— Выйдите, пожалуйста, — загудел папа грудью, раздавшейся, как у бойцового петуха.
— Теперь — не смогу, — блеснула глазами старушка и ткнула пальцем в письмо. Переминаясь с ноги на ногу, она ждала, что папа начнёт его читать. Но папа нащупывал в кармане штанов телефон — он подумывал позвонить в полицию и проверить сообщения: не разыграл ли его кто-то из знакомых.
— Вы… Уборщица? — Он совершил ещё одну попытку объяснить себе происходящее. Экран телефона подсветил его строгое лицо, на котором брови тоже изогнулись кошками, только толстыми и ленивыми. Тут из-за его спины высунулся Петя и выдал предположение:
— Это мама вас заказала? Помыть полы?
— Уборщица? Заказала меня? Ну, малахольные… Это вы меня сами «заказали»! Меня к вам Дед Мороз прислал! — объявила старушка. И фыркнула, настойчиво сдвинув чемодан вперёд. А когда папа попытался помешать ей пройти, вдруг оскалилась и с какой-то невероятной силой вырвала телефон из рук Петренко. Вдобавок ко всему каркнула вороной, проговорила заклинание — что-то типа «три ноль ноль восемь один четыре…» — и проворчала, ухмыльнувшись, что папа Пети мог бы ещё дату собственного дня рождения паролем на телефоне поставить. Паролем был Петин день рождения.
Вокруг головы яги собрался вихрь, от чего у Петренко-старшего даже зашевелились усы. Он попытался забрать смартфон, но вдруг отступил, сел на тумбочку и побледнел: старушка включила пугающую, подходящую для фильма ужасов музыку, экран обдал ее подбородок и нос зелёным светом, глаза яги мутно потемнели… Папу зрелище явно впечатлило. Он тоже позеленел. Яга протянула свободную от телефона руку к Пете со словами:
— У-у-у… Тебе не страшно, что ли, малахольный?
Петя послушно зажмурился. А когда открыл глаза, старушки на пороге уже не было. Музыка стихла. Широким шагом, оставляя на полу грязные следы от валенок, яга прошла в гостиную. Папа приходил в себя на тумбочке.
— Достаточно с вас на первый раз, — донеслось до Петренко-старшего и Петренко-младшего. — Чемоданчик мой принеси, Андрюша. Будем с вами вместе письмо читать. И почему у тебя в телефоне нет никаких игр? — прорезал квартиру скрипучий, как мороз, голос.
Настоящий хвост
Дорогие Андрей и Петя!
Я получил ваши письма с пожеланиями и итогами года и очень вам за них благодарен! Особенно Пете, который занял второе место на олимпиаде по математике.
Спасибо и Андрею за рассказ о том, что он за год отрастил настоящий хвост, шерсть, усы, научился задавливать врага всей массой тела, полного сосисок и попкорна, и теперь готов сразиться даже с Лешим или Водяным.
Андрей! Лешего я отправил на перевоспитание в Тулу, в музей зодчества. Водяной работает тренером по аквааэробике в районном бассейне и учит пенсионерок плавать с нарукавниками. Поэтому вас я от чистого сердца прошу помочь мне с Бабой-ягой. Она хорошая и очень добрая — в душе. И пока ваша мама в отъезде, пусть поживёт у вас. О чём я прошу? Подружитесь с ней и помогите настроиться на новогодний лад. Мне кажется, вместе вы с этим очень хорошо справитесь!
Из квартиры вашей она не сможет выйти, пока не подобреет. Позаботьтесь о ней, пожалуйста, и научите её чему-нибудь хорошему.
Желаю вам счастливого Нового года и обещаю не забыть о ваших подарках.
Ваш Дедушка Мороз
Письмо, развернувшееся на столе возле коробки новогодних игрушек, улыбалось мягкими сгибами и приветливо, по-собачьи, смотрело на папу и Петю. По краю листа «горели» огоньки — колючие блёстки, словно снежинки, были рассыпаны рядом с текстом. Папа перечитывал письмо в третий раз. Читать он согласился потому, что яга взяла в заложники его телефон и уже отбила три попытки выставить её в коридор. Сперва она захрюкала из угла гостиной кабаном, потом завертелась вихрем и после открыла в телефоне приложение для инвестиций.
— Сейчас как куплю тебе акции СельхозПромДомЗаУгломБанка, сразу по-другому со мной общаться начнёшь! — выдала она и совсем лишила папу сил.
После этого-то папа и сел читать письмо. Вообще вначале оно показалось ему короче — и в нём вроде не было ни слова насчёт характера Бабы-яги и папиных годовых «подвигов». Но с каждым разом папа находил в нём всё новые подробности и наконец, поверив своим глазам, сложил листок пополам.
Петя стоял рядом с отцом и смотрел то на письмо, то на Бабу-ягу, усевшуюся на диване, то на ёлочные игрушки. Те спокойно блестели в коробке и пытались сказать, что всё будет хорошо.
— Что же делать? — спросил сам себя папа и опустил голову.
— Ложиться спать, — отозвалась Баба-яга. — Я устала с дороги, да и вам, малахольные, надо бы отдохнуть. Я лягу прямо тут, на диване.
— Может быть, маме позвонить и спросить? — предложил Петя.
— Не надо, — замотал головой папа. — Она не поймёт, как в доме появилась эта… — Петренко-старший осёкся, — чужая женщина.
— Да уж, — хихикнула Баба-яга и сама затащила в комнату свой чемодан.
Из чемодана тут же появились тюк с четырьмя матрасами, подушка — пышная, как летнее облако, — и ночник, похожий на стеклянную лампу, снятую с уличного фонаря. Тюк развернулся на диване и довольно, по-собачьи вздохнул, а ночник повис в воздухе, прямо над головой Бабы-яги, разливая тусклый, настраивающий на ночной лад жёлто-розовый свет.
— Всё, спать, — скомандовала яга и щёлкнула пальцами. Квартира тут же погрузилась в темноту.
Разговор шёпотом
Но у папы и Пети сна уже не было ни в одном глазу. Поэтому они ушли на кухню и сели за стол.
— Папа… ты правда написал в письме, что отрастил хвост и шерсть? И что можешь победить Лешего? — первым делом спросил Петя.
— Да, — растерянно улыбаясь, признался папа. — Я же весь год ходил на джиу-джитсу. Кто мог знать, что Дед Мороз существует и прочитает моё письмо?
— А я-то гадал, чего ты так хитро улыбался, когда это писал, — кивнул Петя.
Оба задумались и тяжело вздохнули. В ответ на их вздохи из гостиной донесся свист и храп. Это Баба-яга смотрела первый сон на новом месте.
— Я буду сторожить её до утра, а ты иди спать, — сказал папа. — И ничего не бойся. Твоя хоккейная клюшка в прихожей стоит, я, если что, справлюсь.
— А бита? — уточнил Петя.
— Она в машине. Но и клюшки хватит.
Будто посмеиваясь над клюшкой и битой, Баба-яга в гостиной сладко хрюкнула, засопела и с хрустом и скрипом повернулась на другой бок.
— Может… полицию вызовем? — с опаской спросил