Огромные пятиэтажные дома дрожат в мареве и кажутся миражем. Они вдруг превращаются в сказочные дворцы с золотыми окнами.
На миг я позабыл все на свете. Мне показалось, что я плыл по морю несколько месяцев, и вот, наконец, из тьмы вырос прекрасный город. Я в восхищении рассматриваю его тонкие, как иглы, минареты, вонзающиеся в небо, слышу через призывный крик муэдзинов, как затарахтел арбакеш на вислоухом ишаке; пробежал по пустынной улице босоногий дивана с толстым посохом в руке, выкрикивая свое мистическое слово «хак!»
Ну, конечно же! Это великий город Шам, тысячелетний, древний и мудрый... Султан торопится по тесным кривым улочкам, обгоняя семенящих в парандже женщин, сгорбившегося старца с черной тюбетейкой на голове Кайрши. У старика дрожит протянутая рука. У него пересохли, потрескались губы, и он не может произнести привычное «ради аллаха!»
Открывают лавки толсторожие купцы. А я иду дальше и дальше. И вдруг узкий темный переулок выбрасывает меня на залитую солнцем базарную площадь.
Звеня узорными бубенчиками, проходит караван. Бахалши в разноцветных толстых халатах ведут под уздцы высокомерных верблюдов. Караван встречают высокие стражи с кривыми секирами в могучих руках.
У торгового ряда шумно. Бьют в громкие бубны, завывает длинная кернаи, оповещая весь базарный люд, что из Багдада прибыл известный купец.
Ух ты! Прямо из толпы, приплясывая, вышел факир. Темное лицо обманщика и гипнотизера спокойно и презрительно. Смотри, смотри! Из его рта выползает черная змейка с розовым дрожащим язычком. Ведь она может ужалить!
Я резко отпрянул и вдруг услышал плеск. Замечтавшись, я уронил в воду весло. Пришлось вернуться в реальность и доставать уплывшее весло другим. Хорошо, что мы были уже у берега. Пока я возился, в городе начали вспыхивать не яркие еще электрические огни.
— Ты на своей лодке, как шахмаран, плывущий по Красному морю...— сказала Ольга недовольно. Она, верно, почувствовала, как я от нее далеко.
— А ты как балерина в белом платье,— засмеявшись, сказал я и добавил: — Слушай, балерина, поедем на остров, он тут недалеко. Но Ольга молча покачала головой. Тогда я сложил весла и выпрыгнул на песок.
— Почему ты не хочешь? Ведь всегда мечтала побывать на острове,— я схватил девушку за талию и подтолкнул к лодке. Но она вырвалась из моих рук и сказала:
— Ты меня опять путаешь с кем-то. Я никогда с .тобой не говорила об острове. Я не Пятница. Притом уже ночь. Сейчас на острове можно встретить жезтырна- ков — так говорит твоя Хадиша.
— Опять ты за свое. Оставь ты Хадишу в покое! — крикнул я.— Ну, не хочешь на остров, давай посидим на берегу.
Мы сели на песок, который еще был теплый. Я взял ее за руку. Пальцы у нее были длинные и гибкие, как у скрипача. Ни за что не подумаешь, что Ольга инженер. Улыбнувшись, я шутливо сказал:
— А знаешь, где я сегодня побывал? В стране Шаме!
Я скорее почувствовал, чем увидел, как она встрепенулась.
— В Шаме? Значит, опять думал о своей Хадише, пусти меня, я пойду к автобусу.
Она была по-настоящему рассержена.
Я обхватил руками ее за плечи и прижался к губам. Честное слово, я первый раз целовал девчонку. И до сих пор еще не понимаю, как решился на это.
Она вырвалась и побежала.
— Теперь не убежишь от меня, Оленька! — закричал я, бросаясь за ней.
Несколько раз я почти настигал ее, но она круто сворачивала в сторону, и снова я оказывался позади. Наконец Ольга запнулась за какой-то корень и упала в траву. Я опустился рядом.
— Ольга, какая ты красивая! — с восхищением проговорил я.
Она молча взяла меня за руку и доверчиво прижалась к ней щекой. Потом мы перевернулись на спину и долго смотрели в небо.
Одна за другой вспыхивали звездочки. И с каждой новой звездой темнело небо, пока не стало густого синего цвета.
— Ольга, мне кажется, что сейчас, если загадать, сбудутся все наши мечты! — засмеялся я.
— Давай,— сказала она.— Загадывай...
— Загадал!
— Сбудется,— сказала Ольга так серьезно, будто это от нее зависело.
— А кого ты любишь?
— Есть такая девушка, красивая, умная...
— Брюнетка?
— Блондинка.
— Как ее зовут?
— Оля!
Оля засмеялась и встала. А я продолжал сидеть и вдруг почувствовал себя настоящим хозяином всей этой красоты. Я даже зажмури'лся и стал слушать, какая ти шина. Только чуть слышно звенело в ушах. Сколько так продолжалось, не знаю. Я совсем забыл об Ольге и вздрогнул, когда она осторожно дотронулась до моего лба. .
— Султан,— сказала она,— Сул-тан-чик, мы же пропустили последний автобус. Пойдем!
Когда мы приехали, Антона Ивановича дома не было. Он уехал в дом отдыха на ту сторону озера и обещал вернуться поздно.
Мы сидели, болтали, пили чай. Потом Ольга подошла к большому приемнику и покрутила ручку. Сначала хаотичный шум, какой-то треск, и вдруг тихая, удивительно нежная мелодия полилась из радиоприемника. Ольга сделала чуть погромче и, подойдя ко мне, села рядом. Мы долго молчали. Потом она взяла меня за руку.
А что же дальше? — думал я, прислушиваясь к музыке.— Все так и будет. Вы, Султан Омаров, будете ходить в незаслуженных героях, и все будут знать об этом и смеяться за спиной. В конце концов сам к себе потеряешь всякое уважение. Я подумал, что есть такая русская пословица — береги честь смолоду. Честь смолоду.
Я встал и сказал, что мне надо уходить. Мы вышли с Ольгой из дома и не успели завернуть за угол, как ми мо нас проехал в своей «Волге» Антон Иванович.
— Вернемся? — сказала Ольга.— Еще раз попьем с отцом чаю.
— Нет! Я тебе разве не сказал, что он меня вчера здорово пробрал...
— Железной теркой,— засмеялась Ольга.— Это он умеет... А за что?
— За Айдаргалиева. За то, что я недоволен его помощью...
— Помощь помощи рознь,— задумчиво проговорила Ольга.— Помнишь, после того разговора с тобой я ему так и сказала. Он ведь как что, сразу говорит, что за уши тянул тебя к славе.
— Вот я и хожу сейчас вислоухим ослом!
— Ну, по-моему, ты перегибаешь,— Ольга чуть заметно усмехнулась.
— Ты намекаешь на то, что мне твой отец предложил