Теперь это было недостроенное многоэтажное здание. Голые бетонные стены, лестницы без перил, пустые оконные проёмы. А за ними красноватая пустота, похожая на закат, только без солнца. Мир, который поленились закончить…
Где-то наверху прозвучал кошачий топот, и я, не раздумывая, побежал по лестнице на этаж выше.
– А ну, стой! Ты мне нужен!
Белоснежный кот метался от угла к углу. Нужно было поймать его! От этого зависела моя жизнь. Кажется, он сам загнал себя в тупик. Мне осталось только схватить мохнатое тельце.
Но вдруг чья-то маленькая рука потянула меня за большой палец.
Я обернулся. Снова этот пионер с плюшевой головой! Чего ему надо?
– Что? Не отвлекай меня! – я раздражённо выдернул палец из его руки.
Но он тут же схватил меня за край куртки, упорно не желая отпускать. Пионер заступался за кота. Но почему?
– Мне надо выбраться отсюда! – крикнул я.
Мальчик с плюшевой головой отпустил мою куртку, достал блокнот и карандаш, быстро написал что-то и сунул листок мне в лицо.
– А мне что делать?! Какой у меня выбор?! – закричал я в отчаянии, но в тот же миг понял, что не стану гоняться за животным, зная, что его ждёт.
Я не буду ловить кота за шкирку и не отдам его этому мерзкому троллю…
Взъерошенный, белоснежный зверёк выл, как дьявол.
Я отступил в сторону, чувствуя полное бессилие.
– Давай. Уходи…
И котяра умчался прочь. А за ним ушёл и пионер с плюшевой головой. Я остался один в этой бетонной коробке. Сел на пол и прислонился спиной к холодной стене.
Значит, придётся остаться здесь? В этом бесконечном лабиринте с чудовищами и мертвецами. В этом аду…
Никогда больше не увижу улыбку Инны, никогда не прикоснусь к её руке, не поцелую её… Не увижу маму, крикливую младшую сестру Элю. Не увижу своих друзей…
К горлу подступил горький ком. В глазах защипало.
– База, ответьте! – вдруг прозвучал электронный голос в тягостной тишине. – Говорит капитан. Докладываю: операция завершена. Мы погибли. Как поняли? Мы погибли! Среди экипажа выживших нет! Мы все мертвы! Приём!
Этот голос, искажённый шипением и помехами, звучал совсем рядом.
Я поднял голову и увидел маленький планетоход «Интеркосмос». Та самая игрушка, которую мне когда-то подарил Виталик, а потом украл пионер с плюшевой головой!
Гусеничный планетоход, работая на полной мощности, мчался к тёмному проходу в стене. Он словно звал меня за собой.
– Ж-ж-ж-ж-ж! – резво звучал его моторчик.
Этот пионер что-то придумал! Не иначе, он запустил машину, чтобы показать мне выход!
Я встал и кинулся в тёмный проход.
И тут на пути, как из-под земли, вырос розовый тролль.
– Куда собрался? – проскрипел он. – Я тебе дал задание!
– Да иди ты со своими заданиями! – крикнул я и внезапно двинул ему кулаком в переносицу.
– Ох! – мелкий насмешник оказался слабым, как ребёнок. Он грохнулся на спину, задрав вверх короткие кривые ноги.
Немедленно забыв о нём, я побежал дальше, стараясь не упустить планетоход из виду.
– База, ответьте! База, ответьте! – надрывался динамик игрушки.
Радиоуправляемая машина ехала по узкому коридору.
На меня давили сплошные стены, обклеенные полосатыми обоями. Ни дверей, ни окон. Только бесконечные полосы. Поворот направо. Снова коридор. Поворот налево. Всё тот же коридор.
Я бежал за игрушкой, не отставая ни на шаг. И вдруг коридор закончился тупиком. Планетоход стукнулся о стену.
– База, ответьте, – в последний раз прохрипел динамик и замолчал.
Гусеницы ещё пару секунд вращались вхолостую, а затем жужжание моторчика стихло.
Это всё? И куда он меня привёл? В тупик? Зачем? Чтобы отнять последнюю надежду?!
А хотя нет! В одном месте обои слегка разошлись на стыке. Дверь… Это скрытая дверь!
Я подбежал к стене и дёрнул за бумажный край. Да! Там была хлипкая фанерная дверь! Выход из Междумирья?
Ни ручки, ни замка.
Я ударил коленом по фанере, и она треснула, как театральная декорация. За ней оказалась темнота…
Перед глазами всё завертелось. В ушах завыла сирена скорой помощи. Я уже не стоял, а лежал где-то в другом месте. Меня куда-то везли…
– Приходит в сознание! – прозвучал незнакомый женский голос.
Картинка на мгновение стала чётче. Я увидел над собой лица врачей, а потом снова провалился во тьму…
В следующий раз я очнулся с ясным пониманием, что нахожусь в больнице. Всё указывало на это: белые стены, запах спирта, тихий писк аппаратуры…
– Что со мной случилось? – спросил я у первого человека, который вошёл в палату.
Лоб ныл тупой, пульсирующей болью. Образ того, кто стоял рядом, расплывался, как в тумане.
– У вас травма головы и вывих плеча, – ответил размытый силуэт. – Вы упали в открытый канализационный люк. Не помните?
– Припоминаю, – прохрипел я.
Первые дни были тяжёлыми. Боль, слабость, путаница в голове… Но постепенно становилось легче. И наконец-то ко мне стали пускать не только родственников.
Первая, конечно же, пришла Инна. Моя любимая Инна… Она появилась на пороге, и сердце затрепетало от радости.
– Юл, ты живой! – воскликнула она, присаживаясь рядом с кроватью, её глаза блестели от слез. – Я думала, что с ума сойду! Как ты себя чувствуешь?
– Да всё норм, – ответил я, накрыв её тоненькую кисть своей ладонью.
– Ты сам упал? – спросила она ни с того ни с сего.
– Что? – не понял я.
– Ты сам упал? – повторила Инна, глядя мне прямо в глаза. – Тебя никто не столкнул? Я думала о том призраке… Ну, о мальчике с головой медведя!
– Мы с Алёшкой не враги, – ответил я. – Он помог мне выбраться.
Инна облегчённо вздохнула и упала головой мне на грудь.
– Юл, пожалуйста, не делай так больше. Пропадёшь ещё хоть на день, и я тебя убью!
А я наклонился и поцеловал её в носик.
Находясь на грани между жизнью и смертью, Юлий оказался в Междумирье, а после благополучно выбрался из него. Из Загробья можно вернуться, если материальное тело человека остаётся живым!
В самом низу
Дневник Андрея Лаврухина – санитара психиатрической клиники, третья и последняя запись
«Как же я устал», – эта фраза возникает у меня в голове ежечасно. Я и не помню, когда в последний раз чувствовал себя бодрым и выспавшимся. У меня словно на плечах груда камней, и каждый прожитый день добавляет ещё по одному камешку.
«Как же я устал! Как же я устал!» – жалуюсь сам себе.
Сколько ещё выдержит моё измученное тело?