– Ветчина недоваренная и жёсткая. Попробуй сама, Ханка-Манка.
Ханка-Манка взобралась на стул и набросилась на ветчину с другим ножом.
– Фу! – воскликнула мышка. – Она такая же твёрдая, как у торговца сыром.
Ветчина свалилась с тарелки и с громким стуком упала на пол.
– Брось её, – проворчал Том-Там. – Дай мне кусочек рыбы, Ханка-Манка.
Ханка-Манка пыталась подцепить рыбу и ложечками, и вилочками, но увы! Рыба была приклеена к тарелке.
Том-Там ужасно рассердился. Он вытащил ветчину на середину комнаты и ударил по ней сначала каминными щипцами: бам-бам! – а потом совком для угля: шлёп-шлёп! Ветчина разлетелась на куски, и под яркой краской оказалась… обыкновенная пластмасса!
От такого разочарования мыши пришли в ярость. Они разбили на кусочки пудинг, лобстеров, груши и апельсины, а рыбу, которую так и не смогли скинуть с тарелки, швырнули в очаг на кухне. Но пластмассовая рыба не желала гореть в картонном очаге. Том-Там влез на трубу и заглянул в неё – в трубе не было и следа сажи.
Пока он сидел на трубе, Ханка-Манка залезла в шкафчик и обнаружила маленькие баночки с надписями: «Рис», «Кофе», «Мука». Но когда она их перевернула, на пол посыпались только красные и синие бусинки.
От злости мыши принялись портить всё подряд. Особенно старался Том-Там! Он вытащил одежду Джейн из шкафа в её спальне и выбросил всё из окна верхнего этажа. Ханка-Манка хозяйничала в спальне Люсинды. Выдернув из подушки половину пуха, Ханка-Манка вдруг вспомнила, что всегда мечтала о пуховой перине. Она позвала на помощь Том-Тама. Вместе мыши стащили подушку вниз, проволокли по каминному коврику и с большим трудом запихнули в норку.
Затем Ханка-Манка вернулась за стулом, книжным шкафом, клеткой для птицы и кое-какими мелочами. Шкаф и клетка никак не пролезали в узкую нору. Ханка-Манка оставила их под ящиком для угля и отправилась за колыбелькой. Когда она отправилась за вторым стулом, на лестнице послышались голоса. Мыши шмыгнули в нору, а в детскую вошли куклы.
Ах, какое ужасное зрелище предстало их глазам! От потрясения Люсинда опустилась на перевёрнутую кухонную плиту, а Джейн прислонилась к буфету. Обе молчали.
Книжный шкаф и птичью клетку удалось найти под ящиком для угля. Но Ханка-Манка похитила колыбельку и кое-что из одежды Люсинды. Мыши уволокли и кастрюли, и сковородки, и другую кухонную утварь.
Маленькая девочка, владелица кукольного дома, объявила:
– У меня будет кукла, одетая в полицейскую форму!
А няня добавила:
– Я поставлю мышеловку.
Вот такая получилась сказка о двух вредных мышах. Но они, в конце концов, оказались не такими уж плохими. Том-Там заплатил за всё, что было сломано. Он нашёл под каминным ковриком гнутую шестипенсовую монетку, и на Рождество они с Ханкой-Манкой засунули её в кукольный чулок для Люсинды и Джейн.
А Ханка-Манка с совком и метёлкой каждый день рано-рано утром, пока все ещё спят, приходит подметать кукольный домик!
Сказка о Джереми-рыболове
Жила-была на свете одна лягушка по имени мистер Джереми Фишер. А Фишер, как всем известно, значит «рыболов». Жил мистер Фишер в маленьком сыроватом домике, окружённом лютиками, на самом берегу пруда.
Домик стоял так близко к воде, что в кладовке вечно хлюпала вода. И у задней двери домика – тоже.
Но мистеру Джереми очень даже нравилось взять да и промочить ноги. Его никто никогда не ругал за это. И к тому же он никогда не схватывал насморка!
– Пойду-ка я нарою червей, – сказал как-то мистер Джереми Фишер, – и поймаю на обед целое блюдо миног. Если мне попадётся больше пяти рыбок, я приглашу к обеду друзей: мистера Олдермена Птолемея Черепаху и сэра Исаака Ньютона. Правда, Олдермен предпочитает салат.
Мистер Джереми облачился в непромокаемый плащ и ещё надел блестящие новенькие калоши. Он взял в руки удочку, плетёную корзинку с завтраком и в несколько огромных прыжков добрался до того места, где хранилась его лодка. Лодка была зелёная, круглая и очень напоминала лист водяной лилии. Она была привязана к крепкой водоросли в заводи пруда.
Мистер Джереми взял шест из тростника и вытолкнул лодку на открытую воду.
– Я знаю хорошее местечко, где водятся миноги, – сказал мистер Джереми Фишер.
Он воткнул свой шест в илистое дно и привязал к нему лодку. Затем он уселся по-турецки, скрестив ноги, и занялся своим рыболовным инвентарём. У него был прелестный красненький поплавок. Удочкой служил плотный стебелёк травы, а леска была сделана из тонкого белого конского волоса. На конец лески он прицепил маленького извивающегося червячка. Дождинки скатывались у него по спине, он просидел неподвижно, тараща глаза на поплавок, должно быть, около часу.
– В конце концов, это начинает мне надоедать, – сказал мистер Джереми. – Мне бы хотелось чего-нибудь перекусить.
Он поплыл обратно, отталкиваясь шестом и лавируя между водорослями. Приплыв к берегу, он достал кое-что из своей корзинки.
– Я съем сандвич с бабочкой и побуду здесь, пока кончится ливень, – сказал мистер Фишер.
Большой жук-плавунец поднырнул под лист, на котором сидел мистер Джереми, и пощекотал носок его калоши.
Мистер Джереми подтянул ноги, сел поудобнее и продолжал жевать свой сандвич.
Один или два раза что-то зашелестело в прибрежной траве, и послышался громкий плеск.
– Надеюсь, это не крыса, – пробормотал мистер Джереми. – Думается, мне лучше убраться отсюда.
Мистер Джереми отплыл чуточку в сторонку и закинул наживку в пруд. У него начало клевать: поплавок дёрнулся и тут же ушёл под воду.
– Минога! Минога! Я ухватил её за нос! – завопил мистер Джереми, резко дёргая удилище.
Но какой неприятный сюрприз! Вместо гладенькой жирненькой миноги в лодку плюхнулся Джек Шарп, утыканный острыми колючками по всей спине. Кто же не знает, что шарп – как раз и значит «острый да колючий»! Рыбка-колюшка, вот кто это был!
Колюшка металась по лодке, стараясь уколоть Джереми, пока совсем не выбилась из сил. Потом рывком плюхнулась назад в воду. После чего стайка маленьких рыбёшек осмеяла мистера Джереми, высунув головки из воды.
И пока неутешный мистер Джереми Фишер сидел на краю лодки, посасывая исколотые пальцы и с тоской глядя на воду, случилось нечто ещё гораздо худшее, и это могло стать по-настоящему ужасным, если бы на мистере Джереми не был надет плащ.
Подплыла колоссальная, огромная форель,