Калеб потрепал её по голове и решил приободрить.
— Не переживай! Я в твоём возрасте тоже не имел никакого развития, зато посмотри: Бронзовый Уровень! — немного приврал рыцарь на середине железа.
Покинув площадь, они двинулись в сторону ближайшего переулка по правой стороне.
По дороге множество вещей смогло заинтересовать девочку: витрины с новыми игрушками, среди которых предлагались паровозы, куклы всевозможных цветов, размеров и нарядов, а также новинки игровой и кондитерской промышленности.
Среди множества витрин лично дядю заинтересовала другая: модный дом «Лабурэн».
«Кажется, о нём Мия говорила на днях. Вроде какая-то коллекция провокационной обуви, платьев и сумок. Интересно, смогу ли я купить ей что-то в подарок, нужно будет обязательно заглянуть». Подумал он, но быстро отбросил эти мысли.
Сейчас заходить в это место точно нельзя, ведь если верить слухам, там продают броню для груди и трусы, что прячутся в ложбинке пониже спины, а такого юной девочке рядом с ним видеть не нужно, пока не нужно.
Неожиданно вскрикнула девочка, вырвав Калеба из собственных мыслей.
— Хорошо, когда я вырасту, ты научишь меня пользоваться «памятью». Идёт?
Дядя кивнул в ответ и получил неожиданный вопрос от прохожего, что без зазрения совести подслушивал их диалог, прошагав с ними от самого собрания у мэрии.
— Почему вы держите подобную вещь в тайне, неужели вы не видели объявление от патентного бюро? Вы же станете богачом или вообще получите какой-либо титул!
Карикатурист прошёлся по своим растрёпанным чёрным волосам и посмотрев мужчине прямо в глаза, ответил тому с улыбкой.
— Видеть-то, может, и видел, вот только что толку? Читать-то я не умею. Вот и надежда у меня вся на племянницу. — Он положил руку племяшке на плечо и прижал к себе поплотнее, остановившись посреди мостовой, чем вызвал негодование прохожих позади себя.
— Нашел, где встать! — Гаркнула женщина с фиолетовыми волосами и комплекцией хорошей цистерны для воды. — Хочешь лясы точить — вали с улицы!
Девочка, привыкшая к манерам местных, проигнорировала влезшего в разговор мужчину и хабалистую женщину.
— Дядя, ты же сказал, что нашел один кристалл. — Продолжила племяшка, совершенно не смущаясь. — Почему у тебя целых пять «пямятей», «памятай», «память»? — не унималась девочка, пытаясь понять, как именно произнести это слово.
— А на этот вопрос я тебе тоже отвечу, тем более что он действительно интересный. — Продолжил идти Калеб, завернув в проулок, что выходил на соседнюю улицу, строго следовавшую на юг между районами Малкея на востоке и Хэмарк на западе.
Со слов владельца «памяти» однажды он получил приглашение в дом одной очень влиятельной особы, чтобы нарисовать её портрет, которая оказалась рыцарем легендарного уровня.
Закончив работу, он ушел, но прихватил с собой гребень, которым пользовалась девушка. К своему стыду он действительно не мог сопротивляться секундному порыву и ничего не мог поделать, а потому сохранил прядь волос на память «о прекраснейшем из созданий, что когда-либо видел этот свет».
Как-то раз один из его знакомых спросил его: «Что это за клок волос на стене?'На что получил ответ, что это 'его сокровище». Знакомый захотел сорвать их со стены, но только порезал ими руки, так прочны оказались волосы.
Позже Калеб начал экспериментировать с «памятью» и хотел разделить кристалл, но найти тонкое и прочное лезвие, которое не повредит его или не раскрошит в пыль, было невозможно, тогда он взглянул на волосы и принял весьма странное решение.
Взяв две металлические палочки, которыми пользовался для смешивания красок, натянул на них волос и зажал его так, чтобы тот не слетел. Затем он попытался разрезать кристалл и, к его удивлению, тот поддался, разрезавшись на семь тонких пластинок, не более пары миллиметров каждая.
— Удивительная история! — Подытожил до сих пор подслушивавший прохожий и, откланявшись, проследовал по своим делам, обратно на Баронский тракт, вызвав недоумение дяди.
— Но как ты рисуешь то, что поймал кристалл? — Не унималась девочка.
— У меня в доме есть тёмная комната. Я креплю «память» на специальную распорку, где при помощи разных стеклышек, что по-разному коверкают предметы, если через них посмотреть, переношу изображение на бумагу. И ничего не нужно рисовать, бумага всё принимает в себя по волшебству.
Продвинувшись дальше на юг, лавки торговцев начали сменяться более ветхими домами, на некоторых из которых висели доски с тем, чем именно являются данные дома: гостиницы, трактиры, парочкой дешевых борделей, цирюльней и несколькими общественными заведениями, назначения которых Калеб не знал, потому что вместо изображений родов деятельности те писали всё буквами, что не давало никакого понимания: «Зачем вывеска вообще нужна, если не понятно, что это?»
— И как именно ты это делаешь? — не унимался ребёнок.
— Всё-то тебе расскажи, дьяволёнок. — Мужчина махнул рукой. — Ну ладно. У меня три стекла. Одно мутное, другое делает вещи большими, а третье маленькими. Если их поместить вот сюда по очереди. — Он показал на окошко, через которое смотрел при съёмке. — И направить ману, то через дырочку в заслонке проявятся картинки трёх разных цветов: зелёный, синий и красный. Когда они все ложатся друг поверх друга на бумаге, то и получается те цветные картины, что мы продаём потом дворянам за целый золотой!
— Ничего себе!— Племянница аж подпрыгнула на месте, так она была поражена суммой.
Этот короткий прыжок дал возможность крысе, за которой гнался местный кот, пробежать под ногами девочки.
Проскочив, крыса тут же нырнула в сток ливневой канализации, вмурованный в массивный камень, отчего «пушистому засранцу» пришлось остановиться возле ног племянницы, сделав вид, что так и было задумано.
Распушив хвост трубой, он двинулся в новом направлении, подавая окружающим его существам сигналы мордочкой и усами: «Котик недоволен».
— А текст, ты тоже его переносишь через память? — Совершенно не обращая внимания на привычную действительность, не затухал энтузиазм девочки.
— По правде говоря, я могу сделать только девяносто семь картин в день, и потом я несколько часов вообще не могу двигаться. Так что текст набирают специальные люди, у нас их много!
За этим нехитрым разговором они добрались до дома девочки, что располагался между трактиром с одной стороны и захудалой ночлежкой с другой, где та получила нагоняй от мамы за то, что сбежала из школы до завершения уроков.
А Калеб, кинув взор на происходящую перед ним картину, добавил: «Плевать на Лабурэн и подарки. Нужно вытаскивать их отсюда, Мия подождёт».