Братик старший сидел на стульчике деревянном, на котором не очень умелый художник чего-то накарябал, потом неумелый ювелир вставил немного жемчужин, немного кусочков разного размера и формы бирюзы и до кучи сыпанул рубинами, обработанными под кабошоны. Того знаменитого костяного — резного трона ещё нет. Пока только этот. Руки Ивана свет Васильевича лежат на усыпанных этими же каменьями шишках. А на низкой спинке нарисованы цветы райские. Довольно пёстро и некрасиво… Не так. Не пафосно. Стульчик детский. Нет в нём величия. Не железный трон из мечей врагов. Вот двойной трон Ивана и Петра будет шедевром мастерства и пафоса. Но чуть не двести лет до него. Ладно, полтораста.
Бояре сидят на крашенных жёлтой краской лавках вдоль двух стен. Лавки низкие и сидеть здоровым (в смысле могутным) тепло одетым пожилым, в основном, людям не сильно удобно, колени на одном уровне с головой. Боровой с удивлением уже несколько на такую картину смотрел, и каждый раз поражался боярам. Ты же, мать твою за ногу, олигарх. Закажи себе и соседям лавку, чтобы удобно сидеть было, и с мягким сидением, по пять часов сидят на жёстком с их весом и подаграми, скорее всего, от того, что мясом питаются зело преобильно. Нет, ни у одного ни одна извилина не шевельнулась. Ну, поделом значит, пусть мучаются.
Пока Юрия не было, Дума пополнилась, выбывших по смерти и опале заменили на новых членов. Теперь, как и заведено было ещё Василием третьим, в Думе двадцать три боярина, шесть окольничих, один дворецкий и один казначей.
Не все ещё участники действа, позади Великого князя стоят двое рынд в белых кафтанах опоясанные золотыми цепями. Они, как и положено, стоят с топориками — секирами.
А нет, ещё есть участники. Недавно совсем ввели в состав думы троих неполноценных членов. Это «дети боярские, которые у государя в думе живут». Чуть позднее их обзовут думными дворянами. Дьяка Фёдора из фильма нет. Стряпчие в думе появятся с 1551 года. Через шесть лет. Сейчас есть два «Великих дьяка». Оба чуть отдельно за журнальными столиками пристроились, но одеты они практически как бояре, а совсем не в коричневый кафтан «однобортный» как у Федора.
Вообще, Дума редко в Грановитой палате собирается. Чаще заседания Думы происходили в царском дворце — «На Верху» и в Золотой Палате. Но сегодня жара. Да и людей полный состав, плюсом митрополит Макарий с епископом новгородским и протопопом Сильвестром. Ну и понятно шестеро воевод, прибывших с Казани, а также Юрий Васильевич и князь Серебряный.
Так что при немалых размерах Грановитой палаты она битком набита. И все, что характерно кислород вдыхают и углекислый газ с сероводородом и прочим чесноком выделяют. Душно, жарко и вонюче.
Собрались бояре и прочие обсудить деяние воевод в Казани. И самоуправство Юрия Васильевича до кучи. Ну и заодно князя Серебряного, он же князю Углицкому в том самоуправстве потакал. Не так чтобы казнить собирались покорителей Казани, но на вид-то поставить должны, строгий выговор с занесением объявить и сладкого лишить на месяц.
Все уже желающие высказались. И теперь смотрят на Ивана Васильевича и митрополита.
Иван ещё не настоящий Великий князь. Ему только двадцать пятого августа исполнится пятнадцать лет. Ну, и жениться ещё необходимо. Чтобы настоящим мужем стать. Он молчит и смотрит то на протопопа Сильвестра — своего нового духовника и воспитателя, то на митрополита Макария. С момента возвращения Юрия из похода уже седмица прошла, а вести о неожиданной победе и того раньше пришли, более того в Казань отправлен дьяк Олег Андреев, а также четыреста ратников, под командованием князя Шереметева-Большого. С ним же отправлен немец Шмитт и пушкарский наряд с десятью пушкарями и тремя верховыми пищалями, да зелье огненное.
Юрий же, как прибыл в Москву, бросился к Оберакеру Николаю сразу, нужны минометы срочно и не маленькие шестидесятимиллиметровые, а восьмидесяти пяти, а ещё лучше стамиллиметровые — четырёхдюймовые. Оказалось, мастер немчин, как и обещал, изготовил три ещё восьмидесятипятимиллиметровых миномета и четыре четырёхдюймовых. Сейчас к ним срочно отливались полые гранаты — мины и снаряжались порохом с увеличенным содержанием селитры и максимально мелкой фракцией — та самая пороховая мякоть. Именно мины, начинённые ею, взрывались сильнее всего. Стенки гранат сделали минимальными, только чтобы выдержать подрыв пороха, который мину выбрасывает из ствола. А то старые толстостенные иногда просто на три — четыре куска разрывались.
Немчин литеец обещал за месяц всё справить, и Юрий Васильевич его не торопил. Понятно, что бий Юсуф к Казани подъедет с войском, но не раньше поздней осени. Отёл, окот и прочие летние дела у кочевников летние передвижения большого войска делали невозможным. Зимою тоже не просто собрать много народа. Тебенёвка вещь серьёзная, чуть больше снега выпадет и начнётся массовый падёж овец. Так что, ждать ногайцев нужно осенью.
— Что скажешь, Юрий Васильевич, на слова бояр? — решился и взял инициативу в свои тонкие какие-то неправдоподобно худые руки митрополит Макарий. У святых такие рисуют неумелые иконописцы сейчас. Ай, пишут, конечно.
— Житие мое! Иже Херувима, — Юрий Васильевич прочитал очередную записку брата Михаила. Он не знал, что точно говорили бояре, выступило десяток человек и по десятку минут его обличали. Но потом брат Михаил делал выжимку и выходило, что боярин огорчён. Всё, больше ничего. О чём десять минут трепался⁈ О том насколько огорчён? Второй высказался, что сироту нужно пожалеть. Третий вспомнил про пистоль, мол рано отроку с оружием играть. Они специально корчили из себя дебилов или были дебилами, вот какую головоломку решал сейчас Боровой. И к вопросу митрополита не подготовился.
— Нужно срочно готовить рать к Рязани. Я думаю, бий Юсуф попрётся с половиной войска к Казани, а вторую половину отправит с братом или старшим сыном к Рязани. Казань за стенами, а степняки без пушек. Отсидятся. Ногаи придут без продовольствия и уберутся назад, на юг, вскоре, у них тебенёвка на носу. А вот войско, что придёт наши земли грабить нужно встретить и нанести максимальный урон. Всех ратников нужно поднимать и к осени гнать в Рязань и южнее. Засеки строить нужно начинать сейчас с таким прицелом, что отправить всё их войско по одной дороге, а потом ударить с