Видимо какое-то личное суеверие, решил я. И принялся бегать по палубе, пугая мелких ящерок. Женя принялась карабкаться по лестнице наверх, на крышу рубки. А затем на ту конструкцию, которую я принял за кран.
– Видно всю реку, – крикнула она сверху.
– А дом?
Она покачала головой.
– Я его нашла за неделю до того, как вы приехали. Пыталась порыбачить, но, по-моему, в этой реке вообще нет крупной рыбы. Так шла вдоль берега, пока не нашла заводь. Потом много раз пыталась выйти к ней с другой стороны, – она махнула рукой в сторону рощи, – но ни разу так и не смогла отыскать проход.
– Может вдвоем попробуем поискать, – предложил я. – Будем перекрикиваться – так легче искать что-нибудь.
– Не сегодня. Вернуться лучше тем же путем, – она села на край крыши и свесила ноги. – Поднимайся сюда.
– Там жарко, – предположил я, но полез.
Солнце, и правда, припекало, но не так чтобы было совсем невыносимо. Женя сняла футболку и повязала ее на голову вместо банданы, оставшись только в короткой маечке от купальника. Она была совсем темной от загара и обгореть еще больше ей не грозило.
Отсюда сверху было видно всю заводь, реку и холмы. Было видно старую насыпь на обратном берегу, на которой поблескивали рельсы. И даже зеленое пятно болота за рощей, о котором говорила Женя.
– Тут хорошо. Всегда тихо, – сказала она. – И ничего не случается.
– А что может случиться?
Женя уклончиво пожала плечами.
– Разное. Купаться пойдем?
– Вода холодная, – поежился я.
– Это из-за родников. Их тут полно.
Подул ветер, и гладь широкой заводи пошла рябью. Только земснаряд не колыхнулся. Видимо прочно сидел на мели. Слева от нас зеленел редкой травой старый холм намытого когда-то, но уже никому не нужного песка.
Женя кидала в воду камешки, которые извлекала из бездонного кармана. Я попросил парочку.
– Давай кто дальше!
Соревноваться с ней было тяжело. Казалось, что все лето она упражнялась в кидании камней. Впрочем, возможно, так и было.
– По дому не скучаешь? – спросила Женя.
– Немного, – я запустил камешек подальше, но он только звонко отскочил от борта. – Новые игры не пройдены, новый сезон не смотрен, а Белл стоит в ожидании на крыше отеля в горах.
Я запнулся и прикусил язык. Сболтнул лишнего, но Женя только понимающе кивнула.
– Та же история. Под окном новая волейбольная площадка, мяч пылится в шкафу. Сосед скоро обставит меня по броне и пушкам.
– Ну, мы то скоро уедем, – оптимистично сказал я.
Женя как-то странно взглянула на меня.
– Мы тоже приехали на одно воскресенье.
– И долго уже тут?
– Сказала же – не знаю.
Она запустила камень в середину реки.
– А папа что говорит?
– Ничего. Он просто велит ждать маму и чинит машину, которая, между прочим, и так на ходу.
– А мама где?
Еще один камень полетел в воду. Но ответа на этот раз не последовало.
Солнце кололо сквозь рубашку. От ржавой палубы поднимался зной. А на наши головы упала тень от крана.
– А кто такой Белл? – вдруг вспомнила Женя.
Я пожевал губу.
– Из игры какой-нибудь? Или книги?
– Не совсем.
И я рассказал. И о первом деле сыщика на болотах, и о таинственном особняке, и об оборотнях в лесу, о безумном ученом и даже о безответной любви сыщика, фотографию которой он хранит в своем дневнике. А вот про заброшенный отель только упомянул. Его история там еще не закончена.
– Ну, здорово! – сказала Женя. – Жаль, что мне никогда не почитать.
Я открыл было рот, чтобы возразить, но запнулся. Она была права. Через пару дней мы уедем и возможно только иногда будем видеться вот так вот на дачах, если мы не продадим свою или Вика снова не сорвет наши планы с морем. Я даже не знал откуда они и как часто приезжают на свою дачу.
– Сашка! – Женя вдруг вскочила и выронила камни из ладони. – Смотри!
Я сначала не понял куда смотреть, но тоже поднялся. Река, облака, стремительно бегущие по небу, ветер колышет траву.
– Да вон же! Эй!
Я увидел.
На обратном берегу стоял мальчик в самодельной бумажной шляпе. Футболка и шорты на нем совсем потеряли цвет. В руках он держал кораблик.
– Эй, привет! – Женя замахала руками.
Мальчик опустил кораблик на песок и внимательно разглядывал нас, наклонив голову.
– Идем к нам!
Он молчал, только смотрел в нашу сторону.
– Как тебя зовут?
Но он так и не ответил. Еще некоторое время постоял на берегу, а затем пошел вдоль косы и вскоре исчез за высокими зарослями.
– Ты видел его раньше? – спросил я.
Женя покачала головой.
– А вот я, кажется, да.
Мы возвращались вдоль берега, по колено в холодной воде. На мои предложения поискать другой путь Женя не ответила.
– Ниже по течению есть коса, а за ней отмель. Там можно реку по пояс перейти, – сказала она. – Можем сходить завтра.
– Если мы не уедем, – ответил я.
– Да, конечно, – Женя усмехнулась.
Когда мы поднялись на холм по пустой дороге, солнце уже почти село. На веранде горел свет, а мама раскладывала вилки возле пустых тарелок. Отец стучал топором и негромко ругался где-то за сараем. Вики за столом не было.
– О, а вот и детишки, – с оптимистичной усталостью выдохнула мама. – Женечка, поешь с нами.
Ей она сказала «поешь», а мне все время предлагала «кушать», хотя сто раз говорил, что не переношу это слово. Оно словно из разноцветной книжки сказок, которую мне мама в детстве читала. Вот пусть там бы и оставалось. Я хмуро плюхнулся на табуретку. Мама только улыбнулась. Значит Вика не сказала ей ничего. И я не буду.
На пустую тарелку опустился кусочек вчерашнего мяса и подсохшие огурцы.
– Надо доесть, – виновато улыбнулась мама. Совсем на нее не похоже. Где десяток салатов, которые она норовила нарезать по любому поводу, включая День электрика и ночь Ивана Купалы?
Я вздохнул и взялся за нож. За сутки мясо приобрело все свойства резины.
– Гуляли? – спросила мама.
– Немножко. А Вика где?
– Ушла за хлебом.
Женя торопливо положила вилку и нож.
– Я пойду. Мне домой нужно.
– А ужин, – напомнил я.
Но Женя уже убегала вниз по ступенькам. Я смотрел ей вслед, перегнувшись через перила. В их доме не горел свет, хотя было уже совсем темно. Над крышей появлялись сквозь тускнеющее небо незнакомые созвездия. Летом звезды выглядят совсем не так, как зимой.
Я дожевал свой ужин, поковырял вилкой засохшие кругляшки огурцов. Да, в таком