Остановившись у входа, девушка дождалась Игоря, который заранее был оповещен о сегодняшнем походе на барахолку.
Они познакомились год назад, случайно, в парке, что возле Миусской площади. Он — студент факультета истории и политологии РГГУ, она — абитуриент Менделеевского вуза. Химик и историк; аккуратист, воспитанный в семье потомственных интеллигентов, и взрывная неформалка, предпочитающая готический стиль не только в одежде. Удивительная парочка.
И вот прошел год, а они не разбежались и даже не наскучили друг дружке.
— Кир, ну сколько можно ждать? — театрально сгримасничал Игорь.
— Не гунди, а то морщины появятся.
— Может, ну её, эту барахолку. Пойдем лучше в кино. А еще лучше в ЦДХа.
— Блин, это же полный кринж! — щелкнула пальцами Кира. — Пялиться на картины, фу! Давай поступим иначе: я предлагаю участие в археологическом перфомансе. Прикинь, и даже копать ничего не надо.
Парень нахмурился:
— Что значит «перфоманс»? — А потом догадался и даже охнул: — Мы опять на барахолку? Блин, только не это.
— Да харош киснуть. Такое ощущение, что меня окружают одни меланхолики. Сейчас отыщем такую древность — у тебя глаза на лоб полезут!
— Кир, да о чем ты? Тут ведь одни мошенники! — предпринял последнюю попытку Игорь.
Девушка одарила его обаятельной улыбкой:
— Не бойся, ты имеешь дело с профессионалом своего дела. Уж поверь, я паль[2] от стоящей вещи враз отличу.
Поправив очки в тонкой оправе, Игорь лишь устало отмахнулся, давая понять, что эту битву он безоговорочно проиграл и сражаться больше не намерен. А в знак смирения повторил свой любимый театральный вздох.
* * *
Широкие прилавки ломились от старинной утвари. Как говорят в таких случаях: любая диковинка за ваши деньги: чугунные утюги вперемешку с хохломой, военные трофеи и расписная посуда, первые фотоаппараты и радиолы, хрусталь и новогодние игрушки — настоящий праздник для ценителя старины.
Кира остановилась напротив двух натертых до блеска патефонов. Один был в отличном состоянии, но слишком простоват, а вот второй отличался невероятной отделкой, которую трудно было разобрать сквозь трещины и потемневший орнамент.
— Соскучилась по винилу? — поинтересовался Игорь.
— Люблю все ламповое[3]. — Показав парню язык, Кира двинулась дальше.
Игорь быстро догнал её с очередным вопросом:
— И не жалко тебе на барахло деньги тратить?
— А на что их еще тратить? — Девушка сделала удивленный вид, заставив Игоря слегка растеряться.
— Ну не знаю, на помады там, духи, ногти…
— Нет, это не варик. К тому же их ты мне и так подаришь, — парировала Кира. — А здесь, понимаешь, целая история. Ты только представь, что эти предметы могли стать свидетелями великих событий. Да кому я рассказываю, ты — историк, и сам все должен понимать.
Однако, вместо понимания, Игорь лишь хмыкнул и, засунув руки в карманы, равнодушно отошел в сторону.
— Ну ты чего, обиделся что ли? — Кира оказалась рядом и потрепала парня за волосы, нарушив идеальную прическу.
Он состроил унылую гримасу.
— Нет, просто представил, как когда-нибудь вместо рухляди здесь будут лежать навороченные смартфоны. А на нашем месте окажутся наши потомки. Понимаешь, о чем я? Жить нужно настоящим, Кира! Это я тебе как будущий историк заявляю.
— Ладно, я смотрю, ты совсем закуксил, — вздохнула девушка. — Не переживай, обещаю, я быстро.
Развернувшись, девушка подошла к одному из прилавков: на первом плане ровными рядами стояли кружки и вазочки, а чуть подальше — деревянная утварь. Но не это привлекло её внимание. Левее, на самодельной полке, возвышались самые обычные масляные фонари. Вот на что нацелилась настырная покупательница.
— А можно мне посмотреть? — попросила Кира и приняла из рук продавца светоч с потемневшим от времени стеклом.
Осторожно покрутила фонарь так и эдак, поинтересовалась о цене. Продавец не стал юлить и пытаться содрать втридорога: постоянных клиентов здесь хорошо запоминали, чтобы не тратить время на лишний развод.
Упаковав фонарь в пакет и пупырчатую пленку, продавец передал сверток покупательнице.
— Надеюсь, на сегодня все? — уточнил Игорь.
Скрестив пальцы, Кира приложила их к груди.
— Как и обещала: всего одну вещь. Все, идем к выходу.
Сегодня на блошином рынке было особенно многолюдно. Правда, настоящих ценителей можно было по пальцам пересчитать, в основном — праздные зеваки. От таких никакого толку, поэтому и продавцы вели себя вяло, не реагируя на глупые вопросы типа:
«Подскажите, а это действительно старинная вещь?» или «А вы уверены, что она подлинная?»
Протиснувшись сквозь толпу, Игорь случайно задел плечом старую, сгорбленную старуху. Тут же интеллигентно извинился, слегка склонив голову, и пошел дальше. Старуха кивнула, улыбнулась, но проводила молодую пару презрительным взглядом. А затем с губ женщины сорвались какие-то непонятные, рычащие слова, словно она, внезапно позабыв родной язык, тявкнула им вслед дворовым псом. После этого злобная особа смачно харкнула себе под ноги и быстро исчезла в толпе. Со стороны могло показаться, что слюна, коснувшись асфальта, задымилась, но, скорее всего, это был всего лишь оптический обман.
* * *
Масляный фонарь стоял на столе, отражая лучи яркого солнца, которые бесцеремонно пробивались сквозь тонкий тюль на окне.
— Ну и что это за народное творчество? — скрестив руки на груди, с умным видом поинтересовался Ник.
— На даче все сгодиться, — уверенно заявила Кира.
Брат хмыкнул и взял светоч в руки. Скептический взгляд уперся в тусклую колбу, потом опустился к потертому резервуару.
— По-моему, он в отличном состоянии, — уверенно заявила девушка.
Но брат вздохнул и поставил покупку на место.
— А на мой профессиональный взгляд — редкостная рухлядь. Ты, матушка моя, старьевщица с большой буквы «Хэ»… Ну посмотри, дома уже некуда складировать твои бесценные экземпляры.
Из дальней части комнаты послышалось тихое хихиканье. Молчавший до этого Игорь отложил планшет и неспешным шагом приблизился к дивану.
— Кира, хочешь знать мое мнение?
— Не хочу! — резко выдала девушка. Видимо, её терпению пришел конец.
Но Игорь все же высказался:
— Это обычная деревенская утварь. Никакой исторической ценности она не представляет. Иначе тебе никогда не продали бы ее за такие копейки.
Теперь засмеялся Ник, да так задорно и громогласно, что люстру охватила заметная дрожь.
— Тут я с очкариком полностью согласен.
— Что⁈ А я думала, ты на моей стороне. — возмутилась Кира.
Ник демонстративно надул щеки и покачал головой:
— Систр, поверь, с этой лампой ты реально лоханулась.
— Неправда!
— Дорогая, но неужели ты считаешь, что это лампа Алладина? — улыбнулся Ник.
Фонарь вновь перекочевал к нему в руки. Подышав на стекло, он тщательно протер его, но, увы, чуда не произошло. Ник повторил нехитрое действие — на этот раз с