Именно там она познакомилась с письмом и чтением и влюбилась в этот способ передачи информации, находя его совершенным. Пускай и с ошибками, но она ещё в школе начала делать свою газету, рассказывая о предстоящих мероприятиях и событиях школьной жизни.
Однажды ей удалось взять короткое «интервью», как это назовут позже, у виконтессы Шоны, что присутствовала на открытии одного из отделений специального училища рабочих.
Именно тогда её маленькую школьную газетку заметили окружающие люди, и к ней пришла слава. Несколькими годами позже Эклер прознала о насилии и беспределе, творящемся в Эроне, и приняла решение открыть своё главное отделение газеты именно в этом городе.
Сейчас её газета находилась на пике популярности, а название «Эронский вестник» разлетелось далеко за пределы баронства Браунвик и даже встречалось в кабинетах высшей знати всего королевства, потому как в нём начали появляться искусные картины происходящих событий, неотличимые от реальности.
Во времена переезда в Эрон с мисс Эклер работало всего три человека. Двое наборщиков текста на «пишущих машинах» и Калеб, местный художник-карикатурист, что приглянулся ей во время одного из многочисленных фестивалей, которые проводила знать в городе Айронвуд.
По стечению обстоятельств этот мужчина стал первым возлюбленным молодой девушки и последовал за ней, даже зная слухи об опасности сопредельного города-баронства.
Тиражи продаваемой продукции росли, и работать приходилось всё больше и больше. В какой-то момент Калеб не выдержал нагрузки по зарисовке эскизов всех предстоящих работ в газету и после непродолжительного отсутствия длиною в неделю вернулся обратно на работу, имея при себе пять небольших коробочек размером десять на пятнадцать сантиметров, которые назвал «Память».
— Мы, как администрация города, не можем пройти мимо такого вопиющего нарушения свободы наших граждан и их права на жизнь! — Начал лить воду мэр. — Спасибо вам, уважаемая Мисс Эклер, что задаёте такие провокационные вопросы, мы все любим и ценим «вашу работу». — Он сделал особое ударение на эти два слова. — Чтобы увеличить безопасность нашего прекрасного города, а также его жителей. Я принял решение о приобретении этих чудесных транспортных средств для патрулирования нашего с вами любимого города, надеюсь, что отделение Шерифа не откажет в просьбе вашего скромного слуги, то есть меня, и примет сей широкий жест, дабы уважить моё стремление к безопасности!
После этих слов выглядевшая, как заточённый клинок Шериф, одетая в парадный мундир и высокие чёрные сапоги, поднялась на постамент перед зданием мэрии, где обычно и происходили подобные встречи, чтобы пожать руку градоначальнику.
Пускай она и знала о связях мэра с преступным миром города, но по действующему законодательству не могла ничего сделать, ведь он сам лично не участвовал в каких-либо преступлениях. И потому ей не оставалось ничего, кроме как улыбаться и жать руку этому худощавому дворянину в дикой смеси традиционных дворянских одежд и новомодной одежды.
— Посмотрите на «Память»! — Прокричал Калеб, стоявший в журналистском пуле, и все присутствующие повернули голову в сторону художников из разных изданий, что как умалишенные двигали своими карандашами, кистями и перьями, лишь бы успеть зарисовать момент встречи, находившихся на правом краю постамента трибуны.
Калеб же взяв чёрную коробчку с шеи нажал на рычажок в левой стороне коробочки и, резко передвинув его вниз, взял в руки другую коробочку и сделал подобные движения еще четыре раза, поймав в маленькое окошко «памяти» не только мэра города, его свиту и чиновников, но и толпу зевак, что собралась на площади перед мэрией, дабы увидеть происходящее событие своими глазами.
— Спасибо! — Крикнул он в ответ и, спустившись с трибуны, отошел подальше от толпы людей, чтобы не мешаться и по причине многочисленных карманников, любивших подобные мероприятия.
Он порыскал по карманам своего потёртого коричневого жилета и нащупал в них всё, что находилось в них ранее.
— Здравствуйте, дядя Калеб! Не знала, что вы тоже сюда придёте. — Озорная девочка с задорными косичками подбежала к мужчине и обняла его что есть сил.
— Привет, солнышко, как поживаешь? — Отозвался худощавый карикатурист и достал из верхнего кармана жилета конфету, что всегда носил на случай внезапных встреч с племяшкой.
— Спасибо! — Тут же развернув фантик и закинув конфету в рот, девочка с каштановыми волосами устремила свой взор на несколько коробочек с рычажками, что так непонятно болтались на шее мужчины. — А что это?
— Ха-ха! Интересно? — Девочка кивнула. — Хорошо, я тебе расскажу, только это секрет!
— Хорошо! — Она протянула мизинец своему дяде, и тот пожал его в ответ, ведь так учили детей в школе заключать «контракт».
— Эта вещь называется «память». Я сам сделал ее, когда устал рисовать всё от руки. Ты же видела мои картины в газете? — Племяшка кивнула с горящими глазами. — Ну вот. Я раньше рисовал их сам, а теперь это делает «память».
— А как она работает, дядя? — уже заинтригованно спросила она.
Калеб поманил свою племянницу в южном направлении площади, к выходу с неё. Именно в этом направлении расположен дом сестры Калеба, и именно туда он решил доставить девочку, раз уж она одна гуляет по улицам в такое время.
Её дядя, как никто, знал, как опасно сейчас в городе, и не хотел, чтобы ему пришлось ещё и пропажу дочери собственной сестры расследовать, поскольку Мия обязательно потащила бы его с собой на «журналистское расследование».
— Свет проникает через эту дырочку и как бы улавливается кристаллом, который я нашел на одном из приёмов аристократов. — Он снял одну из коробочек с шеи и начал вертеть так, чтобы девочка видела то, о чём рассказывает. — Я нажимаю на этот рычажок, тонкая задвижка пролетает мимо этого кристалла и сдвигает прорезь на задвижке, которая и позволяет свету пройти к нему на короткий момент.
— Ух-ты! А можешь меня нарисовать при помощи неё? Или лучше, можно я сама попробую? — Глаза девочки загорись еще сильнее, но вмиг погасли после услышанного отказа.
— Увы, нет. Тебе не получится воспользоваться рисователем. Чтобы кристалл запоминал свет, который уловил, нужно на рычажок подать ману, буквально раз в сто слабее, чем когда проверяешь уровень развития другого человека. Если подать больше, то кристалл может стереть всё, что на нём было, или вовсе взорваться. — Он показал свою правую руку, на которой отсутствовали мизинец и безымянный палец. — Как видишь, мне понадобилось две попытки, чтобы это понять.
—