— Что ты задумал? — удивилась Кира.
— Там, кажется, что-то есть.
— Где? Внутри? Да ты прикалываешься!
Кира в одну секунду оказалась рядом с братом. Ухватившись за металлическую крышку, он ловко потянул ее на себя, раздался щелчок, и на пол вывалился свернутый треугольником лист бумаги.
— Ух, ни фига себе, послание, — присвистнул Ник и, отложив фонарь, поднял находку.
Чернила были хоть и потускневшие, но все еще читаемы. А вот качество бумаги оставляло желать лучшего: истончившись, она имела множество потертостей и надрывов.
Начальнику московской сыскной полиции
Владиславу Рудольфовичу Рыковскому.
Ваше высокородие, прошу Вас рассмотреть мое прошение и оставить на прежнем месте службы, продлив сроки расследования касаемо многократных и безосновательных исчезновений в местечке Крестов Брод Владимирской Губернии. Спешу сообщить, что я в значительной степени продвинулся в раскрытии данных обстоятельств, о чем обязательно сообщу Вам следующим письмом. Дело сие не требует отлагательств, так как велико по своему масштабу и губительным последствиям…
С почтением,
Чиновник по особым поручениям Иван Федорович Зубов от IX-20 1901 года.
— Ауф! Блин, я все-таки была права! — не в силах сдержать эмоции, взвизгнула Кира.
Игорь нахмурился.
— Бред какой-то, апория.
— Чего?
— Ну апория, то есть вымышленн…. Да не важно, — отмахнулся парень. — Быть этого не может, вот и все.
— Да с чего ты взял?
— А хотя бы с того, что Рыков, которому адресовано данное письмо, никак не мог руководить московской сыскной полицией в 1901 году. Уж поверь историку: с 1899 года её возглавлял надворный советник Платонов.
Но Киру подобное объяснение не удовлетворило.
— Ой, вот только можно без этих твоих исторических коллизий?
— Коллизия⁈ — Игорь наигранно схватился за голову. — Да что ты такое говоришь⁈ Это установленный факт, понимаешь⁈ Доподлинно установленный и зафиксированный документально. Да если хочешь знать, я, между прочим, доклад по началу двадцатого века в России делал. И сдал его на отлично!
— А может все-таки ошибка?
— Да какая тут может быть ошибка⁈ — едва не закипел парень.
— Самая обыкновенная. Ну что, займемся⁈
— Чем займемся?
— Как чем?.. Расследованием, конечно.
— О-о-о, попридержи коней, подруга! — Ник примирительно замахал руками и добавил: — А тебе, очкарик, я дам один очень дельный совет… Нет, не совет, а просто предупрежу: тебе хана. Даже не пытайся её переубедить: все равно ничего не выйдет. Либо смирись, либо… Да какое «либо», второго просто не дано.
— То есть ты предлагаешь потворствовать всем ее желаниям? — возмутился Игорь.
Кира быстро сориентировалась в ситуации и чмокнула своего бойфренда в щеку, а затем что-то ласково шепнула на ухо.
Небольшая пауза — сложив руки лодочкой, девушка жалобно попросила:
— Ну пожалуйста-пожалуйста, всего одну маленькую просьбу.
— И тогда ты, наконец, утихомиришься? — уточнил Игорь.
— Клянусь! Можешь зачекать! — вытянувшись в струнку как примерная ученица, пообещала Кира. — Честное пионерское.
С дивана послышался короткий смешок.
— Нет женщинам веры и быть не может, — вставил свои пять копеек Ник.
— Я тоже не стал бы верить, — кивнул Игорь.
Но Кира уже повисла на его плечах.
— Ну пожааааааалуйста…
— Сопротивление бесполезно, — понял байкер.
— Бесполезно, — обреченно подытожил Игорь.
Глава 3
ПРОШЛОЕ. МОСКОВСКОЕ ЖАНДАРМСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ
1898 год
Ивана Федоровича нашли в дактилоскопическом кабинете в момент проведения особого эксперимента. Подозреваемого — местного «щипача» Гузьку — пристегнули к креслу кожаными ремнями для снятия с него необходимых антропометрических данных: вначале измеряли голову, уши, нос, а в конце еще руки, ладони и стопы. Когда задержанного уже собирались отвезти в камеру, в кабинет вихрем ворвался адъютант начальника жандармерии и буквально рухнул в ноги к сыщику. Отступив на шаг, Иван Федорович помог запыхавшемуся служаке подняться.
Немного отдышавшись, адъютант вытер выступивший на лбу пот и устало произнес:
— Иван Федорович, как хорошо, что я вас сыскал. Не поверите, прямо с ног сбился.
— А что стряслось-то, голубчик? В чем такая спешка? — нахмурился сыщик.
— Господин полковник за вами с самого утра послали. Потребовали срочно явиться, а я и знать не знаю куда вы подевались.
На лице сыскаря возникло недоумение.
— Как же так, я еще вчера докладывал: обход агентуры у меня намечается. На Хитровку так просто не сунешься, тут особый подход нужен. И, прошу заметить, не с пустыми ведь руками вернулся.
— Вижу, конечно, вижу, — быстро закивал адъютант. — Только сделайте милость поторопиться, ведь столько времени уже потеряли. Ох, чую я, не сносить нам голов…
Объясняться больше не имело смысла. Проще подчиниться и узнать в чем истинная причина, чем понапрасну чесать языком с ординарцем.
В кабинете царила гнетущая обстановка. Достаточно просто вдохнуть терпкий аромат папирос «Трезвон» и сразу станет ясно: нервы у начальства напряжены до предела.
Руководитель жандармского корпуса полковник Николай Петрович Пожидаев выглядел мрачнее тучи. Опустив голову, он замер у окна, уткнувшись взглядом то ли в подоконник, то ли в мыски собственных сапог.
Услышав шаги, полковник отвлекся от гнетущих мыслей и наградил вошедшего дежурной улыбкой. Повязка на его правом глазу слегка сдвинулась вверх, а выпуклый лоб покрылся глубокими морщинами.
— Иван Федорович, уважаемый, ну что же вы заставляете нас так волноваться?
— Прошу прощения за задержку, господин полковник, служба. Изрядное количество дел взвалил на плечи, отсюда и причина, — по-военному оправдался сыщик.
— Понимаю, куда от этого деваться, — не стал спорить начальник и предложил присаживаться. — И все-таки, батюшка, извольте впредь давать предварительный отчет: что и как планируете… Мы ведь с вами люди подневольные, понимаете ли, сегодня так, а завтра вон как.
Сыщик открыл было рот, но в последнюю минуту передумал: не время сейчас для объяснений и всяческих оправданий. Что бы не сказал, не поймут. Все одно у начальства своя правда, а у служащего человека — своя.
В кабинете Николай Петрович был не один. Напротив него, за столом, выставив вперед сцепленные руки и слегка склонив голову набок на пример цапли, восседал странный — во всех отношениях — гость. Нет, не цапля, неправильно сыщик определил, беркут — так сказать, птица высокого полета. Полицейский это сразу отметил. Эдакую холеность так просто не заработаешь, здесь годы надобно потратить, а то и десятилетия: неимоверно дорогой костюм, крохотные усики, подстриженные по последней моде, чего уж говорить про изящную лакированную трость с рукоятью в виде орла (сразу видно — английская работа, такую местные умельцы не осилят).
— Познакомьтесь, это Александр Васильевич Пикль, — представил своего гостя полковник. — Обер-полицмейстер по особым поручениям, да-с… Из самого Петербурга