Я сжала пальцы в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Боль была слабой, почти незаметной — куда слабее той, что разрывала грудь.
— Как ты мог… с ней? — прошептала я, и голос дрогнул, несмотря на все усилия. — Она ведь твоя племянница. Семья!
— Неродная племянница, — отрезал он, даже не повернув головы. — Она мне даже не родственница. Это ничего не значит.
«Ничего не значит». Эти слова ударили, как пощёчина. Я прикрыла глаза, пытаясь собраться, но мысли разбегались, как капли дождя по стеклу.
Год. Всего год мы были вместе. Год, в котором я любила его до беспамятства, цеплялась за редкие моменты близости, оправдывала бесконечные задержки на работе, верила, что за усталостью и молчанием скрывается просто тяжесть его обязанностей. А он… он всё это время жил двойной жизнью.
Я глубоко вдохнула, с трудом сдерживая слёзы. Губы дрожали, но я заставила себя говорить спокойно.
— Когда ты начал мне изменять? — спросила я. — Хотя бы день ты был мне верен?
Он помолчал. Всего секунду. Но эта секунда растянулась в вечность.
— Ни одного дня, — ответил он холодно.
Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец. Я почувствовала, как что-то внутри меня окончательно ломается. Ни одного дня. Значит, с самого начала. С того момента, как сделали никах, я сказала «да», как надела кольцо, как поверила, что мы — семья.
Я отвернулась к окну. И в этот момент поняла… он никогда не был моим.
___________
Рада представить вам свою новинку. На старте мне очень важна ваша поддержка! Буду рада вашим сердечкам и комментариям!
Глава 3
Сати
Слёзы пришли внезапно — не тихо, не сдержанно, а волной, которую уже невозможно было остановить. Сначала одна капля упала на ладонь, потом вторая, а следом — поток, горячий и жгучий, размывающий очертания мира за окном. Я не всхлипывала, не рыдала в голос — просто сидела, а слёзы катились сами, безостановочно, словно где-то внутри прорвало плотину.
Валид покосился на меня, и в его взгляде мелькнуло не сочувствие, а раздражение.
— Только не начинай истерику, — бросил он, крепче сжимая руль. — Это не поможет.
Я попыталась вытереть лицо, но слёзы текли снова и снова. Голос дрожал, но я заставила себя говорить:
— Истерику? Ты называешь это истерикой?
— Ты узнала правду, — холодно ответил он. — Чего теперь плакать?
Я резко повернулась к нему, чувствуя, как внутри поднимается волна горечи:
— Ты каждый вечер приходил домой, мы ужинали, разговаривали… Ты держал меня за руку, обещал будущее! И всё это время… всё это время ты был с ней?
Он пожал плечами, будто обсуждал погоду:
— Я не врал. Просто не говорил всего.
— Это и есть ложь! — мой голос сорвался на полушепот. — Ты лгал каждый день, когда смотрел мне в глаза. Каждый раз, когда целовал, когда ложился со мной в одну постель! Каждый раз, когда говорил, что любишь!
Валид резко ударил по тормозам, остановив машину у обочины. Повернулся ко мне, и в его глазах наконец промелькнуло что-то — не раскаяние, нет, скорее досада, будто я испортила ему вечер.
— Хватит, Сати. Ты сама всё усложняешь. Ты можешь успокоиться, черт возьми?..
— Успокоиться?! — я почти рассмеялась, но смех вышел горьким, надрывным. — Как можно спокойно говорить о том, что мой муж год изменял мне со своей племянницей? Как ты можешь сидеть и говорить «хватит», будто я просто капризничаю?
Он выдохнул, провёл рукой по лицу:
— Что ты хочешь от меня услышать? Извинений? Хорошо. Прости. Но это ничего уже не изменит.
— Прости? — я покачала головой, чувствуя, как слёзы снова застилают глаза. — Ты думаешь, этого достаточно? После всего?
— А что ты хочешь? Чтобы я вернулся к тебе, как будто ничего не было? — его голос стал резче. — Мы оба знаем, что это невозможно.
Я замолчала, глядя в окно. Город продолжал жить своей жизнью — машины ехали, люди шли по тротуарам, кто-то смеялся, кто-то спешил домой. А моя жизнь только что разбилась на осколки, и я не знала, как собрать их обратно.
— Тогда зачем? — тихо спросила я. — Зачем ты вообще женился на мне?
Валид долго не отвечал. Потом пожал плечами:
— Ты красивая. Я просто хотел тебя себя.
Эти слова ранили сильнее, чем любые признания в измене. Просто красивая. Для него я была товаром в красивой обертке.
Я вытерла слёзы, выпрямилась, чувствуя, как внутри что-то окончательно обрывается.
— Останови машину. Я хочу выйти.
Он покосился на меня.
— Да твою мать…
— Останови машину, — повторила я твёрдо. — Сейчас.
— Да выйдешь ты, выйдешь. Потерпи немного. Почти приехали.
Я посмотрела в окно — знакомые до боли узорчатые металлические ворота, подъездная дорожка, клумба с поблёкшими осенними цветами. Дом моих родителей.
Не понимала. Я ничего не понимала.
Шмыгнула носом, вытерла слёзы тыльной стороной ладони и повернулась к Валиду. Он сидел, положив руки на руль, и смотрел прямо перед собой. На губах играла какая-то странная ухмылка — будто он только что совершил нечто невероятно хитроумное и теперь наслаждался плодами своей победы.
— Что это значит? — голос звучал глухо, будто издалека.
Он медленно повернул голову ко мне. В глазах — торжество, холодное, отчётливое. Как будто он годами ждал этого момента.
— Это значит, что я возвращаю тебя к твоим родителям, малыш, — произнёс он с издевательской нежностью. — Ты мне больше не нужна.
Слова ударили, как хлыст. Я невольно сжалась, будто пытаясь укрыться от них
Глава 4
Валид
Я смотрел, как она бредёт к воротам — медленно, будто каждый шаг даётся ей через силу. Шарф болтается, вот-вот свалится, лицо белое, как полотно. Ни слёз, ни криков — будто внутри всё вымерло. И от этого было куда хуже, чем от любых истерик.
— Чёрт… — вырвалось у меня. Рука сама потянулась к кнопке стеклоподъёмника, опустил окно, достал сигарету. Пальцы чуть дрожали, когда чиркал зажигалкой. Первый же вдох дыма не принёс облегчения, только ещё больше скрутил внутренности.
Должен был чувствовать гребанную победу. Должен был радоваться, что наконец-то разорвал этот замкнутый круг. Год лжи, год двойных игр — и вот он, финал. Я сделал то, что должен был сделать. Так почему же внутри всё горит, будто кишки на раскалённую сковороду выложили?
Сати даже не обернулась. Ни разу. Просто шла, сгорбившись, будто несла на плечах весь мир. И с каждым её шагом во мне что-то рвалось, кровоточило, несмотря на все мои «я должен», «я прав», «так