Но впереди ещё вторая часть Марлезонского балета. И на злющей роже завуча появился хищный оскал…
Что он припас для меня теперь? Надеюсь, не скупил всю партию шоколадных пончиков⁈ Тогда ему кабзда!
Глава 2
— Итак, приступим к дополнительным вопросам, — объявил Кондратий Ефимович.
Соломон хотел было вмешаться, но инспектор его прервал:
— Пожалуй, я начну первый, с вашего позволения, господа.
— Да, да, конечно! — закивал Валерьяныч.
— Н-никаких возражений, — пробурчал Вельцин.
Я же сидел с широкой лыбой и уже мечтал о пончиках. Шоколадных пончиках. Половина экзамена прошла, так что они уже куда ближе, чем в самом начале.
К тому же вторая часть может пройти значительно быстрее. Соломон явно злится, хоть и надеется как-то выправить ситуацию в свою сторону. Вот только фиг у него получится!
Судя по всему, Кондратий Ефимович тоже не в восторге от его присутствия. Надо будет с ним переговорить на этот счёт. Потом, после экзамена.
— Итак, Сергей Викторович, — продолжил Ефимыч. — Я подметил, что вы используете в своих педагогических методиках разломных монстров…
— О-о, правда⁈ — ахнул Валерьяныч. — Это крайне, крайне интересно!
Пухляш опять взбодрился и даже отвлёкся от созерцания своих билетиков. А как дёрнулся от волнения, пыль на свету снова взметнулась вихрями.
— Да, я к этому и веду… — мягко осадил его Кондратий, после чего снова обратился ко мне: — Итак, Сергей Викторович. Расскажите, в чём цели, преимущества, недостатки, и какие могут быть нюансы при использовании вашего, скажем так, метода?
— Тут всё до смешного просто, господа! — улыбнулся я. — Я использую не любого разломного монстра, а милого разломного монстра! Это очень важно! Сначала это был Коржик…
— Коржик? — удивился Валерьяныч.
— Один странный Криворог… — пробормотал я, — но не суть. Думаю, Кондратий Ефимович имеет в виду то, как я задействовал Дракота во время занятий.
— Ого! — воскликнул Валерьяныч. — Целый Дракот! Откуда он у вас?
— Это долгая история, — снова попытался я съехать с темы.
Тем более история, можно сказать, длиной в целую жизнь. Мою прошлую жизнь, если быть точным. И ту часть нынешней, где был полёт от «самцового» удара Коржика и последующее купание в пруду с рыбами. Вспоминать это почему-то не хотелось. Даже с учётом того, что я сам всё и организовал.
— Так вот, помните, что я говорил про мотивацию? — перешёл я к сути. — Когда дети ещё слишком разобщены или им неинтересен сам процесс обучения, милый зверёк может взбудоражить даже самых нерадивых учеников. Я даю им цель, вполне достижимую, ради которой они будут стараться. И по ходу дела откроют в себе возможности, о которых и не подозревали.
Всё ради котиков!
Ну точнее, Дракотиков. Вредных, непослушных, прожорливых и всё равно до чёртиков милых. По крайней мере, так считают все, кроме меня.
Хм, если подумать, то в этом воплощении Дракону Хаоса будет куда проще покорить мир…
Блин, а если он это и задумал⁈
— Конечно, есть и другая причина, — продолжил я, отгоняя навязчивые мысли насчёт Теодрира. — Совершенно не милые, но опасные монстры, с которыми тоже нужно работать. Надо показывать юным магам, с чем им придётся столкнуться в будущем. Разломы могут случаться в неожиданных местах, в неожиданное время. И лучше, если они уже будут иметь опыт взаимодействия с настоящими тварями. А не просто с их имитациями или теорией, которую мы так тщательно проходим на уроках ОМБ.
И надеюсь, что мои навязчивые мысли — это просто мысли!
— Монстры опасны! — проворчал Адамыч. — Что, если они навредят детям? Кто будет отвечать⁈
— А кто будет отвечать, — отрезал я стальным голосом, — если ученик столкнётся с монстром без присмотра учителя и ничего не сможет ему сделать? Или если дети пострадают вне академии, вас это уже не касается, Соломон Адамович?
— Что⁈ — встрепенулся он. — Д-да как вы!..
— Довольно! — прервал наш диспут Кондратий Ефимович. — Я вас понял, Сергей Викторович. Мотивация за счёт умиления — это, конечно, интересный подход… Когда получим результаты экзаменов, мы сможем убедиться в его эффективности. Да и задействование тварей под присмотром высокорангового учителя звучит вполне оправданно при соблюдении всех необходимых мер безопасности. В некоторых академиях такое тоже применяют.
— Высших академиях! — снова проворчал Адамыч, но его оставили без внимания.
Вместо этого в разговор вступил Валерьяныч:
— Да-да! Лучше препарированный опыт, чем никакого. А я давно говорил, что надо давать больше практики, и как можно раньше!
— Что ж, — заключил Кондратий Ефимович, — а насчёт возможных нюансов?
— Кормёжка, — буркнул я.
В ответ инспектор удивлённо поднял бровь.
— Дракот жрёт как не в себя! — поделился я болью. — Мяса не напасёшься! Я уже думаю закупать оптом, блин.
— Кхм, — смутился немного Кондратий. — Ну, положим, на мой вопрос вы ответили. Кто следующий?
Он повернулся к Валерьянычу, но тот замотал головой:
— Нет-нет-нет, я пока послушаю!
И тогда Адамыч наконец-то дорвался. Он чуть слюной брызгать не начал и даже чуть привстал со стула.
И только он открыл рот, как…
БАМ!!! БАРАБАБАМ!!!
Метеорит влетел в помещение и сбил точнёхонько его одного!
Пыль взметнулась ураганом, Валерьяныч ахнул и упал в обморок, у Кондратия отпала челюсть и он грязно выругался!..
Блин, кажется, перегнул. Слишком неправдоподобно получилось… Не мог Кондратий грязно выругаться!
Эх, а был бы неплохой вариант развития событий. Столько проблем бы решил этот грёбаный метеорит.
Но он не прилетел, не сбил Адамыча, и засранец всё-таки раскрыл рот и выдал свой каверзный вопрос, который готовил всё это время:
— Сергей Викторович! Представьте следующую ситуацию. Вы ведёте занятие, и вдруг один из учеников аргументированно доказывает, что часть преподаваемой программы устарела или не соответствует действительности!
Валерьяныч с Кондратием удивлённо уставились на Вельцина. Кажется, они удивись такому наглому вопросу, но возражать не стали.
А Вельцин тем временем продолжал, скалясь как змеюка, учуявшая добычу:
— Как вы поступите, если последующие экзамены предполагают данные, указанные в программе? Как докажите, что ученик должен прислушаться к вам и принять во внимание ту информацию, которая указана в учебнике?
Он с довольным видом откинулся на спинку стула и, кажется, выдохнул. Чувствовал себя победителем. Будь здесь микрофон, он бы с эпичным видом бросил его на пол, бьюсь об заклад!
Кондратий с Виталием синхронно повернулись в мою сторону, и во взглядах обоих засела тревога.
Ответить на этот вопрос правильно было нельзя. Заставить ученика следовать устаревшей программе? Тогда какой я, к Хаосу, педагог!
Наплевать на программу? Ну класс, чё.