– Сначала ты хотел стать необходимым злом. А теперь у тебя цель – только уничтожение? – прохрипел Сумеречный Эльф, стремясь освободиться.
Искаженные поглощенные самоцветы через раны вплетались и в его видимость крови, будя самый страшный кошмар. Да, мечта его тьмы. Разрушенная Вселенная и он, ее темный повелитель, на троне из бессчетных костей и черепов. Нармо был единственным, кто увидел это. И на мгновение, всего лишь на короткую секунду, растянутую на целую вечность, Сумеречный Эльф захотел поддаться такой сладкой перспективе.
Тьма жила в нем, он столько лет боролся с ней… А если мироздание призывало его стать финалом всех человеческих страданий и по-настоящему обрушить на них свой гнев? И стереть, перезапустить глобальный механизм! А Нармо помог бы в этом… Достаточно лишь добавить своей тьмы к возникшей воронке – за Эйлисом потянулись бы и остальные планеты, одна за другой. Все звезды погасли бы. А там, наверное, новый Большой взрыв, новое начало других существ, если удастся.
«Друг! Эльф… Друг мой!» – внезапно донесся знакомый возглас. Раджед… София… Эленор… И сотни других людей! Людей… Этих созданий, способных в равной степени принести в свой мир красоту и уродство, радость и боль. Человек – это выбор. И не Стражу Вселенной с Нармо Разрушителем решать, когда перезапускать часы.
– Заглянув в историю камней, я не увидел ничего, кроме смерти и разрушений. Все заканчивается только ими! Любое начинание, любой росток перепахивают сапоги пехоты!
С этими словами Нармо резко отскочил, сам отпустив Сумеречного Эльфа. Он метался, как взбесившийся пес, и вскоре выпады его уже потеряли системность, комбинации ударов напоминали случайные сочетания, а когти монотонно вращались лопастями пропеллеров. Нармо страдал… Всего лишь человек, он взвалил на себя слишком много, не ожидая такого эффекта. Когда-то он просто хотел сбежать. Сначала от жестокости отца, потом из умирающего мира.
– У тебя ведь не было конечной цели захвата Земли, у вас обоих не было, безумные выродки Эйлиса! Вы просто летели к порталу, как мотыльки на огонь, бежали, как крысы с тонущего корабля, – проговорил Сумеречный Эльф.
– Побереги красивые сравнения для противников попроще, – жестоко оборвал Нармо; вновь лицо его разложилось на сотни рвущихся в разные стороны призраков, вновь взирал белесый череп. И тогда же атаки обретали особую ожесточенность, впитывая в себя стиль боя всех поглощенных льоров.
Вот взмахнул тяжелым молотом древний чародей, державший когда-то магию четырех самоцветов, – Сумеречный Эльф стремительно отскочил от достаточно медленного удара. Вот попытался проткнуть шпагой в стиле мушкетера другой льор, ушедший семьсот лет назад, – Сумеречный Эльф вновь уклонился. Но вот снова атаковал Нармо, в его стиле, не гнушаясь нечестных приемов. Пару раз он метил по коленям неизменными железными носками сапог, стремясь подсечь и повалить. Но Сумеречный Эльф только мысленно смеялся над этой старой привычкой льора, проворно обращаясь в призрака.
Однако все шутки меркли, когда он вновь вцеплялся в линии мира, сплетал их, свивал во временный купол над воронкой. Не хватало! Эйлис не принимал всю силу Стража, ему не хватало собственных самоцветов. Но бо́льшая их часть бурлила в теле Нармо, который превращался в их раба.
«Ну же, самоцветы! Вы же изначально мирно жили!» – взывал к ним Сумеречный Эльф, однако его мольбы не доходили до цели. Видимо, был недостаточно чист душой, недостаточно верил себе. И кого уж спасать с внутренним монстром? Не ему, не здесь, не теперь.
Нармо же метил по кистям рук, намереваясь выбить меч. Сумеречный Эльф уклонялся, не обладая таким преимуществом, ведь у противника оружие росло прямо из пальцев. Приходилось искать удобный момент для контратаки, но когда первые пять когтей совершали выпад, то вторые неизменно прикрывали, и лишь изредка пытались решительно пробить оборону все десять. Против когтей ныне не удавалось раствориться дымным облачком: неведомая магия окутывала их и удерживала Эльфа в материальном облике. Что ж, так даже лучше, так честнее, так он острее ощущал реальность происходящего и все равно не до конца верил, что все это с ним.
Давно же не попадался ему противник, равный по силе! И он порой печалился, что не находит достойного врага. А теперь уже не до радости оказывалось: башню неминуемо утягивало в черную дыру вместе с порталом, а это означало, что на Землю вынесло бы отголоски разрушительной магии.
– Ты лжец! Мы все лжецы! – кричал Нармо, когда Сумеречный Эльф обманул его ложной атакой, вывернув меч и лишь в последний момент изменив его траекторию. Лезвие с размаху рубануло по плечу, противник даже не отпрянул. Он теперь тоже не ощущал боли, зато адский огонь выжигал его изнутри.
Впрочем, Страж сполна использовал преимущество: он отпустил на какое-то время рычаги, чтобы сосредоточиться на серии атак и контрударов, заодно добавляя к ним мощную магию. Меч раскалился, обратившись в жаркий столп пламени. Пять когтей расплавились и опали с протяжным звоном оплавленным железом. Нармо отпрянул, сражаясь теперь левой рукой, открываясь для ударов. Сумеречный Эльф не останавливался, пробиваясь вперед.
Использовать силу по-настоящему не позволяла бушующая в паре шагов пропасть. Стоило только отпустить рычаги, как она взревела и поползла, оплетая Сумеречного Эльфа жадными лианами. И с каждым ее прикосновением его атаки всё ожесточались. Теперь и он позабыл о честных приемах. Нашелся рыцарь! Никто его не ограничивал законами чести и морали, а в борьбе с монстрами все средства хороши. Сумеречный Эльф занес меч, чтобы снести голову чародею, и все же Нармо уклонился, вонзив под сердце противнику обломанные когти правой руки. Через них хлынула тьма самоцветов, теперь Страж тоже окунулся в бесконечно злую память сильнейших льоров. В истории всех миров всегда оказывалось слишком много крови.
«Думаешь сломать меня этим? Да я их всех видел! Слышал! Чувствовал! Я – все, я растворен в каждом!» – отозвался Сумеречный Эльф, но сам себе не поверил, потому что мрак заполнял сердце.
Он с удвоенной яростью откинул Нармо, уже совершенно забывая о линиях мира. Диагональные удары сверху сыпались с обеих сторон бессмысленным листопадом, воздух раскалился от взмахов мечей. А вокруг нарастало безумие: плавились горы, с неба падали камни, гигантские смерчи взвивались в небеса, горел песок, затвердевали облака…
Линии Эйлиса лопались, приходили в хаос. Где-то в малахитовом льорате Сарнибу отчаянно сдерживал бурю.
«Да что же вы творите?! У меня здесь люди!» – немо кричал самый милосердный льор. Внезапно его сила вторглась в поединок: малахитовые нити нарисовались отдельной стеной магии, выстраивая защиту от надвигавшейся пустоты, гибельного ничто.
«Я чародей земли и животных! И