Там, под корягой, бил родник. И вода из него вытекала тоже красная. Только не темного венозного цвета, как в реке, а ярко-алая, артериальная.
– Родник, – недоуменно пожал плечами герой, поглядев под корягу через очки.
– А по-другому, ключ будет! Доставай флягу! Хватит? – Укусика вопросительно посмотрела на чародея
– За глаза! – Волшебник задрал голову. Под водой он пытался нашарить в суме пустой флакон. Несколько раз он извлекал один и тот же пузырек с подозрительной бурой жидкостью. Потом, наконец, выудил порожний сосуд и протянул Нацатаге:
– Вперед, герой!
– Не-а, – помотал головой тот. – Там пчелы. Неправильные. У меня на них, кажется, аллергия.
– Сейчас, кажется, у меня начнется аллергия на кого-то другого! – Укусика бросила испепеляющий взгляд на товарища и выхватила склянку у Волшебника.
До кромки воды она не добралась. Пчелы, как по команде выстроились перед девушкой, сначала образовав стрелку, указывающую на вожделенный источник, потом – жирный крест. И напоследок – череп с перекрещенными костями.
– Да не собираюсь я ее пить! – попыталась отшутиться героиня. – Я только чуть-чуть возьму, на память.
Пчелы сгрудились в плотный шар, жужжание переросло в гул взлетающего авиалайнера. Насекомые посовещались. Теперь они приняли по очереди форму вопросительного знака, многоточия, восклицательного знака, опять многоточия, плавно перетекающей волнистой линии длиной в сажень, снова вопросительного знака и многоточия. В многоточии принимали участие не все неправильные пчелы. Большая часть роя вновь образовала рядом с пульсирующим знаком препинания очередное уплотнение. Несколько раз от шара отделялись небольшие группы и уносились в сторону ульев.
– Ну, что там?! – нетерпеливо забарахтался Нацатага.
– Пчелы. Неправильные. Не срывай переговоры!
– Какие-то односторонние переговоры у вас, – недовольно проворчал герой. – Мы тут уже замерзли, между прочим!
Неправильные пчелы явно услышали и поняли его. Точки рассыпались и приняли форму трех человек, стоящих рядом. Фигуры получились расплывчатые, но достаточно узнаваемые. Продержались они, правда, совсем недолго – насекомые вновь образовали многоточие.
– Выходите, нам разрешили. Только ведите себя тихо и прилично!
Стоило мужчинам выбраться к берегу, от ульев вернулись гонцы. Они врезались в центр скопления, и тембр жужжания резко изменился. Задумчивое гудение превратилось в деловой гул. Затем рой разделился пополам. Оба клубка быстро направились к центральному улью, разматываясь по пути в две шеренги.
– Прямо парад! – восхитилась Укусика.
– Похоже, сейчас к нам вылетит сама пчелиная королева, – кивнул Волшебник.
– Неправильная королева неправильных пчел, – попытался пошутить Нацатага, за что получил локтем под ребра.
– Какая-никакая, а королева!
Со всех сторон к центральному улью потянулись пчелы. Насекомые собирались в группы, занимали свои места. Вскоре их гудение приобрело четкий ритм, а еще через минуту уже можно было различить мелодию. Величавую, торжественную, тягучую, словно мед.
Все обитатели ульев Серого круга наконец собрались. Последняя пчелка влетела не на свое место, получила нагоняй от соседок. Если б не полное отсутствие цветов, она бы наверняка покраснела. А сквозь очки Волшебника все пчелы были и без того красные.
Жужжащая музыка грянула во всю силу пчелиных крылышек. Из летка показалась сама королева. Она оказалась чуть больше остальных пчел. Укусика напрягла зрение, силясь разглядеть высокопоставленную насекомую особу:
– Только мне кажется, что на ней платье?
Волшебник потрогал дужку очков:
– Тебе не кажется. Она действительно в платье! И на голове у нее ма-а-аленькая золотая корона. Настоящая королева!
Пчелиная королева вылетела не одна. Ее сопровождало небольшое насекомое. Точно не пчела.
– Муха? – удивился бывший лучший. – Пёростая зеленая муха?!
– Раз с королевой, значит, не простая.
178
178
Весна в этом году в Швейции выдалась на удивление ранняя. Юный ученик чародея по прозвищу Три Икс осваивал нелегкую науку телепортации. Он стоял внутри тщательно начерченной на полу отправной пентаграммы. За стеной, в соседней комнате, им была начертана еще одна пентаграмма, принимающая. В принципе, рисунки совершенно не обязательны для непосредственного перемещения. Они лишь помогают начинающему магу сконцентрироваться на отправной и конечной точках. Но вот именно сконцентрироваться у Три Икса не получалось никак! То весенний ветерок пошевелит занавеску, пропуская в комнату непрошеного солнечного зайчика. То какая-то одуревшая от теплого солнца птаха вдруг защебечет во все свое маленькое, но очень звонкое горлышко. Да еще эта проклятая муха, еще не до конца проснувшаяся, медленная и очень назойливая!
Три Икс в очередной раз отмахнулся от зеленого насекомого и в сердцах топнул ногой, желая во что бы то ни стало переместиться прочь из этой комнаты. И – о чудо! Получилось! Теперь его не отвлекали ни ветер, ни солнце, ни пение проклятой птицы. Только муха осталась. Видимо, Три Икс в момент телепортации краем заклинания зацепил насекомое, и оно, подхваченное вихрем неведомой силы, оказалось вместе с незадачливым учеником внутри принимающей пентаграммы.
На мгновение у начинающего чародея потемнело в глазах, закружилась голова. Но все быстро прошло, и он списал недомогание на удавшееся, наконец, перемещение. А вскоре и вовсе позабыл о случившемся.
К середине лета по всей Швейции пошли слухи о появлении не то человека-таракана, не то человека-паука. Вживую его, правда, никто не видел. За исключением наставника. Да и не о Три Иксе речь.
Муха неожиданно для себя осознала, что ощущает себя престранно. Потому что осознала. Вернее, осознал. Потому что муха оказалась самцом.
«Я мыслю, следовательно, я существую» – была первая сформировавшаяся в голове насекомого мысль. Мух сделал круг по комнате, присел на потолок, посмотрел сверху на незадачливого чародея. Ученик скручивал тетрадь с записями, явно готовясь объявить охоту на уникальный вид мухи разумной. Представленный пока что в единственном экземпляре. Будь юноша чуть умнее или хотя бы немного ловчее, эволюция продолжила бы свой неспешный путь в единственном возможном направлении. Увы. Новая ветвь эволюции не пожелала быть истребленной сразу же после появления и ретировалась в открытое окно.
За окном начинался мир. Совершенно новый мир. Ведь теперь мух воспринимал его не с точки зрения насекомого-потребителя. Теперь он ощутил себя насекомым-хозяином! Первым делом новый хозяин мира решил дать себе имя:
«Вж! Я назову себя Вж! Да, великий и неповторимый Вж!»