В 1068 г. полемическая энергия автора летописного комментария порождалась ненавистью к языческим обычаям, которых продолжались держаться русские, несмотря на крещение: «се бо не погански ли живем, аще усрести верующие?.. Но сими дьявол лстить и другыми нравы, всячьскыми лестьми превабляя ны от Бога, трубами и скоморохы, гусльми и русальи. Видим бо игрища утолочена, и людий много множьство на них, яко упихати начнуть друг друга, позоры деюще от беса замышленаго дела, а церкви стоять; егда же бываеть год молитвы, мало их обретается в церкви. Да сего ради казни приемлем от Бога всячскыя и нахоженье ратных, по божью повеленью приемлем казнь грех ради наших». (Повесть временных лет. Т. 1. М.-Л., 1951. С. 113-114. — Далее ПВЛ). Под пером летописца в бич божий обращается нашествие половцев. Но наряду с этим в бич божий обращается и вызванный неурожаями голод. Это страшное бедствие, усугублявшее последствия нашествий, коснулось, почти всего населения страны. Представители теории казней божьих «природную» аргументацию приспосабливали к целям религиозной агитации и перевоспитания тех, кто только «словомь нарицяющеся хрестьяни, а поганьски живуще». К ним обращены слова: «Взищете мене зли, и не обрящете; не всхотеша бо ходити по путем моим; да того ради затворяется небо, ово ли зле отверзается, град в дождя место пуская, ово ли мразом плоды узнабляя и землю зноемь томя, наших ради злоб» (ПВЛ. Т. 1. С. 113-114).
Дидактическими приемами проповедник подводит к мысли о могуществе христианского Бога, от которого зависит как благосостояние, так и бедствие. Именно он, а не языческие боги, является властителем стихий, грозным распорядителем над жизнью и смертью людей. Читателю внушается необходимость покаяния и уверования в могущество Творца, что является основным условием переменения божьего гнева на милость.
Главная публицистическая мысль теории казней, ее социальный резонанс вырастают на этической религиозной основе призыва к покаянию и покорности. В описании напастей заключалось суровое предостережение воздержаться от противных новой вере дел (в особенности язычества), как злого и неугодного Богу деяния. В силу этого и свершившиеся несчастья должно принимать со смирением, ибо Господь не карает дважды: «душа бо, еде казнима, всяко милость в будущий век обрящеть и лготу от мук, не мьстить бо Господь дважды о том... Се уже не хотяще терпим, се с нужею, и понеже неволею, се уже волею». Даже самое страшное бедствие, обрушившееся на человека, предписывается воспринимать как благо: «се бо на ны Бог попусти поганыя, не яко милуя их, но нас кажа, да быхом ся востягнули от злых дел. Сим казнить ны нахоженьем поганых; се бо есть батог Его, да негли встягнувшеся вспомянемъся от злаго пути своего» (ПВЛ. Т. 1. С. 147).
В истории отечественной мысли появление «Откровения» Мефодия было явлением далеко не малозначительным. Текст апокрифа выполнил роль внешнего идейного источника, оказавшего едва ли не решающее влияние на формирование древнерусской историософии.
[КНИГА ЕНОХА][108]
КНИГИ СВЯТЫХ ТАЙН ЕНОХА, МУЖА МУДРОГО И ВЕЛИКОГО ИСКУСНИКА, КОТОРОГО ПРИНЯЛ И ВОЗЛЮБИЛ ГОСПОДЬ, ЧТОБ ОН УВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ НЕБЕСНУЮ ЖИЗНЬ И ПРЕМУДРОЕ, И НЕПОСТИЖИМОЕ, И НЕИЗМЕННОЕ ЦАРСТВО БОГА ВСЕДЕРЖИТЕЛЯ; И УДИВИТЕЛЬНЕЙШЕЕ, И СЛАВНОЕ, И СВЕТЛОЕ, И МНОГООЧИТОЕ СТОЯНИЕ СЛУГ ГОСПОДНИХ, И НЕПОКОЛЕБИМЫЙ ПРЕСТОЛ ГОСПОДЕНЬ, И ВОИНСТВА БЕСПЛОТНОГО СТЕПЕНЬ И ПРОЯВЛЕНИЕ; И НЕСКАЗАННОЕ СОЧЕТАНИЕ МНОЖЕСТВА СТИХИЙ; И РАЗЛИЧНЫЕ ВИДЕНИЯ; И НЕОПИСУЕМОЕ ПЕНИЕ ВОИНСТВА ХЕРУВИМОВ; И СВЕТ БЕСКОНЕЧНЫЙ
Сказал Енох [так]: «В то время, когда исполнилось мне 165 лет, родился у меня сын Мафусаил, и после этого жил я [еще] 200 лет, и всего исполнилось мне 365 лет.
В первый месяц [365-го года жизни Еноха], в особый день[109], в первый день первого месяца, я, Енох, был в доме моем и спал на постели своей. И во сне вошла в сердце мое скорбь великая. И сказал, плача, [ибо] во сне не мог я понять причину скорби: Что со мной будет!
И вот, явились мне два мужа огромного роста, какого никогда не видел я на земле. Лица их были как сияющее солнце, очи — как горящие свечи, из уст их выходил огонь, одеяние их [и] пение [различно], багряные крылья их ярче золота, руки их белее снега[110].
Стояли [они] у изголовья моего и обращались ко мне по имени. Я же проснулся и увидел наяву мужей этих, стоящих предо мной. Я [встал] поспешно, и поклонился им, и испугался, и лицо мое переменилось от страха. И сказали мне мужи: Дерзай, Енох! воистину не бойся! Господь вечный послал нас к тебе. И вот, сегодня ты взойдешь с нами на небо[111]. И скажи сыновьям твоим и всем домочадцам твоим, всем, кто удерживает тебя на земле в доме твоем, чтобы никто не искал тебя, пока не возвратит тебя к ним Господь (...)[112].
И когда поговорил я с сыновьями моими, позвали эти мужи меня, и взяли на свои крылья, и вознесли на первое небо, и поставили на облаках. И пошел я, и когда взглянул вверх, то увидел воздух, а выше аер[113]. И поставили меня на первое небо, и показали огромное море[114], больше земного. И привели пред лицо мое старейшин и владык звездных чинов, и показали мне 200 ангелов, которые владеют звездами и устройством небес и летают на крыльях и обходят все планеты[115].
И так увидел я хранилище снега и льда, и ангелов, которые охраняют эти грозные хранилища, и хранилища облаков[116], откуда они исходят и куда входят. И показали мне хранилище росы, которая запахом напоминает масло маслины, а видом — все цветы земные и даже более того; и ангелов, охраняющих их, которые их хранилища закрывают и открывают.
И взяли меня мужи те, и возвели на второе небо, и показали мне его. И увидел я тьму чернее земной[117]. И увидел я там ангелов, висящих в веригах, охраняемых и ожидающих суда безмерного. И эти ангелы были темные с виду, темнее тьмы земной, и они беспрестанно, ежечасно плакали. И сказал я мужам, которые были со мной: Почему их беспрестанно мучают! Отвечали мне мужи эти: Это — отступники от Господа, которые не послушали повеления Господня, но по своей воле