Старший офицер хотел было его осадить, но замолчал. Потому что вокруг солдата все кивали. Молодые лица, уставшие от войны, которую они не начинали и не понимали. Они смотрели на экран, где два бывших врага мирно прощались со зрителями, и в их глазах была надежда.
Надежда на то, что, может быть, когда-нибудь, их война тоже сможет закончиться не уничтожением одной из сторон, а взрослением над собой.
Человечество (различные миры)
Реакция человечества была сложной и противоречивой. Потому что они смотрели на существ, которые заняли их место. Которые унаследовали Землю после того, как люди уничтожили её и себя. В тысячах миров, где человечество всё ещё существовало, люди смотрели на Джена и Грэя с чувствами, которые невозможно было описать одним словом.
Мать, держащая на руках младенца, смотрела на экран и плакала. Джен был таким милым и невинным. Его улыбка и энтузиазм, волнение при представлении своей расы — всё это напоминало ребёнка, показывающего родителям свой рисунок.
— Мы вымерли, — прошептала она, прижимая ребёнка к груди. — Мы уничтожили мир, и они… они как дети, играющие в руинах нашего дома.
Её муж обнял её, но и его глаза были влажными.
— Может быть, это и к лучшему, — сказал он тихо. — Посмотри на них. Они нашли способ не повторить наши ошибки. Превратили войну в искусство.
— Но это должны были быть наши дети! — всхлипнула она. — Наши потомки! А не кальмары!
Философ, сидящий в библиотеке, окружённый книгами по этике и истории, смотрел на экран с выражением глубокой задумчивости.
— Семь тысяч лет, — пробормотал он. Он открыл книгу — историю человеческих войн. Страница за страницей: Первая мировая, Вторая мировая, холодная война, ядерное оружие, геноциды, концлагеря, бомбардировки городов.
— Мы воевали тысячи лет, — продолжил он. — И так и не научились останавливаться. А они воевали один раз. Великая война прошлого. И потом сказали: «Хватит. Давайте найдём другой способ».
Он закрыл книгу и посмотрел на экран, где Грэй, октолинг, говорил о своём народе с достоинством и уважением к бывшим врагам.
— В какой-то степени они лучше нас, — сказал философ наконец. — Не умнее. Не сильнее. Но… мудрее. Они научились тому, чему мы так и не смогли научиться за всю нашу историю. Они научились останавливаться.
Старик, переживший вторую мировую войну, сидел в кресле и смотрел на экран. Его руки дрожали — не от старости, а от эмоций. Он вспоминал окопы, грязь, кровь, крики раненых. Вспоминал, как убивал людей, которых не знал, за идеи, в которые не верил, по приказам, которые не понимал.
— Как так то, они просто играют, — прохрипел он. — Все что отняло у меня молодость, друзей, душу, они превратили это в игру.
Его внук, сидевший рядом, спросил:
— Дедушка, ты злишься на них?
Старик долго молчал. Потом покачал головой.
— Нет, мальчик. Я завидую им. Они нашли то, что мы искали всю нашу историю и так и не нашли. Способ быть воинами без бойни. Способ соревноваться без убийства.
Учёный-историк, специализирующийся на древних цивилизациях, смотрел на экран и делал заметки. Его руки двигались быстро, записывая каждую деталь.
— Они почитают Первого Предка как бога, — бормотал он. — Того, кто первым вышел на сушу. Кто первым принял гуманоидную форму. Для них увидеть этот момент — всё равно что для нас увидеть Бога, создающего Адама. Момент творения их вида.
Он остановился, и продолжил записи.
— Поразительно. Семь тысяч лет, и они всё ещё помнят, откуда пришли. В отличие от них, мы люди забыли, что когда-то были животными. Забыли путь, который прошли и уроки эволюции. И не понимаем когда это самая эволюция сметёт нас.
Группа детей смотрела на экран, и их реакция была самой простой и самой честной:
— Они классные! — воскликнул один. — Смотрите, он превращается в кальмара! Это так круто!
— И они стреляют краской! — добавил другой. — Можем мы так же? Можем мы устроить чернильные бои?
Их родители переглянулись с беспокойством. Их дети восхищались существами, которые заняли место человечества. Один из родителей хотел было сказать что-то, остановить этот энтузиазм, но замолчал. Потому что, может быть, это и было правильно. Может быть, следующее поколение должно было учиться не у людей прошлого, с их войнами и ненавистью, а у этих кальмаров, которые нашли способ быть лучше.
Священник стоял в пустой церкви и смотрел на экран. Он думал о Ное, о потопе, о том, как Бог уничтожил человечество за его грехи и дал ему второй шанс.
— Но на этот раз, — прошептал он, — на этот раз Бог не дал второй шанс нам. Он дал его им. Новым существам. Невинным, не отягощённым нашими грехами.
Он опустился на колени.
— Может быть, это и есть Божья воля. Может быть, мы должны были уйти. Чтобы они могли прийти. Чтобы мир мог начать заново Без наших войн. Без нашей ненависти.
Слеза скатилась по его щеке.
— Прости нас, Господи. И благослови их. Пусть они сделают лучше, чем мы
Милитаристские общества: Клингоны, Спартанцы
На борту клингонского боевого крейсера, командор Ворф смотрел на экран с выражением, которое можно было бы назвать презрением. Рядом с ним стояли офицеры, и их лица отражали схожие чувства.
— Они играют в войну, — прорычал один из них. — Стреляют краской. Это оскорбление воинской чести!
Другие офицеры зарычали в знак согласия. Для клингонов война была священной. Смерть в бою — величайшей честью. Воин, умерший со славой, попадал в Сто-Во-Кор, рай воинов. А эти существа превратили войну в спорт.
Но Ворф молчал. Он смотрел на экран, где Джен и Грэй — представители двух народов, воевавших друг с другом, мирно представляли себя. Говорили с уважением. Признавали прошлое, но не были его заложниками.
— Командор? — окликнул его один из офицеров. — Вы согласны? Это бесчестье?
Ворф медленно повернулся к нему.
— Они воевали, — сказал он. — Великая Дерновая война. Множество погибших, технологии, созданные для уничтожения врага. Ненависть между расами.
— И что? — огрызнулся офицер. — Они испугались? Сдались?
— Они адаптировались, — ответил Ворф, и в его голосе прозвучала сталь. — Они поняли, что продолжение войны уничтожит обе расы. Суши мало. Ресурсов мало. Если они будут продолжать убивать друг друга, они все вымрут. Поэтому они нашли другой способ.
Он указал на экран.
— Посмотрите на их арены. Там есть стратегия. Командная работа. Честь. Всё, что делает воина воином. Но без бессмысленной траты жизней. Они сохранили воинский дух, но убрали бессмысленную смерть.
— Но смерть в бою —