— Издеваешься? — спросил я, спрятавшись за угол, где уже стоял майор. — Он в капюшоне, лица не видно.
— Ну и ладно теперь, — нахмурился часовой. — Теперь не посмотришь, уходите быстрее.
Мы обошли тюремный шатёр сзади и направились сначала в другую сторону, потом повернули к шатрам спецназа, где у Федулова находился собственный командный пункт. Майор откинул полог, пропуская меня вперёд. Я уже без приглашения сел на стул для посетителей возле его стола, а он занял своё место.
— Похоже, мы вовремя оттуда ушли, — сказал майор. — Кажется, в идущей к пленнику толпе я разглядел того генерала, которого все ждут. Это он, получается, с корабля на бал сразу. Слышал, вертолёт прилетел, пока мы шли туда?
— Так это как раз его привезли? — спросил я, хотя ответ был очевиден.
— А кого же ещё, — усмехнулся Федулов. — У нас тут вертолёты каждые пять минут не летают, чтоб организовать курьерскую доставку. И герцог Лейхтенбергский тоже с ним сейчас был, так что ты прямо сейчас с ним увидеться вряд ли сможешь, может, чаю пока?
— Было бы неплохо, — сказал я. — Раз предстоит долгое ожидание. Мне обязательно надо с ним встретиться, иначе зря приезжал.
— Скорее всего, ты со мной и поужинаешь солдатской кашей, — сказал майор, разливая чай. — Пока они там все свои официальные церемонии завершат, а это точно не десять минут. Может, ещё и пленного допросить захотят. Так что ты здесь надолго. Могу предложить в шашки сыграть.
— Не, — помотал я головой. — Шашки — не моя сильная сторона.
— Ну и ладно, — махнул рукой майор и шмыгнул носом, словно обиделся. — Вон сушки к чаю бери, чего впустую желудок полоскать.
На моё везение, у Федулова пока никаких срочных дел не было, мы сидели в его штабном шатре и болтали о жизни, то есть ни о чём. О том, что герцог освободился, нас должны были оповестить, так что я не дёргался, поддерживал тихую беседу и думал о своём.
Внезапно время, словно замерло, и воздух стал вязким, а в следующее мгновение прогремел мощный взрыв, от которого зазвенело в ушах. Примерно с той стороны, где находился тюремный шатёр с пленником. Штабной шатёр резко дёрнулся в противоположную сторону, хрустнули крепления, но всё же выдержали. Майор лишь пригнулся, мгновенно подобравшись. Ещё через секунду он уже осторожно выглядывал из шатра, оценивая обстановку.
После взрыва прошло всего несколько секунд, когда наступил грандиозный кавардак. Весь полк встал на уши, больше тысячи человек бегали между шатрами и что-то кричали, что именно — разобрать в гвалте было попросту невозможно, но сразу понятно, что случилось что-то выходящее за рамки.
Я выглянул из шатра и посмотрел в сторону тюремного шатра. Самого его отсюда не было видно, но над этим местом поднимался чёрный гриб из гари и пыли. Пользуясь неразберихой, я ринулся в сторону серого шатра. Может, это всё-таки не он взорвался, а где-то рядом?
Нет, не рядом. От шатра, где сидел пленный, осталась лишь немалых размеров воронка. Шатры в радиусе более пятидесяти метров свалило и растрепало ударной волной, кругом десятки раненых, были и трупы. От часового, как и от пленного, не осталось и мокрого места.
Некоторое время я стоял и смотрел, во что превратились все мои старания. Потом начал слышать стоны и принялся оказывать помощь раненым. Через минуту ко мне присоединились Владимир Алексеевич и Дмитрий Юрьевич, которые несколько удивились, увидев меня, поздоровались кивком и тоже поспешили к раненым.
Ситуация осложнилась тем, что все были посечены осколками от взорвавшегося фугаса, а это вам не раны от клыков и когтей, осколки извлекать надо. Я позаимствовал пару зажимов и антисептик у Владимира Алексеевича и, воспользовавшись наркозным эликсиром, начал извлекать из рук, ног и тел рваные куски железа. Высших офицеров среди раненых я не увидел.
Суета со временем стихла, теперь все находящиеся поблизости рассуждали на тему того, что бы это могло быть.
— Ну, это точно не прилёт, — сказал какой-то офицер неподалёку от меня. — Не было никакого звука перед этим, просто взрыв, и всё.
— Значит, фугас подложили, — сказал другой, чуть хрипловатый голос. — Но как? Тут же кругом свои, чужих в лагере никого нет.
— А вот так, родной, — грустно усмехнулся офицер. — Среди своих чужие нашлись, иначе никак.
— Так, может, это люди генерала и подложили? — спросил кто-то гнусавый.
— Что за бред ты несёшь? — спросил хриплый. — Генерал прилетел из Москвы, чтобы взорвать пленника? Ему заняться больше нечем? Если бы это ему было надо, он просто подослал бы кого-то, а не приезжал бы с официальным визитом.
— Так это небось специально, чтобы на него не подумали, — не унимался гнусавый.
— Ну ты же всё равно на него подумал, — ответил офицер. — Так, замолкли все, вон они идут.
Я в этот момент уже извлёк осколок из бедра очередного пострадавшего и занимался заживлением рваной раны. Подняв взгляд, я и, правда, увидел генерала со свитой. Среди прочих рядом с ним был и герцог Лейхтенбергский.
Лицо генерала было удивлённым и злым, а на Фридрихе Стефановиче лица и вовсе не было. Белая застывшая маска.
Все обсуждали между собой происшедшее, а герцог просто молча смотрел на воронку, словно не веря своим глазам. Потом он медленно обвёл взглядом расчищенную взрывом площадку и в какой-то момент его взгляд задержался на мне. Ненадолго, но я почему-то понял, что именно такого исхода он и ожидал. Осознав мой пристальный взгляд, он тут же отвернулся. Потом всю эту толпу куда-то увели.
Проводив профессора взглядом, я вспомнил душещипательную историю про его жену и её проблемы со здоровьем. Герцог сейчас выглядел так, словно у него из-под носа увели последнюю надежду помочь супруге.
Ну мне сейчас не менее обидно, но не думаю, что этот менталист, которого свои же превратили в кровавую пыль, здесь последний. Уверен, что таких ещё немало. Другой вопрос: где теперь их искать? Тупо бродить по Аномалии, пока не подвернётся?
Если надо будет, то так и сделаю, но не прямо сейчас. Информацию о диверсии и гибели пленного я незамедлительно отправил с помощью нейроинтерфейса аналитикам рода. Уж эти-то люди точно проверенные годами и верны роду, значит, отец скоро будет обо всём знать. Уверен, что князь Демидов это всё на тормозах не спустит. Если понадобится, всю Аномалию мехом внутрь вывернет, а доберётся до истины.
Тем более что дело теперь приобретает такой неожиданно громкий оборот. Таким образом и моих родных подобное может затронуть, ведь нельзя утверждать, что эти неизвестные экспериментаторы работают только в этой Аномалии.
— Ваня, давай