Но Майя об этом не думала. Выровняв рукой кусочек мокрой земли, убрав с него липкие опавшие листья и одного червяка, Майя нахмурилась, высунула язык и упёрла прутик в землю. Она думала, с чего ей следовало начать… Да, это был непростой вопрос. Раньше Майя никогда не направляла заклинания на людей или других живых существ: этому если и учили, то только в старших классах. Или даже не учили? Майя помнила, как бабушка По однажды вызвала у папы Ре приступ чихания и кашля. Это была не месть за колкую шутку, хотя папа Ре и бабушка По порой ссорились. Просто папа вернулся с охоты, подавившись клоком шерсти Рыжего Лесного Кота. И бабушка, взяв домашнюю дощечку, нарисовала пару волнистых линий, две точки, разломила луну, нарисовала нож, косичку и провела под заклинанием черту. И тогда папа, запрокинув голову и растирая нос кулаком, чихнул так, что все игрушки в комнате Майи попадали, в саду бухнули на землю несозревшие яблоки, а комок мокрой шерсти вылетел в окно и врезался старому Змию в то место, где у него могли бы расти ноги. Эх, тогда Майя ещё не ходила в школу и не оценила, как метко её отец умеет чихать.
Так, решено: Майя заставит Айя чихать!
Две точки, три волны, разломанная луна, чёрточка и галка, символизирующая горы, выползли из-под веточки. Галку и луну сразу размыло жирными каплями дождя, две точки смешались с волнами, а чёрточка прервалась. И тут земля задрожала.
Прямо под тем местом, где только что появилось заклинание, начала подниматься и набухать, словно огромный прыщ, чёрная грязь. Майя вскочила и попыталась отойти назад, но споткнулась о пузырь, выросший у неё за спиной, и вдруг полетела вверх! Вау! Её несло вместе с потоком горячего воздуха и воды к самым тучам. Вода и воздух завертели девочку, присвистывая что-то непонятное и весёлое. Размахивая руками и визжа, Майя думала: неужели она разбудила вулкан? Или вылечила насморк гейзеру? Что же она наколдовала?
Мы видели, как девочка летела вместе со столбом горячего ветра и брызг прямо к вершине одной из гор. Напротив носа древнего спящего Айя воздух вдруг иссяк, и Майю кинуло в рот каменной обезьяны, в пещеру. Левицки не успел подобраться поближе, и дрон потерял девочку из виду. Но ненадолго! В пещере маленькая Майя стукнулась обо что-то жёсткое так громко, будто весила пару тонн. И тут мы пустили в ход инфракрасные камеры…
В общем, после падения искры из глаз Майи осветили темноту, звук эхом разнёсся по пещере, и мы успели снова её засечь. Но Майя то ли от боли, то ли от усталости почти потеряла сознание и закрыла глаза. Она ощупывала голову и шею и боялась пошевелиться.
Девочка, вставай скорее! Наконец начались твои приключения!
Глава 8 Танцы
— Барадабамба, — сказал кто-то над головой Майи и чиркнул спичкой о камень. Но свет не загорелся.
— Барадабумба, — ответил другой голос первому. И снова бесполезно чиркнула спичка.
— Хайя-Айя-Протумбайя! — радостно завопил из глубины пещеры писклявый голос. И даже не попытался разжечь огонь.
— Бум, — словно тысячу камней разом упали в воду, загудел тяжёлый и низкий голос. И наконец зажёгся свет.
Зелёный тёплый огонь, как от целой банки светлячков, пробежал по пещере змейкой и завертелся спиралью. Хвост спирали уползал под Майю, но не обжигал её, а просто щекотал. Вокруг стояли четыре обезьяны: горилла, шимпанзе, гиббон и мартышка.
У каждой из обезьян на голове было целое гнездо из листьев, цветов и перьев размером чуть ли не с саму обезьяну. Самое большое возвышалось над мартышкой: огромная пирамида опиралась не только на её лоб и шею, но и на четыре деревянных столбика. А те давили на бёдра и живот обезьянки — круглые и блестящие. Пахло тропическими цветами, сыпались ягоды, из головных уборов обезьян вырывались прутики и колосья с семенами.
— Нам нужна песня! — радостно закричал гиббон. И закачал бёдрами в разные стороны, будто пустив волну и подталкивая в сторону других обезьян. Шимпанзе толкнула задом гиббона в ответ и подмигнула горилле. Из её короны посыпались зелёные и белые лучи. Горилла хмыкнула.
— Бом-м-м-м-м! Бом-м-м-м-м! Бом-м-м-м-м! — ворчало что-то в её груди. Эхо подхватило ритм и загудело на всю пещеру:
— Бом-м-м-м-м. Бом-м-м-м-м.
— Барадамба! Тамбурумба! Ламба, мамба, сумба! — пустилась в пляс шимпанзе, хлопая в ладоши и разгоняя по пещере изумрудный свет. Эхо захлопало в ответ. Майя лежала на полу и боялась пошевелиться.
Ей казалось, что обезьяны смотрят на неё и переговариваются между собой. Но они будто не замечали девочку и продолжали петь и танцевать:
— Карарамба. Камень носа!
— Шимбо — ночь и день смешались!
— Дамба — жалят лапу осы!
— Мы давно не просыпались!
— Друмбо — ливень разыгрался.
— Лямба — и кусают блохи.
— Рисовали чьи-то пальцы.
— Волны, крестики — но плохо!
Да это они про Майю стихи сочиняли! Закончив песню, обезьяны хором захохотали, схватились за животы и, словно броненосцы, подкатились к девочке, окружив её.
— Ну что? Ты хотела с нами поговорить? — спросила Майю писклявая мартышка. И ткнула девочку ноготком в бок.
— Да… Мы слышали, как ты нас зовёшь. Но даже не думали просыпаться. Пока… — заурчал довольно гиббон и закрыл лапой рот от смеха.
— Пока… пока… да… — шимпанзе набрала полную грудь воздуха.
— Пока кто-то не пукнул! — прогудела горилла и стукнула кулаком по полу пещеры. И все обезьяны, издавая звуки, похожие на пуканье, стали кататься вокруг Майи и хохотать. Огонь следовал за ними, будто был их тенью.
Пуки и вздохи смешивались с хохотом, как земля с каплями воды во время рисования заклинания. Закончив со странными звуками, духи Айя — а Майя, растерянная и напуганная, уже их узнала — снова встали над её головой.
— Заклинания ты пока ещё плохо рисуешь. Но вот злости и наглости в тебе много. Как ты смешно топала ножкой. Ты бы себя видела! — хохотал гиббон.
— А высунутый язык? Ну что за умора! — хлопала в ладоши шимпанзе. — Ты и в школе так делаешь?
Майе было очень неловко. Какие-то обезьяны смеялись над