наук не привыкать к бессоннице.
— Как там у тебя дела, Железный Аспид?
* * *
Как зачастило в последнее время, дела у Эйдена складывались не очень. У главного входа, куда его притащили охранники, уже стоял кортеж председателя. Одетый в мантию для официальных встреч, Харген Зури энергично приближался к пленнику. Следом торопились андроиды-телохранители. Что-то в облике советника подсказывало, что цветистых и напыщенных аллегорий, которыми он сыпал на суде, этой ночью не будет.
— Так вот кто поплатится за проникновение! И почему я не удивлен, Эммерхейс?
— Ваше величество. С меня еще не сняли титул, — Эйден даже не сомневался, что поплатится. Любое проникновение в этой жизни оборачивается заморочкой — будь то девственница или секретный архив.
Харген стрельнул глазами, и телохранитель исполнил прямой левый по лицу шутника.
— Неудачные переговоры, Зури? — Андроид сплюнул лужицу серебра и что-то твердое. Похоже, моляр. — Мой канцлер не светило дипломатии, но твои способности, я вижу, на уровне пещерного медведя.
— Твой канцлер категорически отказался принять тебя обратно. Сенаторов не заинтересовал ни один из вариантов обмена. Они дали мне понять, что ты не слишком-то нужен империи.
Робот ощупал языком уцелевшие зубы.
— В этом-то и цимес. Если я исчезну, с империей ничего не случится. В этом ее сила. Если спилить твои рога, ты ведь не перестанешь быть Харгеном? Так и риз Авир не будет жертвовать галактиками ради меня — иначе у врагов появится хобби воровать членов императорской фамилии. Правда, ничто не помешает ему отомстить за мою смерть.
Он сам когда-то прописал запрет на такой выкуп в Конституции. А позже добавил смертную казнь в наказание за его нарушение. Некоторые вещи доходили до сенаторов не сразу.
— И не мечтай, я не позволю тебе умереть мучеником. Падчерица выслала мне подробный отчет о первой победе над уроборосом. Отчет, с которым ознакомился весь кабинет министров, потому что этой идиотке хватило ума передать его через моего секретаря! Да к тому же куратор, этот болван Бюрлен-Дукк, растрепал в сети, что вы на пороге создания доступного лекарства. Каково, а⁈ Зараженное отребье повалило в города, резервации бунтуют, а я не могу убить одну синтетическую гадюку, что запускает язык в мои бумаги!
— Препарат был бы уже готов, если бы мне дали возможность использовать архив.
— Предлагаешь мне нанять козла прополоть капусту? Ты в своем уме? Бритц!
Начальник службы безопасности скользнул вперед и замер.
— Как он вообще проник в хранилище? На чем попался?
— На ловушке для роботов.
— Это там, где милый ребенок преподает законы робототехники? Значит, подлец один приплыл. Как же это он сохранил голову, позволь спросить?
— Каким-то чудом, — бесцветный голос не допускал сомнений. Ну чудо и чудо.
Советник вернулся к андроиду, светясь как тритиевый брелок.
— Видишь, робот, ты можешь умничать и язвить сколько угодно, но твоя суть от этого не меняется. Ты — обычная машина. Безвольная, безответственная! И поэтому обязана подчиняться человеку. И если я не могу убить тебя — пока еще не могу — это не значит, что я раз и навсегда не выжгу из тебя шпионские баги.
Харген кивнул своим и полез во внутренний карман. Телохранитель ударил Эйдена сзади по ногам и силой поставил на колени. Андроид, конечно, попробовал не поддаться, но подоспел и второй верзила. Этим двоим, чьи лапищи дружелюбно лежали у него на плечах, было трудно возражать. Тем более в наручниках. Тем более, когда в закоулках Браны теперь каталось больше его крови, чем в нем самом.
В руке Зури возник миниатюрный лазер. Мелкокалиберный «рейморт». Местные чиновники носили такие для самообороны.
— Робомедики донесли о твоем уникальном зрении, но не углядели в нем угрозы. И вот — ты прошел затопленные лабиринты, недоступные человеку. Но вряд ли ты повторишь свой успех, потому что я намерен лишить тебя этих преимуществ.
Он шагнул к пленнику, схватил за волосы и запрокинул его голову вверх. Эйден дышал спокойно. Машина — значит, машина. Договорились. Он смотрел на советника с мыслью о том, что искаженное серое лицо — последнее, что он увидит перед тем, как ослепнет. Но эти импульсивные действия и вся ненависть Харгена слишком красноречиво давали понять: империя как минимум победила в войне за сектор. И значит, это все-таки был хороший день! Андроид даже улыбнулся бы, если бы не пришлось крепко сжать зубы, потому что советник направил красный луч в его левый глаз. Белая вспышка, слезы, амальгама и темнота. Сильную боль он чувствовал только в первые секунды: под тонким слоем живой ткани глаз был механическим. Хотелось напоследок бросить взгляд на что-то прекрасное, но в проклятом небе над Браной не было звезд.
Под воздействием луча металл плавился и растекался по виску и щеке, и Харген все не мог ею насытиться.
— Советник! — ого, кто-то рискнул жизнью. — Вы так повредите его мозг. Одно неосторожное движение, и он не сможет закончить работу над препаратом.
Бритц. Он стоял рядом с Харгеном, за спиной вился белый дымок и были распахнуты все четыре крыла. Эзеры выпускали крылья без полного превращения, когда нервничали. Зная Кайнорта и его дохлый характер, Эйден готов был поклясться, что эзер в бешенстве. Харген отпустил голову пленника и отступил назад, оправляясь. Ему не дали закончить, но возможностей еще случится предостаточно.
— Не жалеешь, что затеял идти против меня, андроид?
— Нет, Харген. Я жалею, что мы с тобой состоим из одних и тех же атомов.
Честно говоря, Эйден уже еле ворочал языком и не падал только благодаря двум охранникам.
Зури и сам вымотался за долгий, бесполезный день. Он проигнорировал дерзость и дал знак охране. Роботы толкнули пленника наземь, и он второй раз за вечер оказался лицом в пыли.
Оттуда было особенно приятно наблюдать, как распекали Бритца.
— Эта вылазка — полностью твой недосмотр, эзер, — Харген ткнул ему в грудь рукояткой «рейморта». — Если через три дня препарат не будет готов, то вместе