— Братец, пошли, только смотри под ноги, — потянул его Борис. — Может, он и прав.
Их отделяло от нас лишь две ячейки, когда Гена сбросил руку братца и остановился.
— Ты им доверяешь? Они ведь ничего не сделали, — прошипел больной ублюдок. — Мы бьёмся с тварью. А они ждут момента, чтобы нас подставить. Разве ты ещё не понял⁈
— Не тупи! — резко крикнул ему Шиша, перекрывая свист ветра. — Мы в одной связке!
— Ну да, это пока. Но потом вы столкнёте нас в пропасть! Я прав, да⁈ — захохотал Гена. — И трофеи башни достанутся вам! Умно, да!
— Успокой своего братца, — обратился я к Борису. — А не то…
— Поосторожней со словами, — враждебно взглянул на нас Боря. — Он мой брат. А тебя я впервые вижу. И ты не смеешь так…
В этот момент в небе вновь завизжала гарпия.
— Гена, помолчи пока, — побледнел Борис. — Иначе мы все погибнем. Я же говорил тебе, тут что-то не так.
— Мне даже интересно, что скажет челядь, — скривился в злобной усмешке Гена, кидая в нашу сторону презрительный взгляд. — Но я не сдвинусь ни на миллиметр. Пусть говорят.
— Спасибо, ваше Величество, что дали нам слово, — кивнул я, усмехнувшись. — И заткните уже свою пасть.
— Видишь⁈ — зарычал Гена. — Он меня провоцирует!
— Сми-и-ирени-и-ие! — ещё громче завизжала в небе гарпия. Готовится к атаке. И времени очень мало.
— Итак, господа-товарищи, — оглядел я всех. — Вы не думали, почему эта падаль не сдыхает? А я подумал. Слышите эти слова?
— Смирение… И чо? — вылупился на меня Гена. — Она предлагает смириться, принять свою смерть. Что тут непонятного? Но никто из нас подыхать не хочет. Ты хочешь поумничать, холоп? Тут и без тебя умных хватает.
Больших сил мне стоило сдержаться и не разбить табло этому зажравшемуся сукиному сыну. Я ещё раз решил достучаться до его разума. Да и до остальных тоже.
— А что предлагаешь? — прожёг я его взглядом. — Отбить ещё атаку и провалиться в бездну?
— Откуда ты знаешь, что мы умрём? — скривился Гена. — Вот меня поражают умники вроде тебя. Будто всё знают…
— Помолчи! Дай сказать уже людям! — крикнул Борис, тоже не выдерживая этого психа. Он понимал, что на кону наши жизни.
— Это ты заткнись, Борька! — Гена тыкнул указательным пальцем в его грудь. — Из-за тебя эти придурки ещё живы! И они хотят избавиться от нас! Очнись, дебил ты чёртов! И только попробуй ударить меня! Только попробуй!
Борис влепил увесистую пощёчину, отчего Гена попятился и упал на задницу.
— Ах ты, с-су… — он не договорил, потому что гарпия вновь атаковала.
— Гена, не смей! Я понял в чём дело! — выкрикнул Борис. — Не трожь её, дай я её поймаю в сеть!
Да, я это и хотел сказать нашей группе. Гарпию нельзя было убивать! Но Гене было уже плевать на слова братца. Как и гвардейцы он был в ужасе от предстоящей смерти и до чёртиков растерян. Но ещё и злость накатила на него, после пощёчины Бориса.
Он сбил гарпию огненной вспышкой, а гвардейцы покрошили своими мечами тварь на куски.
— Сме-е-ерть, — просипела Латрисса и рассыпалась в крошку.
Под нами хрустнула ячейка. Шиша и я успели перескочить на соседний квадрат. Буян в прыжке добрался до нас, и мы его подхватили за руки, не давая упасть в бездну.
Почти все ячейки провалились, увлекая в пропасть двух гвардейцев. Кроме трёх. Я и мои напарники на одной из них, ещё на одной братья-аристократы. Третья — рядом с ними.
И всё, больше острова не было. Шиша чертыхнулся, едва заглянул в пропасть, где шумел ветер, и тянулась пелена облаков.
— Ты ударил меня! Ты!.. — рыдал Гена, которого схватил за воротник Борис и перетаскивал на ячейку поближе к нам. — Ты поднял руку на меня! Сволочь!
— Да прыгай ты, дурачина! Провалишься! — зарычал на него Борис, дёргая за затрещавший воротник.
Он швырнул Гену на ячейку, примыкающей углом с нашей. И в этот момент под ним площадка осыпалась. В последний момент Боря успел зацепиться пальцами за край целой ячейки, на которой замер, вытирающий слёзы Геннадий.
— Помоги! Дай руку! — выдавил Борис.
— Ты ударил меня, — процедил Гена и наступил на пальцы своему братцу. Тот сорвался в пропасть, выбрасывая проклятья в его адрес.
Вот это поворот! Мы буквально остолбенели, наблюдая за развернувшейся перед нами трагедией. Это было неожиданно.
— Сучий потрох, — прошипел под нос Шиша.
— Мочим? — взглянул на меня Буян.
— Сми-и-ирени-и-ие! Смиритесь! Смирение! — услышали мы в небе. Затем я заметил приближающуюся гарпию.
— А вы что встали⁈ — злобно прорычал Геннадий. — Мочите её!
Я решил вырубить засранца, пока он не натворил бед. Но меня остановил Шиша.
— Я сам его вырублю… Но что делаем дальше? — спросил он меня.
— Ничего. Надо смириться, — улыбнулся я.
— Твою же мать! — хлопнул себя по лбу Буян. — Точно!
— Что надо⁈ — бросил Геннадий в сторону Шиши, который перепрыгнул на его ячейку.
— Спокойной ночи, — он врезал магу в челюсть, вырубая его, — … сучёныш.
Гарпия выставила когти и упала на меня, целясь в шею. Ну а я расставил руки в стороны, наклонил слегка голову под удар. Я готов. Давай!
Я почувствовал смрад, исходящий от гарпии, свист её лапы, которая готова была отправить меня к праотцам.
Но за долю секунды до моей неминуемой смерти всё замерло. Я аккуратно повернул голову, взглянул наверх. Острый как бритва, коготь монстра задержался буквально в сантиметре от моей шеи.
Пространство вспыхнуло.
— Смирение принято, ах-ха-ха! — каркнула напоследок старуха и растворилась в ярком свечении.
Вокруг нас закрутилось крошево из тёмно-белых каменных осколков, восполняя дыры в площадке. И вот мы уже на пятачке диаметров метров в десять. Я выдохнул от облегчения.
В воздух перед нами потянулись струйки из каменной пыли, собираясь в надпись:
'Две ячейки — два трофея.
Забирайте их скорее!
А затем и звездопад.
Ему каждый будет рад'.
Пыль осыпалась на островок. А в паре метрах от нас появился мерцающий сундук.
— Если вы не против, господа, — улыбнулся я.
— Твои по праву, — радостно улыбнулся Шиша, затем покосился на Буяна. — Ты что скажешь?
— Я тоже не против, — ответил наёмник, но как-то огорчённо. — Забирай, что бы там ни было. Это будет вполне справедливо.
— Там ещё какой-то звездопад намечается, — хохотнул Шишаков, посматривая в сторону Гены, который лежал овощем неподалёку и был всё ещё в отрубе.
Я открыл сундук. В нём лежала фиолетовая жемчужина, а рядом необычный кинжал с вязью, вытравленной на клинке. Рукоять была изогнута, а в центре её горел агат.
Но карты не было.