– Где Камиль?
Игорь выругался и завел машину. Он проехал вперед до конца улицы. Там обрывались следы и начинался асфальт. Камиль появился внезапно, он дернул ручку двери и ввалился в салон вместе с обломком трубы.
– Гони, быстрее!
Игорь рванул с места не задавая вопросов. Всмотревшись в грязное заднее стекло, я увидел быстро приближающиеся фигурки, силуэты которых неестественно дергались, словно марионетки в руках пьяного кукловода.
Игорь свернул на дорогу к шахте и едва не въехал в сугроб. Отчаянно ругаясь, он сдал назад и пытался вывернуть на асфальт. Но тут мы услышали удар пластика о металл и скрежет то ли когтей, то ли пальцев по багажнику. Темный силуэт прилип к заднему стеклу.
– Еще назад! – кричал Камиль, но Игорь и так въезжал в шевелящуюся массу. Рты-присоски прилипали к стеклам и мелкие зубы пытались вгрызаться в него.
– Держитесь!
Завизжали шины по наледи. Под колесами раздался хруст. Набирая скорость, наша машина рванула к запечатанным воротам шахты. Я оборачивался назад, опасаясь, что вот-вот лопнет прогрызенная шина или мы увязнем в сугробе или на ледяном склоне, на который взбиралась дорога. Но мы ехали все быстрее и расстояние между нами и преследователями быстро сокращалось.
У шахты Игорь резко свернул и погнал машину вниз по склону. На мгновение появилось и исчезло за зубчатой красноватой грядой скал обзорное колесо парка развлечений.
Мы остановились, проехав еще с полкилометра. Игорь аккуратно выбрался, осмотрел поцарапанный кузов.
– Что там было? – спросил я Камиля.
– Сам не знаю. Они просто появились из ниоткуда.
– Видел что-нибудь?
Камиль усмехнулся.
– Хочешь знать? Я не видел следов Максима, но видел такое, что в голове не укладывается. Мне все меньше и меньше нравится это место. А оно было идеальным, когда я прибыл сюда год назад. Казалось, что лучше места нет на земле, – он улыбнулся. – Знаешь, я о таком месте мечтал всегда. Далеко, на краю вселенной. Только ледяное море, тепло маленьких гостиниц и зелено-красное зарево над головой. И хиллингар, конечно – мираж. Призрак мест, которых нет. Запах кофе, яркие глаза девушки… Яркие как звезды, которые тут рассмотреть можно каждую в отдельности. Я хотел бы сохранить все то, что было, а не это, – он сунул мне род нос предплечье с закатанным рукавом. На нем красовался свежий укус.
– Ты прибыл сюда один? – спросил я.
– Как и все. Каждый прибывает сюда в полном одиночестве. Только Игорь и Даша были исключением, пока все не изменилось.
Я невесело усмехнулся. Поковырял ногтем трещину в панели. Игорь долго не возвращался.
– По крайней мере, тебе повезло. Как и мне. Нам удалось добраться сюда в отличие от тех бедолаг с затопленного баркаса.
Камиль медленно покачал головой.
– О чем ты? Они плыли не сюда, а отсюда.
***
За четверть часа Игорь заглянул в салон только один раз сообщить о рваной шине и что-то про запаску. Камиль вызвался помочь, но почти сразу вернулся обратно.
– Нет у него никакой запаски, – сообщил он.
– А что он там делает?
– Курит, ругается и рассматривает машину под склоном. Какой-то ржавый кузов колесами вверх.
– Ясно.
Мы выпили по стакану кофе, но от него только захотелось спать. Солнце пекло сквозь пыльное окно. Так и не скажешь, что снаружи холод. Вжался в кресло, готовясь подремать, но что-то острое кольнуло под ребра. Я выудил из кармана книжку. Открыл на случайной странице. Ложная Даша была права – вепсский. Белые страницы были заполнены красивым шрифтом. Что-то вроде смеси немецкого и финского – аккуратные и даже элегантные строчки букв с россыпью неизвестных значков над ними.
– Что это? – Камиль забрал у меня из рук потрепанную книжку. – У Борисовича отнял?
– Он большой шутник. Будто это можно читать.
– А в чем проблема? – Камиль раскрыл книгу ближе к началу. – Ты не можешь прочитать ни одного текста и не можешь расслышать ни одной важной фразы, если ты во сне, – прочитал он, – словно это часть исходного кода. Тебе доступен визуал, общение по сценарию с игроками и NPC будто ты в игре с шикарной графикой. Но вот внутри книг исходный код и прочесть его тебе не по силам.
Камиль закрыл книгу и вгляделся в обложку.
– Что-то не о том книга. Я думал околонаучная чушь из серии «ученые скрывают».
– Как ты ее читаешь? – спросил я.
– А ты что, не умеешь? – усмехнулся он. – Чушь какая-то?
– Давай еще.
Камиль пожал плечами и вернулся к тексту.
– Информация – основа нашего мира. Он состоит из пустоты и заключенных в ней данных. Он прекращается в тот момент, когда информация исчезает и рождается из хаоса, когда она упорядочивается. Она во всем, но мы не думаем о ней ни секунды, хотя сами – всего лишь набор кода. Задумайтесь о своей ДНК – заключенном в каждой клетке вашего тела массиве информации, который ни больше ни меньше – вы сами от цвета глаз до кривизны мизинца. Но то, что отличает гипотетические ваши копии друг от друга – все та же информация, впитанная извне и записанная на ваши синапсы. Все и повсюду – расставленная в сложном порядке в детали механизма и запущенная в вечное движение пустота. Но мы не можем осознать ее, поскольку являемся ее частью. Чтобы шестеренке осознать, что такое часы, нужно выбраться из механизма и подняться над часами. Чтобы нам понять, честью чего мы являемся, нужно или подняться над вселенским механизмом, что невозможно ввиду нашей ограниченности восприятия, либо создать его модель…
Игорь ввалился в салон вместе с потоком холодного воздуха и завел двигатель.
– Спустимся вниз, а там посмотрим, – сказал он.
– На рваной шине?
– На ней.
Камиль вернул мне книгу. Я всматривался в значки латинских букв, но не понимал ничего.
– Борис Борисович оказался тем еще философом, – заметил Камиль. – Кто бы мог подумать.
– Держитесь крепче! – сердито бросил Игорь. – Ждан пристегнись. Сейчас немного потрясет.
Дорога со склона вниз была довольно крутой, особенно для старой машины с рваным колесом. Каким-то чудом камера в шине была еще цела, но выдержать спуска по ледяному с проплешинами склону, усеянному острыми камнями, она точно не могла. Я вспомнил как шел здесь к городу. Тогда склон казался ровным и белым, а снег был почти по колено.
«Немного потрясет…»
Нас