Клара зарывается пятерней себе в волосы и дергает.
– Нет, – говорит она. – Просто… Просто я должна была привести тебя в чувство. Ты спал или был без сознания – не знаю. Пришлось пойти на крайние меры. Если бы ты еще не… Впрочем, забудь.
– Привести в чувство? Поцелуем?
– Верное средство, что поделаешь, если ничто другое не помогает. Слышал про Спящую Красавицу?
– Это сказка, – хмурится Флип. – Про терновый куст. Спящая Красавица укололась о шип и уснула, а Ведьма сделала так, что вокруг нее разросся терновник. А сама прикинулась Принцессой и пошла к Принцу. Но он ее вывел на чистую воду, когда увидел отражение в зеркале. Потом он спас Красавицу из терновника и разбудил ее поцелуем…
– Вот ты и есть Спящая Красавица. Я спасла тебя от терновника, а потом разбудила по правилам. Разбудила! Продолжать было не обязательно.
– От терновника?
Флип вспоминает грузное тело, оплетенное толстыми лианами, лужу крови на полу и цветы с мясистыми лепестками. Вспоминает шаги, звучащие как удары молота по деревянной колоде, и хищную ухмылку Президента Республики… И девушку, тянущуюся к нему из картины. Вспоминает ее красивые тонкие пальцы, тонкий шрам на безымянном.
– Я люблю тебя, – говорит Флип, глядя ей в глаза.
– Ох… – Клара переступает с ноги на ногу.
– А ты?
– Что я?
– Ты любишь меня?
– Черт… Да! Наверное. Нет? Да? Не знаю. Не сейчас… Всегда.
– Ой, ну хватит уже! – скулит скрипучий голосок. – Сколько можно? У меня от его тупости живот крутит. Сил нет это слушать.
– У тебя нет живота, – замечает Клара.
– И что с того? Меня все равно тошнит от ваших соплей и банальностей.
Флип озирается, не понимая, откуда доносится гадкий голосок. На улице, кроме него и Клары, никого нет. Никто не прячется за пустыми черными окнами и не подглядывает из-за афишной тумбы. Ни одного случайного прохожего, и даже тень не мелькнет в темном переулке. Город пуст – здесь нет птиц, не слышен лай собак или далекий перезвон трамвая. Он как раздувшийся воздушный шар: существует только внешняя оболочка, а внутри – ничего.
Флип вдруг понимает, что на самом деле это декорации. Дома легко можно заменить холщовыми полотнищами с грубо намалеванными картинками или даже простыми табличками с надписями. Но декорации для чего? Что за представление здесь разыгрывается и какая роль в нем отведена ему?
Следующая мысль приходит с некоторым запозданием: раз есть декорации, есть актеры, то должны быть и зрители. Мурашки пробегают по спине, когда Флип понимает, что за ним наблюдают. Непонятно кто, непонятно как, но Флип кожей чувствует нацеленный на него взгляд. Взгляд откуда-то извне, снаружи.
– И долго мы еще будем здесь торчать? – снова раздается скрипучий голосок.
Флип присматривается к девушке и наконец замечает, кто же это ворчит. Игрушка! Черная плюшевая собака, заткнутая у Клары за пояс. Голова щенка запрокинута набок, из распоротого шва торчит грязная вата, глаза-пуговицы болтаются на нитках. Странно, игрушки ведь не должны разговаривать? Но куда больше Флип удивляется тому факту, что он не удивлен. И еще – как Клара терпит этого мелкого брюзгу?
– Уже идем, – говорит девушка. – Ты готов?
Скомканная газета, гонимая ветром, ударяет его по макушке и уносится дальше, вверх по улице. Готов ли он? Флип проверяет руки, ноги – все на месте и работает как надо. Разве что сердце колотится чаще, но в присутствии Клары не может быть иначе.
– Я не понимаю, – не сдается он. – Я знаю, что ты меня любишь, но…
– Опять понеслась! – стонет плюшевый песик.
Клара глубоко вдыхает.
– Ладно, давай расставим все точки. Да, я тебя люблю. Я не могу тебя не любить. Так здесь все устроено, здесь нет полутонов. Но я не могу себе этого позволить.
– Почему? – удивляется Флип, думая о том, что значит это самое «здесь».
– Потому что ты – это ловушка. Чтобы мне было что терять. Чтобы у меня был выбор.
Она улыбается, но без смеха в глазах и устало.
– Выбор? Между мной и… чем?
– Не знаю, – вздыхает Клара. – Пока его нет. Но то, что его нет сейчас, не значит, что его нет вообще.
– Но тогда…
– Пойдем, – говорит Клара и, развернувшись, шагает вверх по улице.
Флип смотрит ей вслед, любуясь легкой походкой. Она идет быстро, почти вприпрыжку и почти не касаясь земли. Из-за искаженной перспективы кажется, что дома склоняются к ней, чтобы разглядеть ее получше. Пустые глазницы окон, перекошенные пасти дверных проемов… Но нет, они не собираются нападать, они же не хищные звери. Они просто любуются, и Флип тоже любуется вместе с остальным городом. Желтый свет фонарей маслянистыми пятнами стелется у нее под ногами.
– Ну, что ты застрял? – Клара нетерпеливо оборачивается.
Флип вскакивает и бежит за девушкой, пока она не скрылась за поворотом. Ему кажется, что он звенит, как хрустальный бокал, по которому щелкнули ногтем. И если он потеряет ее, хоть на мгновение упустит из вида, то разобьется вдребезги.
Улицы города петляют и вьются. Дома хоть и разные – готические особняки с горгульями, неоклассические с колоннами и резными портиками, кирпичные бараки, – но похожи как близнецы. Флип с трудом отличает один от другого. Вскоре он окончательно теряет чувство направления. И он прибавляет шагу, чтобы не дай бог не отстать от Клары. Если он потеряет ее, то уже никогда не сможет найти. Ему кажется, что это самое страшное, что может с ним случиться.
Всю дорогу Клара молчит, не оборачивается, словно ей совсем не интересно, идет ли он следом, и будто не замечает, как он пожирает ее глазами. Флип же не решается заговорить первым. У него много вопросов, слишком много. Что это за место? Куда они идут и зачем? И если она в самом деле его любит, как сделать так, чтобы она поцеловала его еще один раз? Флип не знает, с какого начать. И вместо того чтобы спросить, он воображает нить – невидимую нить, которая крепко-накрепко связала его с этой девушкой. Эта нить натянута как струна; она как оголенный провод, который сыплет искрами; по ней бежит электрический ток в обе стороны, заставляя то его, то ее вздрагивать всем телом… Это льстит Флипу и нравится, и в то же время это его пугает. Клара сказала, что он для нее ловушка, но что, если и она ловушка для него? И он запутался в ней, как муха в паутине.
– Стой! – Клара поднимает руку.
– Что… – начинает Флип, но девушка прижимает палец к губам