Астина не ответила, и Териод вдруг понял, что его слова могут показаться попыткой удержать ее, поэтому спешно добавил:
– Когда посетите нас в следующий раз, в качестве гостьи.
Астина просветлела: она полагала, что, однажды покинув эрцгерцогство, больше не сможет сюда вернуться, а потому обрадовалась, узнав обратное. После того как он избавится от проклятия, они смогут мирно разойтись и остаться друзьями.
– Хорошо, так и поступим, – охотно согласилась она.
Териод посмотрел на нее: на изящном лице Астины лежала легкая тень. В последнее время эрцгерцогиня много времени проводила на тренировочном плаце, и юбка была бы явно неподходящей одеждой для подобных занятий. Поэтому сегодня ее загорелую кожу выгодно подчеркивали брюки цвета слоновой кости для верховой езды и свободная белая рубашка. Закатанные рукава открывали изящные руки, но ладони Астины, покрытые мозолями, были жесткими, как у бывалого солдата. Териод находил такой контраст на удивление привлекательным.
– Похоже, вы носите только светлое, – заметил он.
Астина лишь тихонько рассмеялась, не став уточнять, что причина этого крылась в нем самом. Териод растерянно улыбнулся в ответ. Сонливость как рукой сняло. Когда он приподнялся, склонившаяся было над ним Астина выпрямилась.
– Вы уже обедали? – спросил Териод.
– Нет, а вы?
– Я тоже. Предлагаю пообедать вместе.
Териод велел слуге подавать, и они с эрцгерцогиней неторопливо направились в столовую.
– Проверим завтра, способны ли вы превращаться по ночам? – предложила Астина.
– Хорошая идея.
В их положении стоило опробовать все варианты. Если они не смогут контролировать время обращения, то Териод, находясь в человеческом обличии лишь днем, и впредь не сможет появляться на официальных мероприятиях и светских приемах. Идею Астины они обсуждали и раньше. Однако для ее воплощения пришлось бы пропустить один дневной цикл, но в будни дел скапливалось слишком много, и потому сделать это было почти невозможно. Теперь же, с наступлением выходных, у них появился шанс проверить свои догадки.
– Учитывая промежуток в двенадцать часов, думаю, завтра нам стоит перенести дневной поцелуй на вечер.
Териод кивнул:
– Так и поступим. Чем дольше я смогу находиться на людях, тем лучше это будет для эрцгерцогства.
– Но вы не выглядите особо воодушевленным, – заметила Астина.
– Несмотря ни на что, я всегда просыпаюсь с восходом, – отозвался Териод. – Кажется, в первый раз вы поцеловали меня перед сном? И даже в этом случае я пришел в себя лишь на рассвете.
– Возможно, для первого превращения потребовалось больше времени, – предположила Астина.
– Или суть кроется в самом времени суток?.. – начал было Териод, но, смутившись под пристальным взглядом Астины, вдруг замолчал и невольно провел рукой по щеке. – Я испачкался?
Астина медленно отвела глаза.
– Нет, – ответила она, слегка покачав головой. – Просто это так удивительно. Сколько бы раз я ни наблюдала за вашим преображением, никак не могу привыкнуть.
Астина не впервые смотрела на него таким странным, почти изучающим взглядом. Впрочем, Териод и сам не был уверен, что привык к происходящему. Однажды он признался Оливеру, что всегда боялся момента превращения в чудовище. Страхи и переживания, которые, не желая показаться уязвимым, он подавлял в человеческом обличии, – все они в тот момент накрывали его с головой.
Посмотрев на Териода, Астина тихо спросила:
– Каково это – возвращаться в свое тело?
Сказанное застало Териода врасплох: неужели он чем-то выдал свой страх? Он никогда не отвечал на этот вопрос даже самому себе и потому не мог так быстро облечь ощущение в слова. Погрузившись в размышления, Териод нахмурился.
– Кажется, что сердце замирает, – наконец произнес он. – Сперва оно словно останавливается, а после начинает биться так сильно, что закладывает уши. Как будто я долго тонул, а затем сделал резкий вдох.
Он ничего не чувствовал, когда превращался во сне, но если был в сознании, то его словно выворачивало наизнанку. Погрузившись в неприятные воспоминания, Териод заметно помрачнел.
Астина, заметив это, поспешила сгладить ситуацию:
– Простите, я задала неуместный вопрос.
– Ничего. Он был вполне ожидаем.
Они вошли в столовую. Огромный, слишком просторный для двоих стол был уже накрыт. Устроившись на своем месте, Астина принялась разрезать поданную в качестве закуски выпечку с устрицами в сливочном соусе и с удовольствием вдохнула морской аромат. Морепродукты были в столице редкостью – найти свежие было трудно, да и стоили они дорого. Она наслаждалась вкусом, размышляя о том, что, когда все закончится, будет скучать по такой роскоши.
– У вас нет других родственников? – спросила она.
Териод задумался:
– Наша семья не такая уж и большая. Все мои родственники – в основном по материнской линии. Раньше я был довольно близок с двоюродным братом, сыном моей тетушки. Его зовут Артур Эстебан.
– Сейчас он, вероятно, покинул эрцгерцогство?
– Тетушка отправила его в Аталленту, чтобы он получил рыцарское звание, но Артур… свободолюбивый разгильдяй. Несколько лет отслужив оруженосцем, он сбежал.
Астина отметила, что, рассказывая о брате, эрцгерцог был непривычно фамильярен. Обычно Териод не говорил о людях с пренебрежением, и потому его непривычное поведение могло означать одно из двух: либо его брат был и правда слишком избалован, либо их связывала настолько близкая дружба, что подобные высказывания были в порядке вещей.
– И вы не ищете его?
– В последний раз я видел Артура около двух лет назад, – тепло улыбнулся Териод, вспоминая этого строптивого мальчишку с горящими глазами. – Он сбежал, пообещав вернуться, когда станет сильнее.
Астина едва заметно улыбнулась:
– Он, наверное, еще молод?
– Совсем юнец, – ответил Териод. – Тогда ему было семнадцать, сейчас, должно быть, примерно девятнадцать.
Ностальгическая улыбка Териода вдруг угасла, и он пристально посмотрел на Астину. Не понимая, из-за чего так резко сменилось его настроение, она в ответ лишь удивленно приподняла бровь.
«Девятнадцать лет», – подумал он, внезапно осознав возраст жены. Брат, на семь лет моложе его, виделся Териоду ребенком, так почему же Астина, ровесница Артура, казалась ему такой взрослой? Не ощущая в жизни эту разницу, Териод частенько забывал об истинном возрасте Астины.
Чувство вины затопило его изнутри, заставив подавленно замолчать. Если бы Астина, порой обращавшаяся с ним как с ребенком, прочитала его мысли, то, вероятно, сочла бы их забавными. Но Териод искренне страдал. Он вдруг осознал, что своим существованием разрушает светлое будущее этой яркой молодой леди. Он прекрасно понимал, что разведенная женщина, даже столь достойная, как Астина, определенно станет мишенью для сплетен в высшем обществе. Эрцгерцогиня, не прожившая еще и половины жизни, рисковала провести остаток дней под осуждающими взглядами.
Погрузившись в мучительные мысли, Териод принялся бездумно ковырять еду. Его вилка с ужасным скрежетом скользила по тарелке.
Астина уже собиралась остановить