Несколько больших металлических и каменных столов, прикрученные вдоль стен к полу шкафы, заваленные различными инструментами стеллажи, совершенно непонятные громоздкие агрегаты, напоминающие одновременно перегонные кубы и огромные ламповые транзисторы… Железная печь, гудящая от жаркого пламени. Также в этой пещере было три отделённых друг от друга перегородками небольших бокса, размещённых по правую сторону от входа. А посреди лаборатории стоял большой, хитроумно устроенный и оснащённый системой дренажа железный стол, похожий на анатомический. На нем лежало нечто, отдалённо смахивающее на человека. К нему едва ли не отплясывающий от нетерпения чародей нас и подвёл.
— Жарко тут у тебя, Трофим, — Кречет потянул за стоячий воротничок своего приталенного темно-серого мундира. — А уж сколько энергокристаллов пожирают твои чудо-машины в день, лучше иной раз и не вспоминать. Можно целый взвод Часовых снарядить на двое суток безостановочного боя!
— Ничего, алхимические копи Империи не оскудеют, — поморщился чародей, широким жестом указывая на стол. — Знакомьтесь. Вот он, свежачок, что Алексей приволок. Пришлось его немного обработать, чтобы вонь отбить. Удивительное дело, после смерти его ткани начали источать крайне неприятный запах, словно потовые железы продолжали работать и после остановки сердца. Видимо, так эти существа устроены…
Мы с Кречетом уставились на покойника, что лежал на спине поверх отливающего синевой стола из нержавеющей стали. Я уже его видел, и потому моя реакция была умеренной. Капитан же, хмыкнув, сложил могучие руки на груди, и сказал:
— Любопытной зверь.
— Не то слово! — подхватил Трофим. — Совершенно уникальное существо. Даже на первый взгляд. И это я еще не произвел вскрытие!
Убитый мною минувшей ночью человек-рептилия был мертвее мёртвого. И сейчас лежал на столе абсолютно без одежды. Худое, но очень жилистое, поджарое тело, похожее на человеческое, только с несколько измененной мускулатурой и непропорциональной длиной конечностей. Полностью покрытое чешуей серо-зеленого цвета. На пальцах руг и ног острые загнутые когти, вытянутая, костистая голова на длинной шее. Морда, похожая одновременно на человеческую и змеиную. Под скошенным подбородком огромная, зияющая рана. Никакого хвоста, и никаких признаков детородных органов. Трофим негромко заговорил:
— Структура строения тела у него вполне человеческая. Но это не человек. Думаю, при вскрытии я обнаружу и в корне отличные внутренние органы. Оно отнюдь не бесполо, как может показаться на первый взгляд. Все, что надо для воспроизводства, прячется в специальной паховой складке. Это самец. Речевой аппарат по моему мнению плохо приспособлен для воспроизведения человеческой речи. Но, возможно, изъясняться хотя бы самым примитивным образом оно могло. Определенно хищник, но зубы не ядовитые. Навскидку около тридцати лет. Полностью сформированное и эволюционно сложившееся существо высшей формы. Это не ошибка природы, не разовая шутка так почему-то не любящего нас бога… И не оскверненная чёрной магией ведьм тварь. Иными словами, это создание не пришло к нам из иного плана бытия. Пока ещё у меня мало данных, но я ручаюсь, что этот человеко-ящер ничто иное, как порождение наших сфер. И если моя теория подтвердится, это будет означать, что…
— Что он не один такой. И подобных ему может быть много, — задумчиво подхватил Кречет, со вздохом помассировав подбородок. — Есть что добавить, Бестужев? Ты единственный, кто видел его живым.
Я прикоснулся к телу мертвеца. Холодному, склизкому и неприятному на ощупь. Словно действительно касаешься огромной издохшей змеи.
— Он очень ловок, быстр, силен и вынослив. Потрясающая способность к восстановлению ран. На спине у него должна быть, по меньшей мере, отметина…
Трофим с удовлетворением кивнул, подтверждая.
— Есть такая. Похожая на застарелый шрам.
— Оставленный моим мечом всего лишь с неделю назад, когда я всадил ему в спину клинок.
Кречет невольно присвистнул. Трофим, внимательно слушая, записывал все мои слова в выуженный из кармана балахона потрёпанный блокнот.
— Насчёт способности говорить не скажу. Или он не желал и слова молвить, или взаправду не мог. Но эта тварь очень умна, изворотлива, опасна. И отлично маскируется под человека. Лучше нас видит в темноте, способно на эмоции и уж точно хорошо понимает нашу речь. Умело владеет оружием. Способно преодолевать крепостные возвышения, отлично лазает по стенам. Научено проникать в запертые комнаты. Настоящий диверсант-убийца.
Трофим указал на один из стеллажей.
— Там его одежда и вещи, что ты притащил. По идее, это создание хладнокровное, но способно выдерживать и низкие температуры, хотя, скорее всего, предпочитает тепло. Его плащ из толстой плотной шерсти, обувь и перчатки кожаные, шерстяное нательное белье. Два ножа особой конструкции, похожие на серпы. Набор воровских отмычек и приспособлений. Более никаких личных вещей, амулетов, жетонов, денег, каких-либо бумаг.
— Экипирован исключительно на выполнение поставленного задания, — резюмировал Кречет. И внимательно посмотрел на меня. — Еще один из так называемых мимиков, наподобие того, что ты встретил на «Архангеле Гаврииле»?
Я пожал плечами и неуверенно произнёс:
— Кто их теперь разберёт, капитан… Но в плане маскировки эти существа очень изобретательны. И… Я, не думаю, что они служат Ведьмам. И не думаю, что они пришли с ними.
— Третья сила, — Кречет внезапно чертыхнулся и пояснил, видя наши с Трофимом недоумённые взгляды:
— Иномирная нечисть — раз, пришедшая в Стужу из безлюдных северных земель тварь — два. И эти мимики, которые, как мне теперь кажется, уже прорву лет живут бок о бок с нами — три. А мы всё продолжаем держать в уме лишь ведьминых выродков. И не замечали, что вокруг полно гораздо больше неведомого и опасного для людей.
Трофим набросил на покойника кусок чистого брезента и пробурчал:
— Всего не объять и не объяснить. Все эти годы перед нами стояла иная проблема. Та беда, что приходит извне, через Проколы, и из осквернённых земель за пределами границы.
— А не кажется ли вам, что в последнее время вся эта чертовщина как-то уж сильно оживилась, а?
Кречет спрашивал у обоих, но смотрел исключительно на меня. Я, кривовато улыбнувшись, сказал:
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
Трофим, оторвавшись от своих каракулей, пробормотал:
— Хм, любопытное высказывание…
Кречет же, как-то странно покосившись на меня, обратился к чародею.
— Ладно, не будем тебя сильно отвлекать от твоих задушевных посиделок с чудищами, Трофим. Только, прежде, чем мы уйдём, расскажи Бестужеву и про остальное.
Орденский колдун, усмехнувшись, указал на задёрнутые от посторонних глаз плотными занавесями боксы.