— Я все сделаю, Яр… все, что хочешь…
Но я не хотел, чтобы она делала это обязанной будучи.
— Ты и так много для меня сделала, а я не защитил…
Алиса вцепилась в меня и еще сильнее зашлась слезами, а Вика просто задохнулась, оборвав разговор.
Через десять минут Володя забрал Вику, а я наконец-то осознал весь масштаб катастрофы. Меня затрясло, когда я только остался один в кабинете. Мне хотелось рвать и метать. Но вместо этого, получая каждый час одни и те же слова от ребят, от полиции, которая приехала, как только я поговорил с одним полковником, я понимал безвыходность положения.
Семен Аристархович признался, когда к нему доехал Лева, что он со Светой не имеет больше никаких дел и больше двух месяцев примерный семьянин.
Я сходил с ума и ближе к ночи понял, что Света не могла быть одна а этом деле значит нашла нового папика или дружка, и соответственно так мстила и пыталась выручить еще больше денег.
Когда на город спустилась тьма, а я закрылся в кабинете, то набрал один номер.
— Добрый вечер, — сказал я твёрдо. — Вы хотели, чтобы я работал на вас? Я готов. Но у меня есть условия…
— Мальчик мой, — прогремел голос мэра города. — И за дорого ты решил стать моим цепным песиком?
Предложения от мэра города поступали неоднократно, но я умело их обходил, понимая, что такая удавка, поводок на шее, мне не к чему, но сейчас…
— У меня сына украли…
Глава 48
Ярослав
Мэр мне несколько раз намекал, что надо быть более гибким, пластичным, брать клиентов, которые мне не нравились и умело прогибаться под желания «хозяев» города. Быть на короткой ноге с депутатами и вообще входить в их круг.
Мне это осложняло работу, потому что я становился предвзятым и это соответственно серьезно сокращало мою деятельность, но сейчас видя перед глазами сломанную страхом и болью Вику, плачущую дочь и полные искренней веры в глаза Матвея, я понимал, что иначе поступить не мог.
— Что украли это плохо… — протянул мэр.
— Да, выкуп хотят… — сухо сказал я, стараясь не показывать эмоции, чтобы потом они не играли против меня.
— Кто? — перейдя на деловой тон, спросил мэр.
— Мать родная, которая бросила его.
— Ну что ж… в таком случае надо найти. Да. Это хорошая цена за твою работу. Приемливая. Ведь семья это что? Это все, мальчик мой. Понятны мои слова тебе, что без семьи то тебя и нет…
Нет.
Я это и сам прекрасно осознавал.
И меня трясло пока я ехал домой.
Я не знал, что будет делать Света в отношении Матвея. Найдет еще одного оленя, которому скормит байку, что когда-то там родила от него? А что? Эта может! Не удивлюсь, что она еще и со своих клиентов деньги тянула пока беременная была.
Черт!
Черт!
Дурак!
Трус!
Предатель!
Надо было признаться Вике в самом начале! Ещё тогда, когда я только узнал про Матвея! Надо было признаться и все решить. Приняла бы, простила бы, ноги бы до конца дней целовал. Ушла бы, понял бы.
А сейчас…
Ребенок с поломанной судьбой.
Жена с грузом моего предательства.
Дочь лишившаяся отца.
Я туго сглатывал и все чаще бросал взгляд на молчащий телефон. Матвея найдут. Просто вопрос был во времени. Если бы я был уверен, что с ним все будет в порядке, справился бы собственными силами, но так, когда не ожидаешь ничего хорошего, тянуть нельзя.
Я не представлял как поднимусь домой. Я мог вообще не ехать, а ждать результатов поисков на работе, но я представлял как сейчас было Вике и не мог просто не реагировать. Я должен быть с ней и с дочерью. Я должен хотя бы их успокоить.
Смешно. Меня бы кто успокоил…
Я периодически впадал в состояние полной атрофии сознания, когда чисто, чтобы не вылететь во встречку, отмечал рядом проезжающие машины. Я был так виноват перед Викой, перед детьми, что не мог даже себя ощущать человеком. Мне казалось я нелюдь, предатель, лживое чудовище в человеческом обличии.
Машина затормозила на парковке, и я уперся лбом в руль.
Холодный пот стекал по спине, пропитывал рубашку, оставляя влажные следы на ткани, которая холодила кожу.
Бесило.
Мутило.
Выворачивало кислой слюной на газон, и я расплескал минералку из бутылки, полоскал рот. В голове звенело словно купола всех ближайших церквей решили сыграть одновременно.
Паршиво.
Но Вике еще хуже. Я был в этом почти уверен.
Когда я наконец-то на негнущиеся ногах поднялся в квартиру, то меня встретил почти сырой склеп.
Алиса спала на руках тещи в детской. Мать жены сидела в кресле качалке и держала внучку тихо что-то нашептывая. Когда она увидела меня, то наивно вскинула взгляд, но я покачал головой и прикрыл дверь.
Вика была на кухне с моей матерью.
— Вика подумай сама. Она его мать. Всем от этого лучше… — тихо выговаривала моя мать, не понимая одного: если бы Света была матерью для Матвея, а не использовала его, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь, никто бы и слова не сказал, но Света хотела денег. — Он будет с матерью, вы дальше живите своей семьей.
— Он не хотел сбегать. Он о ней не говорил, — со стеклянным взглядом как пьяная повторяла Вика, глядя в одну точку.
— Она его мать! — встала из-за стола моя мать, и я тихо и устало сказал:
— Она попросила почти двадцать миллионов. Чтобы вернуть его нам. Как думаешь, что будет с Матвеем если она не получит деньги? Как думаешь, где мне потом его искать? В детском доме? У бомжей на вокзале? Где мам?
Я сорвался.
Меня выбесило простое непонимание обычных вещей.
— Прости, — вздрогнула мать, и я устало сел за стол. Вика медленно встала и обошла вокруг, чтобы оказаться рядом со мной, и я не смог сдержаться, прижал жену к себе, уткнулся ей в живот лбом. Вика осторожно запустила пальцы мне в волосы и спросила:
— Нет новостей?
— Пока что только фото с камер по городу, но маршрут не отследили. Тот с кем она была последний раз, клянется что уже два месяца от неё ничего не слышал…
Я тяжело выдохнул. Отстранился, чтобы не держать Вику возле себя и не доставлять дискомфорт. Но она сама не ушла, а села тихонько рядом и обняла мою руку, уткнулась в неё лицом.
— Ярослав… — протянула