– Артур?.. – подняв голову, с удивлением произнес Териод.
Астина устремила взгляд на внезапно появившегося юношу. Веснушки на щеках и озорной взгляд делали его совсем мальчишкой. Серебряные волосы, хоть и не такие яркие, как у Териода, привлекали внимание. Этот оттенок эрцгерцог, похоже, унаследовал от матери.
«Видимо, тот самый кузен», – подумала она.
Делая вид, что не замечает спокойно изучающую его внешность Астину, юноша с кривой усмешкой обратился к Териоду:
– Не знал, что за время нашей разлуки ты успел обзавестись женой, братец.
Блудный кузен вернулся.
– Ну и как так вышло? – Артур развалился в кресле, но в его голосе отчетливо слышалось раздражение.
Териод же к этому времени даже не успел присесть. Заметив при встрече опасный блеск в глазах брата, он немедленно увел его из столовой. В обычной ситуации при виде незнакомой женщины рядом с ним Артур тут же спросил бы, кто она такая. Поэтому отсутствие вопроса означало лишь одно: он уже знал о ней. И его демонстративное пренебрежение этикетом было очевидно неслучайным.
– Об этом следует спрашивать мне. – Териод нахмурился. – Что на тебя нашло?
Артур лениво качнул ногой, будто пытаясь стряхнуть напряжение.
– И это все, что ты скажешь двоюродному брату после двух лет разлуки? – Его голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций.
– За это время многое изменилось, Артур. – Териод подбирал слова осторожно, словно ступая по тонкому льду.
Артур покинул Аталленту два года назад и не мог знать о превращении Териода. Даже если обрывки слухов и доходили до него, то были не способны передать всю правду. Териод обдумывал, с чего же начать свой рассказ, но Артур, презрительно фыркнув, прервал его размышления:
– Знаю. Мы давно не виделись, но я приезжал в Аталленту полгода назад. Только ты был уже не в себе, так что это не считается.
– Приезжал? – Териод не смог скрыть удивления.
– Да. – Артур скривился, словно от боли. – Увидел чудовище в нашем доме и тут же сбежал.
Тон его был развязным, почти хамским, но Териод не стал его одергивать. Несмотря на грубость, голос брата подрагивал, выдавая его истинные чувства.
– До этого я был на самом юге континента и ничего о тебе не слышал. Объелся там рыбой до тошноты и вернулся, а тут болтают, что великий герцог Териод превратился в монстра. Я примчался, потребовал от дворецкого объяснений, но было уже поздно. Я подумал тогда, что это конец и наш род обречен.
Артур замолчал. Он яростно вперился в Териода покрасневшими глазами, словно это могло помочь ему сдержать слезы. Казалось, он отчаянно боролся с собой, чтобы не опустить голову и не разрыдаться как ребенок.
– Прости, что заставил волноваться. – Териод говорил мягко, пытаясь утешить его.
Пусть за время отсутствия Артур и возмужал, однако для Териода он все еще оставался младшим братом – дерзким, но отзывчивым мальчишкой. Словно угадав его мысли, Артур грубо вытер глаза рукавом, злясь на собственную слабость.
– Какого черта ты не оставил завещание, дурак? – выпалил он, явно задетый за живое. – Мог бы хоть написать, что имущество переходит в мои руки!
Териод невольно усмехнулся. Артур всегда говорил, что взбредет ему в голову – и в этом он не изменился.
– С чего мне доверять состояние тому, кто сбежал, не выдержав даже элементарной должности оруженосца? – Голос Териода прозвучал спокойно, но твердо, возвращая брата к реальности.
– Черт… даже сейчас ты остаешься таким хладнокровным, – буркнул Артур и внезапно разрыдался.
Его переполняли противоречивые чувства: облегчение, радость встречи и одновременно ярость. Все в их семье были одинаково невыносимыми. Даже когда Артур был его оруженосцем, Териод не делал ему поблажек как родственнику. Артур до сих пор помнил тот день, когда, понадеявшись на снисходительность двоюродного брата, прогулял тренировку. Тогда он впервые ощутил, как смерть дышит ему в затылок. Териод заставил его пробежать сто кругов по тренировочной площадке и следил за ним до самого заката. Артур, пыхтя и задыхаясь, не посмел сбежать и выполнил наказание до конца. Когда, обессиленный, он рухнул на землю, Териод молча протянул ему воды. А потом, будто не обращая внимания на измученный вид потного брата, совершенно спокойно произнес:
– В следующий раз так не делай.
А он и не планировал. Кто в здравом уме захочет повторить подобное? Вот только вместо того, чтобы вести себя покорно, Артур каждый раз находил новые способы взбунтоваться. Если бы существовал титул главной занозы столетия, тот, без сомнения, достался бы ему. Не в силах совладать с неуемным нравом сына, родители выпроводили его в Аталленту. Артур не мог забыть лицо матери, которая напоследок пнула его под зад, приговаривая: «Возвращайся, когда станешь человеком!» И он готов был поклясться, что в этот момент на ее лице была улыбка облегчения.
Так в тринадцать лет он оказался в Аталленте и провел здесь следующие четыре года, самые спокойные в своей жизни. Выгнанный из Академии Беллаче всего за полгода, он поставил этим своего рода рекорд. И лишь Териод проявлял терпение к его несносному поведению.
Когда Артур узнал, что брат пал жертвой проклятия и превратился в чудовище, он был потрясен до глубины души.
«Разве, когда исполняется двадцать, проклятие не теряет свою силу?» – бился он в истерике, пока Оливер мягко похлопывал его по спине, словно призывая смириться. Но Артур не мог принять этого. Он покинул имение и отправился скитаться по свету в поисках способа снять проклятие.
Вернувшись ненадолго проведать Териода, уже на въезде в город он услышал новость: великий эрцгерцог пришел в себя. Шептались люди и о некой женщине, чье имя он слышал впервые.
О новой эрцгерцогине, чье мудрое правление восхваляли все кому не лень. Та, чья роль в этой истории была, похоже, слишком существенной, чтобы пропустить эти слухи мимо ушей. Узнав, что двоюродный брат вернул себе человеческий облик, Артур обрадовался, но в душе его зародилось подозрение. Кто эта незнакомка, так внезапно появившаяся в жизни Териода?
За время скитаний по континенту Артур познал горькую истину: проклятие рода Аталлента неизлечимо. Ни богатство, ни власть, ни знания не могли разорвать его цепи. Теперь, стоя перед Териодом, он с недоверием спросил:
– И что это за особа?
Териод нахмурился.
– «Леди», – поправил он строго. – Вовремя я увел тебя, а то ты бы точно наговорил глупостей.
– Леди,