И вот опять эта его усмешка, как из рекламы зубной пасты, — идеальная, счастливая и полная надежды. Мальчишеская.
— Да?
Я кивнула.
— Вообще-то, у меня есть отложенные деньги. В основном то, что оставила мне бабушка. Они просто лежат, собирая пыль и истачиваясь об инфляцию, так что…
— Джейми. Нет.
— Да.
— У меня есть спонсоры. Мне не нужно…
— Я знаю, что не нужно. Я прошу у тебя возможности инвестировать в собственный капитал. Лучше уж поддержать того, в кого я верю, кого знаю и кто мне дорог, чем…
— Мы почти не виделись последние несколько лет.
— Это правда, но я знаю тебя. Всегда знала. Ты ведь это понимаешь?
Он понимал. Я была в этом уверена. Практически ощущала это — судя по внезапному напряжению его тела.
— Оставь свои деньги, — тихо сказал он после долгой паузы. Его рука нашла под одеялом мое колено. Сомкнулась вокруг него, и по моему бедру до самого живота побежали горячие мурашки. — И позволь мне сводить тебя на свидание.
Мое тело безо всяких раздумий закричало: «Да!» Я закрыла глаза, проглотила это слово и заставила себя весело спросить:
— Это что? Общественные работы в доме престарелых?
— Ты на два года старше меня, Джейми.
— Двадцать один и девятнадцать — это две большие разницы.
— Да, конечно. Ты мне в матери годишься. И все равно дай мне сводить тебя на свидание.
— Марк. Ты живешь в Бостоне, — сказала я вместо «нет».
— Это ненадолго. А ты поступишь на медфак в Беркли…
— Меня еще не приняли.
— Брось, Джейми. Я знаю тебя так же, как ты меня. Ты поступишь на медфак в Беркли, а если я возьму академ, то, скорее всего, перееду на Западное побережье. В Область залива. Там все и происходит. И там живешь ты.
Он был все таким же упертым. Целеустремленным. Чистое, незамутненное упрямство.
От этого мне захотелось прижаться к нему. Попросить поцеловать. Поцеловать самой. Но…
— Вообще-то, у меня есть парень.
— Класс. Пусть идет в задницу.
— Марк.
— Нет, я серьезно. Как его зовут?
— Шейн.
— Пусть Шейн идет в задницу.
Я не смогла не засмеяться. И возненавидела себя за это.
— Слушай, Джейми, встречайся с нами обоими. Я переживу. А потом выберешь лучшего парня.
Я фыркнула.
— Похоже, ты совершенно уверен в том, что я выберу тебя.
— О, милая. Я и впрямь уверен. — Он наклонился ближе, и мое сердце едва не взорвалось. Я чувствовала его дыхание у себя на щеке. Его ладонь, ползущую по внутренней стороне моего бедра. Жар, лижущий мне позвоночник. — Я об этом позабочусь.
— Я… я не могу, Марк. — Мне пришлось физически вывернуться из его рук. Я сместилась к краю качелей, потому что пусть и не могла, но очень, очень этого хотела.
Долгая пауза. Глубокий, раздраженный вздох человека, который берет себя в руки. А потом Марк кивнул:
— Все равно это было бы неправильно. Это не по плану. Мне нужно его придерживаться.
Я непонимающе заморгала.
— Что за план?
— Дело в том, Джейми, что ты идеальная. Абсолютно фантастическая — всегда была. Я всегда восхищался тобой. И не думаю, что я уже дошел до нужной точки. Я хочу заслужить тебя.
— Я… не понимаю.
— Я все сделаю правильно. Создам компанию и успешно выведу технологию на рынок. — Его улыбка была полна решимости. — И как только я буду достоин, попрошу у тебя еще один шанс.
— Марк, я… Нет. Я не идеальна. Вовсе нет.
Я покачала головой, думая о глубокой депрессии, в которую провалилась в десятом классе, о том, как мне иногда бывало одиноко и тревожно, как я постоянно сомневалась, достаточно ли я хороша, чтобы стать врачом. О том, как я, проведя целую жизнь с ощущением, что меня бросили, поняла: мне почти невозможно поверить, что кто-то останется рядом. Даже с Табитой мы уже не были так близки, как раньше, и, несмотря на мои старания, наша связь слабела с каждым годом.
— Твое впечатление обо мне… Я не тот человек, на которого ты…
Я не сказала «запал». Но он понял.
И сказал:
— Все хорошо, Джейми. Я ведь тоже не тот человек, который почти всю жизнь был влюблен в тебя.
Сердце заколотилось о ребра. Я смотрела, как Марк встает. Укрывает мои колени своим краем одеяла. И добавляет тихим шепотом:
— И как бы то ни было, красивее тебя я вообще никого и ничего не видел.
Он нагнулся, чтобы оставить долгий поцелуй на моей раскрасневшейся щеке, и ушел обратно в дом.
Через четыре года Марк Эван Комптон появился на обложке Forbes.
А через пять лет все развалилось.
Глава 3
— Джейми, все в порядке?
Я обнимаю колени, сидя на краю дивана, как можно дальше от Марка, пытаясь игнорировать завывания вьюги, которая усилилась настолько, что мне страшно, — ветер ревет, налетая на деревья.
Я пытаюсь отвлечься, уставившись на горящую красивыми огоньками елку, украшенную в классическом стиле, который мама Марка любила еще с тех пор, как мы были детьми. Потом я замечаю вихри снега, яростно несущиеся мимо высоких окон, и мне приходится зажмуриться.
В чем-то я всегда оставалась нежным цветком. Боялась гроз. Темноты. Кошмаров. Громких звуков. Когда мы были младше, Марк меня из-за этого дразнил — но каким-то чудом оказывался рядом всякий раз, когда я начинала проявлять малейшие признаки беспокойства, и не отходил, пока я не заканчивала паниковать.
— Джейми.
Когда я открываю глаза, Марк уже рядом, на коленях рядом со мной, и его серый взгляд омрачен тревогой.
Если честно, он прав. Оказаться снаружи было бы опасно, и оставаться здесь — это лучший вариант. Даже если для меня быть здесь с ним — настоящее мучение с крохотной доли радости.
«Наверняка для него это настоящее мучение, — напоминает мне язвительный голосок. — Учитывая, как ты с ним обошлась в прошлый раз. Учитывая его реакцию на твое извинение — вернее, ее отсутствие».
— Я видела тебя по телику в прошлом месяце, — выпаливаю я. Ни с того ни с сего, но это вполне себе нейтральная тема для разговора.
— Да? — Марк улыбается, как будто чувствуя облегчение оттого, что я наконец-то с ним говорю. — В «Выходных данных»?
— Конечно.
— Проклятье.
— Нет, погоди… Кажется, в «Поймать хищника».
— Ой, да ладно.
— Ну хорошо. Это были твои показания перед Конгрессом. Особое слушание по поводу… Кремниевой долины?
— Не думал, что ты из тех людей, кто запоем смотрит передачи юридического комитета по C-SPAN